Обитатели холмов - Адамс Ричард - Страница 93

Крестовник знал, что пример офицера для рядовых самое главное, и вместе с ними разгребал под обрывом мягкую, обвалившуюся почву. Пройдя насквозь рыхлую груду завала, как летом муха сквозь масло, и прочистив глаза, он вдруг неожиданно увидел Блэкавара, который молниеносно вонзился передними зубами ему в глотку. В такой тесноте Крестовник лишь вскрикнул и попытался отбиться задними ногами. Блэкавар так и повис на нем, а Крестовник, тяжелый, как все эфрафские офицеры, проволок его на себе и еле-еле стряхнул. Блэкавар, выхватив клок шерсти, отскочил и приготовился наскочить еще раз. Но Крестовник успел сбежать. И ему еще повезло, что рана оказалась не слишком серьезная.

Дурман начинал понимать, насколько им будет трудно, если вообще возможно, сражаться в тесных переходах. Им могло бы еще повезти, если бы удалось откопать и захватить несколько переходов одновременно, но теперь генерал сомневался, что солдаты пойдут на такой штурм после всего, что видели. Понял он и насколько плохо продумал заранее свои действия на тот случай, если не сумеет застигнуть врага врасплох и придется брать входы силой. Надо решать. Когда взошла луна, генерал позвал к себе Дрему.

Дрема предложил подождать, пока осажденных не выгонит наверх голод. Погода стоит теплая, сухая, и больше двух-трех дней им не продержаться. Дурман нетерпеливо отверг это предложение. В глубине души он боялся, что днем снова появится белая птица. В норы надо попасть до рассвета. А кроме того, он прекрасно понимал, что от успеха сражения зависит его власть дома. Он привел сюда ауслу, чтобы добраться до Тлайли и его кроликов, вышибить из городка и уничтожить. Осада грозит обернуться для него катастрофой. К тому же ему хотелось вернуться домой как можно скорей. Как всякий военачальник, он никогда не знал толком, что творится у него за спиной.

— Если я не ошибаюсь, — сказал он, — в Ореховом лесу после сражения оказалось, что несколько кроликов заперлись в малых норах и достать их оттуда непросто. Я велел покончить с ними и увел пленников в Эфрафу. Но вот кто их достал и как, ты не помнишь?

— Это сделал капитан Кровец, — ответил Дрема. — Его, конечно, уже не спросишь, но, по-моему, кто-то из наших был тогда с ним. Пойду выясню.

Он вернулся вместе с тяжелым, неповоротливым гвардейцем по имени Барвинок, который все никак не мог взять в толк, чего хочет от него генерал. Наконец он все-таки рассказал, что, когда остался в Ореховом лесу с капитаном, тот приказал копать сверху. Вскоре потолок норы обрушился, и они свалились прямо на головы осажденным. Те попытались сопротивляться, и были убиты все.

— Что ж, похоже, только так до них и можно добраться, — сказал Дреме Дурман. — Если посменно заставить работать всех, к утру мы будем внизу. Снимай посты. Оставь не больше двух-трех, и всем за работу.

Вскоре после этого Орех и его команда услышали над «Ульем» первые звуки царапавших землю лап. Прошло немного времени, и они сообразили, что эфрафцы роют в двух местах. Над северным коридором в северной части «Улья», где благодаря корням получилось нечто вроде закрытой галереи. Корни держали кровлю наподобие решетки, и кровля была очень прочной. Второе место эфрафцы выбрали почти точно над главной площадкой, лишь немного южнее, над тем местом, откуда ходы и коридоры вели в глубь городка к отдельным норам. В одной из них, выстеленной пухом, который Ромашка выщипала из своего брюшка, сидела она и спали на ворохе листьев и трав, присыпанных землей, новорожденные крольчата.

— Кажется, мы задали нашим знакомым непростую задачку, — заметил Орех. — Но все к лучшему. Когти у них затупятся, и устанут они прежде, чем закончат работу. А ты что скажешь, Черничка?

— Боюсь, мне все это не нравится, — ответил тот. — Конечно, задача у них тяжелая. Потолок толстый, и корни выдержат. Но на южном конце эфрафцы справятся. И пророют дыру очень скоро. Крыша завалится, и я не знаю, как их тогда остановить.

Орех почувствовал, как Черничка задрожал. Работа над головой продолжалась, и по пещере пополз страх.

— Они уведут нас обратно в Эфрафу, — прошептала Вильтариль, обращаясь к Тетатиннанг. — А ауслафа…

— Успокойся, — сказала Хизентли. — Никто об этом не думает, и мы не будем. Но я все равно не жалею, что ушла из Эфрафы. Я рада, что я сейчас здесь, а не там.

Она сказала это спокойно, но не только Орех догадался, о чем она думает. Шишак вспомнил, как в ту ночь в Эфрафе он успокаивал ее рассказами о высоких холмах и надежном доме. В темноте он коснулся плеча Ореха и отвел его в сторону.

— Послушай, Орех, — начал он, — пока что мы живы. Но надолго ли? Когда упадет кровля, они окажутся в этой части «Улья». Можно увести всех в спальни и закрыть входы. Й опять оставить их с носом.

— Мы только протянем время, — ответил Орех. — Отсюда добраться до спален нетрудно.

— Здесь их встречу я, — заявил Шишак, — и не один. И тогда я не удивлюсь, если вдруг им захочется домой.

Тут Орех понял, что Шишак хочет принять на себя удар эфрафцев, и в душе позавидовал ему. Шишак знает, что он боец, и готовится к битве. Ни о чем другом он не думает. Ему не важно, насколько безнадежна эта затея. Слушая возню наверху, он думает только о том, как подороже продать свою жизнь. А как быть всем остальным? Если занять их делом, может быть, и отступит этот заполнивший «Улей» безмолвный страх.

— Ты прав, Шишак, — сказал он. — Приготовимся к небольшому приему. Ты не хочешь сам всем об этом сказать?

Шишак принялся объяснять Серебряному и Падубу, что он задумал, а Орех отправил в северную галерею Плющика слушать и докладывать, как наверху продвигается работа. Ему было все равно, где именно обрушится кровля, но нужно хотя бы сделать вид, что он ничего не упускает.

— Слушай, Шишак, обвалить здесь стены, чтобы закрыть проход, невозможно, — сказал Падуб. — Ты же знаешь, на этом конце именно они и держат кровлю.

— Знаю, — ответил Шишак. — Но мы начнем рыть в спальнях. Сделаем их побольше, раз уж придется всем забраться туда, а землей засыплем проходы между колоннами. Получится гладкая стена.

После возвращения из Эфрафы никто с Шишаком не спорил. А сейчас, почувствовав его спокойствие, каждый попытался скрыть собственный страх и принялся за работу, подрывая стенки и пол спален, а землю выталкивая в проходы до тех пор, пока земляная колоннада не превратилась в ровную стену. Едва все сделали передышку, как прибежал Плющик и доложил, что работы над северной галереей остановились. Орех побежал за ним, и несколько минут оба напряженно прислушивались. Наверху было тихо. Орех метнулся к Алтейке, который сторожил единственный открытый выход — ход Кехаара, как они его называли.

— Ты понимаешь, что произошло? — спросил он. — Они сообразили, что здесь сплошные корни, и бросили. Теперь на другой стороне работа у них пойдет быстрее.

— Я тоже так думаю, Орех-рах, — отозвался Алтейка. Помолчав, он добавил: — Помнишь крыс в амбаре? Неплохо мы с ними повеселились, правда? Но боюсь, с эфрафцами нам справиться не удастся. После всего, что мы сделали, это очень обидно.

— Справимся. — Орех постарался придать голосу твердость. Но он знал: стоит ему здесь задержаться, и Алтейка поймет, о чем он думает. А думал Орех о том, где окажется завтра к на-Фрита этот самый Алтейка, этот скромный и прямодушный парень. А сам Орех — куда заведут его собственные хитроумные планы? Неужели же они прошли через вересковую пустошь, через проволочные силки, через страшную грозу и речные плесы только для того, чтобы погибнуть от когтей генерала Дурмана? Они не заслужили такой смерти. После всех их дружных и славных дел это несправедливый конец. Но как остановить генерала? Как спасти городок? Орех понимал — никак. Разве что на самих эфрафцев вдруг извне обрушится сокрушительный удар, но на это рассчитывать не приходится. И Орех отвернулся от Алтейки.

«Царап, царап» — это царапанье доносилось сверху не прекращаясь. Орех пересек в темноте пещеру и наткнулся на скрючившегося подле свежей насыпи кролика. Орех остановился, принюхался. Это был Пятик.