Обитатели холмов - Адамс Ричард - Страница 25

— Я ухожу, — заявил он. — Мне очень жаль. Я хотел бы тебе пожелать всего хорошего, Орех, но в этих местах ничего хорошего нет. Так что просто прощайте.

— Куда это ты уходишь, Пятик?

— Все равно. Если смогу, доберусь до холмов.

— Сам? Один? Ты не дойдешь. Ты погибнешь.

— У тебя нет ни одного шанса, старик, — сказал Шишак. — Попадешь к кому-нибудь на обед еще до на-Фрита.

— Нет, — спокойно ответил Пятик. — Вы гораздо ближе к смерти, чем я.

— Ты что, хочешь напугать меня, ты, несчастный писклявый пучок мокричника?! — воскликнул Шишак. — Я не хотел…

— Подожди, Шишак, — сказал Орех. — С ним надо помягче.

— Ты же сам говорил… — начал было Шишак.

— Знаю. Но я передумал. Извини, Шишак. Я хотел, чтобы ты помог мне заставить его вернуться в нору. А сейчас… Мне всегда казалось, что в его словах что-то есть. Последние два дня я его и слушать не хотел, да и теперь мне кажется, что он просто устал. Но у меня не хватит духу силой тащить его обратно. Что-то и в самом деле в этих местах пугает его до смерти. Я пройдусь с ним немного, может, нам удастся поговорить. Не могу просить тебя идти на такой риск. Кроме того, остальным тоже надо знать, что происходит, но кто им скажет, если не ты? Я вернусь до на-Фрита. Надеюсь, мы вернемся вдвоем.

Шишак не сводил с него глаз. Потом с яростью накинулся на Пятика.

— Ах ты, паршивый маленький таракан! — возмутился он. — Ты ведь так и не научился выполнять приказы! Все время «я, я, я». «О, моя пятка плохо себя сегодня чувствует!» А потому все должны теперь встать на голову? И сейчас — мы нашли прекрасное место, нас приняли даже без драки, а ты изо всех сил постарался испортить все! Лучший наш кролик вынужден рисковать жизнью, чтобы нянчиться с тобой, пока ты болтаешься по полю, как мышь под луной. Я скажу тебе просто: ты мне надоел. Я возвращаюсь, чтобы всем все рассказать.

Будь уверен, они от тебя отвернутся — смотри не промахнись.

Он повернулся и исчез в ближайшем просвете между кустами. В то же мгновение с другой стороны произошло что-то страшное. Кто-то забился, задергался. В воздух взлетела палка. Взметнулись мертвые мокрые листья, полетели через просвет в изгороди и легли рядом с Орехом. Ходуном заходили кусты куманики. Орех с Пятиком переглянулись — оба боролись с желанием удрать. Что за враг оказался на той стороне? Ни шипения кошки, ни вскрика кролика — только треснули ветки да заколебалась трава.

Собравшись с силами, наперекор инстинкту, Орех выглянул в просвет между кустами, за ним — Пятик. Их глазам предстало страшное зрелище. Прошлогодние листья взлетели веером. Земля была голая, исцарапанная, изрытая. Шишак лежал на боку, лапы дергались. Длинная крученая медная проволока, прикрепленная к прочному, вбитому в землю колышку, тускло поблескивая в первых лучах солнца, обвилась вокруг шеи Шишака, оплетя и переднюю лапу. Затяжная петля туго впилась в шею. По плечу текли капли крови, красные, темные, как ягоды тиса. Несколько секунд Шишак лежал в изнеможении, задыхаясь, бока его ходили ходуном. Потом снова вскочил и стал рваться то вперед, то назад, дергаясь, падая, — до тех пор, пока не задохнулся и не затих.

В ужасе Орех выскочил из-за изгороди и сел рядом. Глаза Шишака были закрыты, губы раздвинулись, обнажив в застывшей ухмылке длинные передние зубы. Нижнюю губу Шишак прокусил, и теперь из нее тоже сочилась кровь. Губы и грудь покрылись пеной.

— Тлайли! — вскакивая, воскликнул Орех. — Тлайли! Послушай меня! Ты попал в силки! В силки! Как поступали в аусле? Давай — вспомни! Как тебе помочь?

Наступила пауза. Задние ноги Шишака дернулись еще раз, но уже слабее. Уши обвисли. Шишак открыл невидящие глаза — белки налились кровью, а коричневые зрачки вращались туда-сюда. Потом раздался глухой, слабый голос, на губах запузырилась кровь.

— Аусла… Плохо… Кусать… проволока. Колышек… надо достать… рыть… — По телу пробежала дрожь, он заскреб землю. Потом снова затих.

— Пятик, беги! Беги к норам! — закричал Орех. — Приведи Черничку и Серебряного. Быстрее! Иначе он умрет!

Пятик вылетел в поле, как заяц. Орех, оставшись один, попытался сообразить, что же делать. Что такое колышек? Как его «рыть»? Он посмотрел на страшное тело перед собой. Шишак лежал прямо на проволоке, которая тянулась у него из-под живота, исчезая в земле. Орех пытался превозмочь собственное невежество. Шишак велел рыть. Наконец до Ореха дошло. Он принялся подкапывать под Шишаком мягкую землю, пока вскоре не наткнулся на что-то гладкое и твердое. Озадаченный, он остановился и увидел рядом Черничку.

— Шишак только что говорил, — начал Орех. — Он сказал: «Вырыть колышек». Что это значит? Что делать?

— Подожди минутку, — прервал его Черничка. — Дай подумать и не торопи меня.

Орех отвернулся, глядя вниз по течению ручья. Далеко, между двух пролесков, стояла вишня, под которой два дня назад на восходе солнца сидели Черничка и Пятик. Он припомнил, как в высокой траве Шишак, забыв про недавнюю ссору, играл с Дубком в прятки, радуясь, что дошли. А теперь Дубок бежал к нему, а следом еще трое — Серебряный, Одуванчик и Плошка. Одуванчик обогнал всех, первым проскочил изгородь, остановился и сел, вздрагивая и тараща глаза.

— Что это, Орех? Что случилось? Пятик сказал…

— Шишак попал в проволоку. Не подходи, пока Черничка не скажет, что делать. И не давай подходить другим.

Одуванчик повернулся и побежал навстречу Плошке.

— Барабанчик придет? — поинтересовался Орех. — Он-то наверняка знает…

— Он не придет, — ответил подоспевший Плошка. — Он не велел Пятику говорить об этом вслух.

— Не велел что делать? — недоверчиво спросил Орех.

Но в этот момент раздался голос Чернички, и Орех бросился к нему.

— Вот оно, — сказал Черничка. — Проволоку держит колышек, а колышек — в земле. Вот смотри. Мы должны его вырыть. Давай рой сбоку.

И Орех снова принялся копать, отбрасывая мягкую влажную землю передними лапами, царапая твердый колышек. Он почти забыл о товарищах, сидевших рядом. Через некоторое время Ореху пришлось сделать передышку. На его место встал Серебряный, потом Алтейка. Они уже раскопали чистый, гладкий, отвратительный, пахнущий человеком колышек на длину кроличьего уха, но тот все не поддавался. Шишак лежал неподвижно. Он лежал прямо на проволоке, истерзанный, окровавленный, и глаза его были закрыты. Алтейка высунулся из ямы и соскреб с мордочки грязь.

— Сужается книзу, — сказал Алтейка. — Как морковка. Кажется, можно бы перегрызть, но зубы не достают.

— Пусти Плошку, — велел Черничка. — Он поменьше.

Плошка сунул голову вниз. Они услышали звук расколовшегося дерева — будто мышь заскреблась ночью в стене сарая. Плошка выбрался с окровавленным носом.

— Щепки колются, и дышать трудно, но почти догрыз.

— Теперь Пятик, — сказал Орех.

Пятик торчал в ямке недолго. Он тоже разодрал нос до крови.

— Разгрыз. Готово.

Черничка ткнулся носом в голову Шишака. Голова качнулась с боку на бок и снова откинулась назад.

— Шишак, — прошептал Черничка прямо ему в ухо. — Мы достали колышек.

Ответа не последовало. Шишак лежал неподвижно. Большая муха села ему на ухо. Черничка сердито прогнал ее, и она, жужжа, исчезла в лучах солнца.

— Кажется, все, — сказал Черничка — Неслышно дыхания.

Орех присел рядом с Черничкой, его ноздри почти касались носа Шишака, но из-за легкого ветерка он никак не мог разобрать, дышит Шишак или нет. Ноги безжизненно вытянулись, живот вяло обвис. Орех пытался вспомнить то немногое, что ему доводилось слышать о ловушках. Сильный кролик может сломать себе шею, если станет рваться. А если проволока сдавила дыхательное горло?..

— Шишак, — позвал он друга. — Мы тебя вытащили. Ты свободен.

Шишак не двинулся. И вдруг Орех понял, что если Шишак мертв — а почему же еще может он лежать здесь в грязи и молчать? — тогда он, Орех, должен увести остальных раньше, чем они от горя лишатся мужества и присутствия духа, что неизбежно произойдет, останься они рядом с телом. Кроме того, сюда скоро придет человек. Может, даже уже идет — забрать несчастного Шишака — и несет с собой ружье. Надо уходить, а он, Орех, обязан добиться, чтобы каждый — и он сам в том числе — навсегда забыл все, что здесь случилось.