Бундори - Роулэнд Лора Джо - Страница 7

Возможно, женитьба на Рэйко заполнит пустоту его жизни. Сано надеялся, что первая, самая важная, официальная встреча их семей пройдет успешно.

Вошел слуга и поставил перед ним поднос. Сано съел овощной суп, рис, жаренные на углях креветки, сашими, квашеную редиску, перепелиные яйца, соевый творог, приготовленные на пару сладкие пампушки — все вкусное, красиво оформленное и в нужном количестве. Многое ему претило в жизни в замке, однако пожаловаться на качество еды и обслуживания он не мог. Сано завершал трапезу, когда в коридоре послышались шаги. В комнату в сопровождении слуги вошла женщина.

Слуга объявил:

— Настоятельница храма его превосходительства.

Сано никогда не бывал в Момидзияме, фамильном храме Токугавы, находившемся в центре замка. Он представлял настоятельницу вроде тех старух, что прислуживали в городских синтоистских храмах для простолюдинов. Взгляд на гостью поверг Сано в изумление.

Она была ростом примерно с него — высокая, наверное, одних с ним лет. Несмотря на полное отсутствие белил, лицо отличалось чрезвычайной бледностью. Редкие веснушки покрывали щеки и переносицу. Нос был длинный и тонкий. Густые блестящие волосы, собранные в тугую прическу, отливали на солнце рыжевато-коричневым огнем, широкая прядь ниспадала из-под гребней на шею. Непокорность высоких скул перекликалась со смелым разворотом плеч и сильными руками, которые легли на пол, когда настоятельница встала на колени для поклона.

— Я — Аои.

Глубокий, немного вибрирующий голос напоминал гул храмового колокола. Голос приятно отозвался в душе Сано. Когда настоятельница выпрямилась, чтобы беседовать с ним, ее движения приобрели естественную грацию, смягчившую определенную угловатость телесных форм. Дешевое кимоно из хлопка — бледно-голубое с узором из белых облаков и зеленых ивовых ветвей — выглядело на ней элегантнее, чем дорогое шелковое на более стройной и изысканной даме. Многие мужчины, подумал Сано, сочтут ее неинтересной, бесконечно далекой от общепринятых стандартов женской красоты. Для него же это самая красивая женщина из всех, которых доводилось видеть раньше.

Она твердо смотрела ему в глаза в течение нескольких мгновений. Сано заметил: зрачки у нее странного, светящегося светло-коричневого цвета. Она одарила его коротко вспыхнувшей улыбкой. У него перехватило дыхание, когда на щеках у женщины обозначились ямочки.

— Его превосходительство объяснил вам, что вы будете помогать мне в расследовании убийства Каибары Тодзю?

Неловкость положения немного смущала Сано. Традиционный уклад заставлял мужчин и женщин работать раздельно. Все служащие в бакуфу были мужчинами. Ушли в прошлое те дни, когда женщины-самураи скакали в бой рядом со своими мужчинами. Новизна ситуации никак не беспокоила и даже не интересовала Сано, пока он полагал, что настоятельница — почтенная старуха. Но советоваться, сотрудничать с молодой и привлекательной женщиной...

— Да. Сёгун все объяснил.

Сано впервые столкнулся с такой невозмутимостью, как у Аои. Она определенно излучала силу. Где-то в глубине души он вроде сёгуна верил в древние мифы и легенды, в вещи, неподвластные человеческому разуму. По мере общения с Аои его в целом скептическое отношение ко всему чудесному начало колебаться. Возможно, она и впрямь обладала властью над миром духов. Легкий привкус первобытного ужаса вынудил Сано почувствовать себя неуверенно. Мистическая власть ставила ее вне жестких рамок общества, где простолюдин автоматически подчинялся самураю.

Не зная, как именно следует относиться к Аои, Сано решил прикрыть внутреннюю неловкость внешней бесцеремонностью.

— Значит, так. Вы полагаете, будто способны определить личность убийцы?

— Возможно. — Она опустила голову в медленном поклоне. Явно неразговорчивая, она не собиралась поддерживать беседу.

— Каким образом? — поинтересовался Сано, стараясь не выказать волнения.

Взгляд Аои встретился с его, откровенность глаз притягивала сильнее, чем робкое заигрывание.

— Я совершу обряд. Войду в контакт с духом погибшего человека. Мы узнаем об убийце все, что знал он. От него самого. Увидим убийцу его глазами. Если богам будет угодно.

Сильная рука повернулась ладонью вверх, выражая как неуверенность, связанную с такого рода предприятием, так и надежду на успех.

— Понятно. — Сано понравился кратчайший путь к правде, а также перспектива вновь увидеть Аои. Однако сначала следовало заняться упорными поисками информации в мире живых. — Я приеду в храм сегодня вечером.

— Сегодня вечером, да. — Восприняв его слова как сигнал к завершению разговора, Аои вновь поклонилась и поднялась на ноги. — Для проведения обряда мне понадобится что-нибудь из вещей жертвы. Чтобы установить связь с его духом.

Сано кивнул:

— Хорошо.

И она удалилась столь же скромно, сколь и пришла.

Сано задумчиво посмотрел вслед настоятельнице. Действительно ли ее обряд укажет убийцу? Сано позвал слугу и приказал оседлать коня.

Выезжая из ворот, он почувствовал нечто, что не имело ничего общего со стоящей перед ним задачей. Впервые он с нетерпением ждал вечера, который придется провести в замке.

Глава 3

К востоку от замка суетился в повседневных делах торговый район Нихонбаси, зажатый на узкой полоске земли между владениями знатных кланов и рекой Сумида. Вдоль узких извилистых улиц открытые прилавки магазинов выставляли напоказ товар: где масло, где сакэ, где посуда, корзины, металлические изделия, где соевый соус. Запахи дыма, готовящейся еды, опилок перемешивались с запахами выгребных ям и конского навоза. Продавцы, сидя на высоких помостах у заведений, пререкались с посетителями или призывно выкрикивали в проходящую толпу:

— Лучший соевый соус по самой низкой цене, заходите ко мне!

— Корзины высокого качества, заходите и увидите сами! Попрошайки шныряли среди прохожих, тряся чашками для подаяний. Вопящие дети путались под ногами. Сано, направляясь к месту убийства Каибары Тодзю, жался к краю улицы, чтобы не наехать на покупателей. На аптекарской улице нормальная жизнь замерла. Хозяева и посетители, забыв про товары, стояли в дверях магазинов и возбужденно переговаривались. Сано догадывался о причине такого поведения, и тем не менее зрелище, открывшееся за углом, изумило и насторожило его.

Огромная возбужденная толпа собралась перед самой большой аптекой. Тревожные вести быстро распространялись по Эдо. Прошло всего несколько часов, как было обнаружено тело Каибары, а самураи на лошадях, мастеровые в грязных одеждах, крестьяне с мешками на спинах уже тянули шеи, чтобы разглядеть предполагаемое место преступления. Крики «Что там? Дайте посмотреть!» усиливали общее волнение. Разносчики новостей продавали наспех отпечатанные листки, и, без сомнения, весть об убийстве вскоре дойдет до каждого, кто еще не слышал о нем.

— Убийство ради бундори! — кричали разносчики.

Похоже, событие превратилось в сенсацию и наверняка вызвало массу дурных слухов. Сано почувствовал: страх и любопытство распространяются в воздухе словно инфекция. Сёгуна беспокоила политическая подоплека дела, но Сано считал необходимым побыстрее найти убийцу и по другой причине: среди горожан могла возникнуть паника. Где же полиция? Почему она ничего не предпринимает, чтобы успокоить толпу или сохранить ценные улики? Сано, быстро спешившись, привязал коня к столбу и стал локтями прокладывать себе дорогу. И вдруг остановился.

Несколько человек с коротко остриженными волосами, выдававшими самураев низкого ранга, лениво прислонившись к стене магазина, наблюдали за нараставшей суматохой. На самурае лет пятидесяти была надета искусно выделанная кольчуга, под которой виднелись богатое шелковое кимоно и широкие штаны, на верхнем хитоне красовался вышитый герб Токугавы, а на голове — покрытый лаком шлем. В смятении Сано узнал бывшего коллегу и врага: ёрики Хаяси, старшего офицера, поспособствовавшего его изгнанию из полиции. Остальные двое самураев — досины, патрульные полицейские. У каждого за поясом короткий меч, в руке крепкий стальной прут с двумя изогнутыми зубьями над рукоятью для перехватывания клинка нападающего — дзиттэ, обычное вооружение досина. Их помощники, крестьяне, оснащенные палицами и копьями, находились рядом. Однако едва ли полиция, опытная в уголовных делах, ждала его приезда, чтобы приступить к работе.