Портрет смерти (Посмертный портрет) - Робертс Нора - Страница 4

– Подожди, пока я не поговорю с Надин. – Ева сунула Пибоди пустую бутылку и пошла по тротуару. Один из зевак хотел что-то спросить, но увидел выражение ее лица и тут же отстал.

Надин вышла из микроавтобуса, злая как кошка:

– Черт побери, Даллас, сколько времени ты будешь меня мариновать?

– Сколько понадобится. Сначала мне нужно увидеть снимки. А потом отвезти тебя в управление и допросить.

– Нужно? Плевать я хотела на то, что тебе нужно!

Утро выдалось ужасное. Ева жутко вспотела, ее преследовал чудовищный запах из контейнера, а от завтрака, которому она так радовалась, осталось одно воспоминание. В душном воздухе стлался дым передвижного мангала, владелец которого сбивался с ног, обслуживая людей, толпившихся вокруг и жаждавших полюбоваться на чужую смерть.

Поэтому Ева и не пыталась сдержать гнев. Она с раздражением смотрела на Надин, выглядевшую словно майская роза и державшую в холеных пальчиках чашку кофе со льдом.

– Отлично. Ты имеешь право хранить молчание…

– Что это значит, черт побери?

– Пересмотренное предупреждение Миранды. Ты являешься важным свидетелем в деле об убийстве. – Ева жестом подозвала ближайшего полицейского. – Зачитайте мисс Ферст ее права и проводите в управление. Она задержана для допроса.

– За что?! Ева, ты спятила!– Скоро узнаешь за что. – Ева резко повернулась и пошла к судебным экспертам.

2

В помещении было прохладно и пахло кофе, копченым лососем и свежим хлебом. Ева выпила стакан воды, протянутый хозяином. Ремке больше не напоминал готовую к старту ракету и выглядел измученным.

Ева по собственному опыту знала, что так часто бывает с людьми, ставшими свидетелями насилия.

– Когда вы в последний раз пользовались контейнером? – спросила она.

– Вчера вечером. Около семи, сразу после закрытия. Обычно нашу кулинарию закрывает мой племянник, но на этой неделе он взял отпуск. Повез жену и детей в Диснейленд. Один бог знает зачем.

Он оперся локтями о стойку и прижал пальцы к вискам.

– Не могу выкинуть из головы лицо этой девочки.

«И никогда не сможешь», – подумала Ева.

– Когда вы открыли магазин?

– В шесть утра. – Он тяжело вздохнул и опустил руки. – И сразу почуял запах. Я пнул контейнер. О боже всемогущий, пнул его, а она лежала там…

– Вы не могли ей помочь, но можете сделать это сейчас. Что было потом?

– Позвонил. Обругал оператора. Костелло и Минц пришли около половины седьмого, и мы сказали друг другу все, что об этом думаем. В семь я позвонил снова, потому что никто таки не явился. Звонил снова и снова и страшно злился, пока не приехал этот Пул. Думаю, прошло около десяти минут. А потом я его стукнул.

– Вы живете наверху?

– Да. Мы с женой и наша младшая дочь. Ей шестнадцать лет. – Дыхание Ремке участилось. – Господи, ведь она тоже могла оказаться в контейнере! Вчера вечером она вернулась в десять, такой у нас порядок. Она куда-то ходила с подружками. Не знаю, что бы я делал, если бы… Не знаю, что бы я делал. – У него сорвался голос. – А что делают в таких случаях?

– Да, это тяжело… Вчера вечером вы не слышали ничего подозрительного? Может быть, видели кого-нибудь?

– Шелли вернулась вовремя. Мы строго следим за этим, так что она пришла в десять. Я смотрел по телевизору какой-то спорт, но главным образом ждал ее. В одиннадцать все уже спали. Нужно было открывать кулинарию, поэтому я лег рано. И сразу же заснул, спал как убитый.

– О\'кей, расскажите мне о Рэйчел. Что вы о ней знаете?

– Не так уж много. Кажется, она работала в круглосуточном магазине около года. Чаще днем. Иногда выходила в ночную смену, но работала главным образом днем. Когда я заходил в магазин, то видел, что она занималась. Конечно, если не было покупателей. Она собиралась стать учителем. Улыбка у нее была чудесная. – У него снова сорвался голос. – Стоило посмотреть на нее, как у тебя улучшалось настроение. Не понимаю, как у кого-то поднялась рука… – Он выглянул в окно и снова посмотрел на контейнер. – Просто не понимаю.

Ева в сопровождении Пибоди перешла улицу и направилась к круглосуточному магазину.

– Свяжись с Рорком. Я хочу узнать, как себя чувствует Соммерсет.

– Кажется, сегодня он уезжает в отпуск? С фанфарами и фейерверком. Вы отметили это в календаре.

– Он сломал ногу.

– Что? Когда? Как? Вот тебе и раз…

– Сегодня утром грохнулся с лестницы. Думаю, он сделал это назло мне. Просто уверена. Скажешь Рорку, что я позвоню, как только закончу здесь.

– И передам, что вы искренне сочувствуете бедняге. – Ева смерила ее убийственным взглядом, но Пибоди сумела сохранить серьезный вид. – Он поймет, что это вранье, но так принято.

– Говори что хочешь.

Ева вошла в магазин, работавший круглосуточно без выходных всю неделю. Какой-то тактичный человек уменьшил громкость музыки, которая звучала в каждом магазине сети «24/7». Помещение напоминало пещеру, наполненную продуктами быстрого приготовления и товарами повседневного спроса. Вдоль одной стены выстроились автоматы «автоповар». У дверей маячил полицейский, за стойкой сидел юноша с красными глазами.

Еще один тинейджер, подумала она. Продавцы в магазинах этой сети были главным образом старшеклассники или студенты, работавшие за смешные деньги.

Юноша был чернокожий, худой, с впечатляющей гривой крашеных оранжевых волос, торчавших в разные стороны. В его губу было продето серебряное кольцо, на браслете часов болтался дешевый брелок.

Он поднял глаза на Еву и снова беззвучно заплакал.

– Они сказали, чтобы я никому не звонил. Сказали, чтобы сидел здесь. Я не хочу сидеть здесь!

– Мы скоро тебя отпустим. – Ева кивком отослала полицейского на улицу.

– Они сказали, что Рэйчел мертва.

– Да. Ты дружил с ней?

– Я думаю, это ошибка. Думаю, вы ошиблись. – Он провел пальцем под носом. – Если вы дадите мне позвонить, то поймете, что произошла ошибка.

– Мне очень жаль. Как тебя зовут?

– Мадинга. Мадинга Джонс.

– Нет, Мадинга, это не ошибка. Мне очень жаль. Я вижу, что вы действительно были друзьями. Как давно ты ее знал?

– Этого не может быть. Не может быть… – Он потер лицо руками. – Она стала работать здесь прошлым летом. В самом начала лета. Она учится в университете, ей нужна была работа. Иногда мы с ней куда-нибудь ходили.

– Вы были близки с ней? Состояли в связи?

– Мы дружили, вот и все. У меня есть девушка. Иногда мы все вместе отправлялись в какой-нибудь клуб или смотрели новый фильм.

– У нее был молодой человек?

– Вообще-то нет. Рэйчел никого особенно не выделяла, потому что ей было нужно учиться. Ей нравилось учиться.

– Она никогда не говорила, что ее преследуют? Может быть, был человек, недовольный тем, что на него не обращают внимания?

– Я не… ну, был один парень, с которым мы познакомились в клубе. Однажды она с ним встречалась. Кажется, он владелец ресторана или что-то в этом роде. Но Рэйчел сказала, что он слишком много хочет, и бросила его. Малому это не понравилось, и какое-то время он не давал ей проходу. Но это было несколько месяцев назад. Еще до Рождества.

– Тебе известно его имя?

– Диего. – Он пожал плечами. – Фамилию не знаю. Весь такой лощеный, одетый с иголочки. Говорил ей, что любит таскаться по клубам и барам. Но он хорошо танцевал, а Рэйчел нравились танцы.

– В каком клубе они познакомились?

– «Устрой сцену». На Четырнадцатой, неподалеку от Юнион-сквер. Он… он что-то сделал с ней перед тем, как бросить в контейнер?

– Не могу тебе сказать.

– Она была девушкой. – У него задрожали губы. – Говорила, что не хочет спать с мужчиной просто от нечего делать. Я слегка подтрунивал над этим, потому что мы дружили. Если он что-то сделал с ней… – Слезы юноши высохли, и его взгляд стал каменным. – Вы должны сделать с ним то же, что он сделал с ней!

Выйдя из магазина, Ева пригладила волосы и пожалела, что не взяла с собой темные очки. Они вечно куда-то исчезали.