Портрет смерти (Посмертный портрет) - Робертс Нора - Страница 26

Рорк твердил себе, что не верит ни единому ее слову. Но потрясение было таким сильным, что он чувствовал почти физическую боль – словно кто-то ударил его ножом в бок. Так могла ранить только правда.

– Вы наверняка понимаете, что я могу проверить подлинность по крайней мере части рассказанного вами.

– От души надеюсь, что ты это сделаешь. Но есть еще одно. Она носила на левой руке серебряное колечко, которое Патрик купил ей, когда родился ты. Он клялся, что перед богом и людьми вы будете одной семьей. Но когда Мег Рорк вышла из спальни с тобой на руках, я увидела на ее руке это кольцо. Сиобан ни за что не сняла бы его с пальца, даже если бы Патрик заставлял и бил ее. Эта сука надела его на мизинец, потому что у нее были слишком толстые пальцы. А когда Мег увидела, что я смотрю на кольцо, она… она усмехнулась.

По щекам Мойры покатились слезы.

– Он убил Сиобан, потому что она ушла и потому что вернулась. Потому что он мог это сделать. Я думаю, он оставил тебя, потому что ты был его копией. Если бы я не торопила ее и дала время прийти в себя… подумать…

Она вытерла слезы, подошла к столу, выдвинула ящик и достала фотографию.

– Это все, что у меня есть. Я сфотографировала вас обоих за день до того, как она ушла из приюта. Я долго ждала этого дня… Возьми… – Мойра протянула ему снимок.

Рорк опустил взгляд, увидел девушку с длинными рыжими волосами и зелеными глазами, вокруг левого глаза еще красовался синяк. Волосы ниспадали на голубую блузку. Молодая женщина улыбалась, но ее глаза были печальны. Она улыбалась и прижималась щекой к щеке ребенка. К щеке ребенка, лицо которого было по-детски пухлым и нежным, но, несомненно, его собственным.

Он тоже улыбался. Счастливой улыбкой от уха до уха. А на тонком изящном пальце крепко державшей его руки было простенькое дешевое колечко.

8

Ева отметила про себя, что от университета до фотостудии было рукой подать. Здесь имелась двухуровневая автостоянка, которой пользовались как местные жители, так и клиенты. Стоянка, зажатая между студией и соседним зданием.

– Проверь, нет ли на стоянке камер наблюдения, – сказала она Пибоди. – Если есть, мне понадобятся дискеты с записями, сделанными в вечер убийства Хоуард.

Над стоянкой горела надпись «Свободных мест нет», но Ева все равно заехала туда, чтобы изучить обстановку. И включила маячок, припарковавшись за старым пикапом.

– Мы проверим все транспортные средства, зарегистрированные на имена местных жителей и служащих. И посмотрим, не совпадут ли волокна ковриков. – Осмотрев стоянку, Ева увидела два фургончика и еще один пикап. – Неужели он настолько беспечен или дерзок? – вслух подумала она. – Все спланировать заранее и не подумать о таком пустяке?

– Преступники всегда совершают ошибки, не так ли?

– Да. – Ева шагнула к металлической лестнице, которая вела на нижний ярус. – Всегда что-то есть. Это возможно – заманить ее в машину около университета, одурманить, чтобы вела себя тихо, отвезти на другую стоянку. Затащить в дом, сделать свое дело, затем снова погрузить в машину, отвезти в Нижний город и сунуть в контейнер.

«Риск. Слишком много риска, – ответила она самой себе. – Но если ты осторожен, то рассчитываешь степень риска заранее. Именно так он и поступает. Замышляет убийство, потом планирует его. Может быть, использует компьютерную программу, вычисляет маршруты, вероятности – в общем, оценивает все детали».

– Когда он перехватил ее, было не так уж поздно, – напомнила Пибоди. – Между девятью и половиной десятого, верно? Может быть, кто-нибудь заметил, как он уезжал или приезжал.

Ева обвела взглядом улицу, лестницы, лифты и отсеки стоянки.

– Как он мог вынести из дома труп и втащить его в машину? Дождался, пока на улице не стихло. Летом здесь не так людно, так что ждать пришлось недолго. Студентов в городке осталось немного, а большинство тех, кто отправился в здешние кафе и клубы, сделали это еще до девяти часов и уходить не торопились. Музыка начинает играть в девять. Ему нужна минута-две. Но если ты быстр, осторожен, согласен рискнуть…

– И тащишь ее в Нижний город, далекий от места убийства… Что и говорить, план хорош.

– Может быть, – только и сказала Ева, подходя к двери дома.

На первом этаже «Портографии» размещался магазин. Ева ничего не понимала в оптике и ее программном обеспечении. Впрочем, как и в фотопринадлежностях. Один продавец демонстрировал покупателю достоинства сложной техники, пригодной для множества целей одновременно. Второй продавал дискеты.

Два маленьких экрана, расположенные под разными углами, фиксировали все, что происходило в магазине, и зазывали покупателей: «СДЕЛАЙТЕ МОМЕНТАЛЬНЫЙ АВТОПОРТРЕТ! Испытайте адаптированный к потребителю «Подиак Имидж Мастер». Новинка! Всего за 225,99 доллара!»

Из динамика неслась громкая назойливая музыка. Гордый владелец «Подиак Имидж Мастера» мог не только выбрать мелодию из уже имевшихся в меню, но и загрузить в память фотоаппарата свою любимую песню.

«Интересно, зачем людям танцевать во время фотографирования?» – недоумевала Ева.

И тут Пибоди щелкнула затвором.

– Я только хотела посмотреть, – объяснила Делия. – У нас нет ни одной общей фотографии. – Она вынула отпечаток. – Гляньте-ка. Разве мы не душки?

– Просто глаз не оторвать, мать твою… Положи эту штуку на место. – Ева показала пальцем на небольшой лифт и висевшую рядом табличку «Галерея «Портография» – второй этаж. Студия – третий этаж». – Давай-ка заглянем наверх.

– Я повешу это на стенку своей клетушки, – сказала Пибоди, спрятав отпечаток. – Могу сделать вам копию. Может быть, Рорку захочется ее иметь.

– Он и без того знает, как я выгляжу.

Они вышли на втором этаже. На стенах в холле висели фотографии. Тела. Лица. Младенцы. Молодые девушки в остроносых туфельках, юноши в спортивной форме. Семейные портреты, художественные фотографии обнаженных мужчин и женщин и несколько снимков домашних животных. Все фотографии были в тонких серебряных рамках.

Еве казалось, что на нее смотрят сотни глаз. Она старалась избавиться от неприятного чувства и пыталась понять, напоминают ли все эти портреты стиль убийцы, сфотографировавшего Рэйчел Хоуард.

– Добрый день. – Из-за стены вышла женщина с короткой и прямой светлой челкой, одетая в черное. – Вы интересуетесь портретами?

Ева показала свой жетон.

– Кто делал эти снимки?

– Прошу прощения. Вы чем-то недовольны?

– Я расследую убийство студентки Колумбийского университета.

– Ах да. Я слышала об этом. Молодая девушка, верно? Ужасно. Но я не понимаю, какое отношение к этому убийству имеет наша галерея.

– Именно это я и хочу выяснить. Обнаружить, что между ними общего. Мисс?..

– Дьюберри. Люсия Дьюберри. Я – администратор.

– Лейтенант Ева Даллас. – Она вынула из сумки фотографию Рэйчел. – Эта девушка когда-нибудь бывала здесь?

– Хорошенькая… Не помню, чтобы я ее видела. Но студентов к нам заходит много. Так что я просто могла ее не заметить.

– Что вы можете сказать о самой фотографии?

– Отличная работа. Очень удачная композиция. Стоит глянуть на снимок, и вы тут же думаете: «Какая хорошенькая девушка!» Потом обращаете внимание на то, что она дружелюбная и совсем молоденькая. На ум приходит слово «свеженькая», потому что поза непринужденная и естественная. Она была натурщицей или училась фотографии?

– Нет. Просто посещала этот курс как факультатив. И могла покупать здесь фототовары.

– Что ж, это можно проверить. Хотите, я позвоню вниз и попрошу служащего поднять квитанции?

– Да. Постарайтесь найти квитанции на имя Рэйчел Хоуард за последние два месяца.

– Это не займет много времени. – Женщина зашла за стену, Ева последовала за ней и увидела что-то вроде небольшого кабинета.

Люсия подошла к видеотелефону, стоявшему на небольшом письменном столе, связалась с продавцами, работавшими на первом этаже, и дала им указания.