Гаяна - Аматуни Петроний Гай - Страница 50

Ученые принялись изучать результаты съемки. В кают-компании стало тесно: на столе, на креслах и диванах вдоль стен лежали карты и длинные полосы фотоснимков. И только я, Венев, Перстенек, Петренко и Баскин оказались не у дел. Уже в десятый раз мы собирались на носовой палубе вокруг магнитной шахматной доски, но задача так и не была решена. Неизвестно, сколько бы мы еще просидели, но тут раздался голос Петренко:

- Справа по борту лодка!

Мы кинулись к правому борту. В самом деле, подплывала туземная лодка. Любопытные островитяне не утерпели и пожаловали к нам. Даже простым глазом я без труда различил в узкой длинной лодке четырех туземцев. Один из них, высокий, стройный юноша, стоял на корме и размахивал руками.

Венев ушел в кают-компанию. Через минуту он вернулся и, смеясь, рассказал:

- Там такой спор… Вряд ли наших ученых сейчас что-нибудь заинтересует, кроме их доводов. Но Александр Иванович разрешил взять гостей на борт.

- Надо только присматривать за ними, - посоветовал Саша, - как бы чего не сперли.

- Вряд ли, - заметил Петренко.

- Не скажи, Филя, я знаю такой случай. Австриец Тенкерд Вензинер совершал кругосветное путешествие на велосипеде; он побывал в двадцати семи странах и проехал уже пятьдесят тысяч километров, но в Лос-Анджелесе у него свистнули велосипед, и на том дело кончилось.

- Ну, эти ребята будут почестнее, - заверил Петренко. Мы открыли плексигласовое окно, и к нам донесся голос юноши с лодки. Как уверял Филипп Петрович, туземец выкрикивал какие-то слова на английском языке.

- Ты как, в английском силен? - спросил я у Баскина.

- Не очень, - признался инженер. Выяснилось, что и Венев недалеко ушел от него. Оставалось положиться на радиста и всезнающего кока.

- Объяснимся, - обнадежил Перстенек. - Я помню немного французский, немецкий и, пожалуй, итальянский… Да у нас и электронные переводчики есть, автоматы-полиглоты.

- Тише, тише. С лодки что-то кричат, - прислушался Петренко. - «Мауки - хороший друг, - медленно переводил он, - его товарищи тоже хорошие. Надо познакомиться с людьми летающей лодки».

- Приглашайте их, - сказал Венев.

- Есть, командир! - Петренко, сложив руки рупором, передал приглашение.

Я принес несколько автоматов-полиглотов и настроил их на английский.

- Вы забыли, что они не знают полинезийского языка, - пытался остудить мой пыл Венев.

- Ну и что же? Парень ведь знает английский. Хоть с ним сможем поговорить.

Между тем лодка с туземцами подошла уже к самому борту «Ильи Муромца».

- Скажите им, - попросил инженер, - чтобы они сидели смирно.

В правом борту вертолета открылся длинный паз, и из него бесшумно выскользнул уже знакомый нам гигантский манипулятор - механическая рука. Островитяне потеряли дар речи, пригнулись, закрыв головы. Один Мауки наблюдал происходящее широко открытыми глазами.

Перстенек и Петренко не переставали успокаивать гостей. Мауки вслушивался в их слова, и по его лицу было видно, что он верит этим спустившимся с неба людям.

Алексей Алексеевич осторожно подвел манипулятор к лодке и ухватил ее растопыренной пятерней металлических пальцев. Секунду спустя лодка поднялась в воздух, повисела немного, пока с нее стекла вода, и плавно опустилась на палубу вертолета, рядом с нами.

- Приехали, - весело подмигнул Мауки Алексей Алексеевич.

Началась церемония знакомства. Мауки представил нам своих товарищей.

- Это все строители лодок и жилищ, - с гордостью сказал он. - Нуку!

Из группы туземцев выступил седой сухощавый старик и замер с гордо поднятой головой.

- Тапиу!

Рядом со стариком стал небольшого роста силач, с копной курчавых волос, умными светлыми глазами и длинными натруженными руками.

- Манака!

Вперед вышел светлокожий туземец, длинный, как жердь, худой, с таким же, как у Мауки, узким лицом и вытянутыми книзу ушами. Его серые глаза смотрели на нас с достоинством и доброжелательно.

Настал наш черед. Венев представил туземцам каждого из нас. Первое же его слово, прозвучавшее сперва по-русски, а затем из крохотного динамика автомата-полиглота, висевшего у него на груди, по-английски, привело наших гостей в такое замешательство, что потребовалось разъяснить Мауки и его друзьям, что это за штука.

Наконец наши гости успокоились, но теперь, беседуя с нами, они смотрели только на белые ящички.

Мы сели на скамью у борта и пригласили островитян занять места рядом, но они отказались наотрез и уселись полукругом прямо на палубе. Привыкнув немного к автоматам-полиглотам, островитяне теперь стали удивляться, что такая «хитрая машина» не умела говорить на их языке.

- Вот и попробуй угодить людям! - засмеялся инженер.

- С чего начнем? - спросил Перстенек. Я пожал плечами, Венев закурил, Алексей Алексеевич наморщил лоб, но островитяне сами вывели нас из неловкого положения. Седой старик первый, очевидно по праву старшего, приложил ладонь к щеке и, слегка покачиваясь в такт своей размеренной речи, нараспев заговорил по-полинезийски.

- Ну, полиглот, выручай, - толкнув в бок Сашу, усмехнулся Петренко.

- Пусть Мауки поможет нам понять речь старшего, - попросил юношу кок.

Мауки охотно взял на себя роль переводчика и, прислушиваясь к словам старика, переводил их нам.

- Слушайте, люди, прилетевшие из Атиа, - говорил старик. («Атиа» - это, я знал раньше, у полинезийцев называется Азия.) - Вы везете с собой прохладу и ароматы своих лесов (старик, по всей вероятности, имел в виду искусственный климат на «Илье Муромце»). Вы прилетели к нам и показали днище своей лодки жителям Отунуи. Хороший человек гордится своим жилищем и лодкой, а плохой - своим копьем. Так говорил великий Тангароа - первый строитель лодок. Первые жители нашей земли - боги. Вот почему первый кусок и хвост свиньи - божеству, а остальное - смертным. Как деревья - дети бога лесов, так и люди - дети бога камня, из которого сотворен первый человек. Я сказал все, но я хочу слышать, как умеют говорить властелины летающего судна, где нет паруса, а есть много-много весел. Кто силен в слове, тот хорош и в деле…

- Они приглашают нас соревноваться в красноречии, - догадался Перстенек и от удовольствия потер руки.

- Это по твоей части, - подзадорил его Петренко. - Давай начинай.

- Почему же я? Надо по старшинству. Товарищ инженер, просим!

- Кхе… Кхе… - откашлялся Баскин и поднял мизинец. - Дозвольте?

Островитяне обомлели от восторга и тоже подняли кверху свои мизинцы: жест инженера явно пришелся им по вкусу.

- Теперь вы убедились, что ваша привычка дикарская? - укоризненно произнес Саша.

- Я бы не называл их дикарями, мы еще не знаем их культуры. Однако начнем, а то синьоры нас ждут. Итак, я - инженер, повелитель машин, - сказал Баскин и посмотрел на Мауки: - Переводите.

Поняв первые слова инженера, островитяне шумно одобрили их, а старик убежденно пояснил:

- У нас это - жрец!

- Не много ли вы взяли на себя? - спросил Венев.

- Да что я, виноват? Надо же говорить образно.

- А что великий жрец умеет делать сам, своими руками? - важно спросил островитянин.

- Жрецу достаточно повелевать! - отпарировал Баскин.

- Верно, - согласился старик. - А вот этот достойный человек по имени Тапиу, - указал он на молодого силача, - вырывает с корнем кокосовую пальму и обмахивается ею, когда ветер спит, а солнце обжигает кожу.

- Пас! - удрученно развел руками Алексей Алексеевич.

- А это командир летающей лодки, - нашелся кок, указывая на Венева. - Он берет в руки сто весел и машет ими, чтобы плыть в воздухе быстрее ветра!

- Один ноль в нашу пользу, - восхитился Петренко.

- Не очень ли вы загнули? - засмеялся Венев.

- Нет-нет, все нормально, - успокоил Перстенек.

- Да, Тапиу - ребенок рядом с Великим Командиром, - согласился старик, но, не желая сдаваться, принялся расхваливать Манаку: - Этот длинноухий слышит писк комара за сто раз по сто шагов!