Гаяна - Аматуни Петроний Гай - Страница 37

- Черт! - нахмурился Бергофф. - Еще одна загадка?!

- Напротив, сэр, - возразил Курц, - это подтверждает ее побег с Хоутоном.

- Но почему мы не видим рядом его следов?

- Очевидно, он ожидал ее в лодке, сзр.

Бергофф уныло присел на камень и опустил голову. Он долго размышлял, не зная, что предпринять, но, вспомнив о космическом корабле, дал волю гневу.

- Курц! - повелительным тоном произнес он.

- Я здесь, сэр! - бодро ответил Курц.

- Этот межзвездный катафалк, что мы с вами осматривали, сегодня же уничтожить!

- Нет ничего легче, сэр.

- Сделайте так, чтобы к ночи от него не осталось ни малейших следов…

- Будет исполнено, сэр.

Домой Бергофф возвратился усталый и разбитый. Секретарь коротко доложил:

- Вас просит к телефону мистер Дорт. Бергофф взял трубку и услышал непривычно лающий и хриплый голос Дорта:

- Будь ты трижды проклят, мерзавец, вместе со своим Хоутоном, которого ты… ты… привез сюда! «Коммерсант»! Через полминуты меня не будет, но ты погибнешь более «приятной» смертью! Я проучу тебя и всех, слышишь, всех! Я говорю тебе, чтобы все знали, что сейчас произойдет не случайность, а свершится моя месть! Я выпускаю своих невидимок на волю…

- Густав! Густав! - кричал в трубку Бергофф, но голос немца замолк, а несколько секунд спустя вдали послышался глухой взрыв - лаборатория Дорта вместе со своим хозяином и страшными микробами взлетела в воздух!

Бергофф уставился на своего секретаря и грузно опустился в кресло.

- Вы хотели что-то сказать, сэр? - услужливо спросил секретарь и, не дождавшись ответа, на цыпочках вышел из кабинета: хозяин был явно не в форме, разумнее всего - не мешать ему.

4

Взрыв уничтожил не только лабораторию с подсобными помещениями, но и персонал. Все было продумано и подготовлено заранее - не уцелел ни один из сотрудников.

Бергофф вызвал по радио свой самолет, но океан штормил. Кляня непогоду, Бергофф уничтожил компрометирующие бумаги, очистил сейф, по нескольку раз перекладывал вещи в чемоданах, лишь бы что-то делать и не сидеть сложа руки. Он никого не принимал, никуда не выходил из дому, отдавая необходимые распоряжения по телефону.

Не прошло и суток, как в поселке и на заводе вспыхнула эпидемия. Больные покрывались язвами и едва могли передвигаться, истекали кровью и слепли…

Люди в панике метались по острову, призывая на помощь.

Здоровые пытались укрыться в лесах и скалах, готовые скорее умереть от голода, чем заживо разлагаться.

На следующее утро на заводе и в поселке появились трупы. Обезображенные, гниющие под жарким солнцем, они валялись там, где людей настигала смерть. Никто не приближался к умершим.

Бергофф велел прекратить работу и объявил карантин. Среди туземцев пока не было больных, но Бергофф приказал расстреливать всякого цветного на месте, без промедления.

- Черномазые занесли к нам заразу… - заявил Бергофф белым рабочим. - Убивайте их, чтобы самим не погибнуть.

Началось открытое истребление туземцев: женщин, стариков, детей - всех без исключения. К полудню «срочная работа», как назвал массовые убийства Курц, была закончена.

Смерть косила жителей «счастливого города» без разбора. Люди стали бояться друг друга, избегали встреч. Оставалось одно средство спасения - бегство.

Первыми покинули остров экипажи краболовных судов, вернее, те из них, кто находился на борту: каждый думал о личном спасении, и оставшихся на берегу не ожидали. В короткое время у пристани не осталось даже ни одной моторной или весельной лодки.

Только Буль и Дукки не поддавались панике. Они держались вместе, без устали уговаривали товарищей:

- Это дело рук Дорта, а не туземцев! Он взорвал свою лабораторию!.. Но остался Бергофф. Идемте все к нему, потребуем немедленной эвакуации и медицинской помощи!

Бунт возник подобно взрыву. Бергофф принял делегацию и дал клятвенное обещание вывезти всех на самолетах.

- Погода улучшается, - сказал он. - Нам надо подальше от города приготовить новую посадочную площадку.

Окрыленные надеждой, люди в смертельном страхе за свою судьбу с удесятеренной энергией принялись за работу. К счастью, выбранная лужайка была ровная и только в двух-трех местах требовала земляных работ.

5

С широко открытыми от ужаса глазами Оскар ворвался в квартиру Курца, с чемоданами в руках, в плаще, но без шляпы. Волосы его были растрепаны.

- Господин Курц… Господин Курц, - лепетал он, - я здесь! Курца всего передернуло при виде кабатчика.

- Что же из этого? - заорал он.

Немец стоял посреди комнаты, окруженный грудами разбросанных вещей, и лихорадочно готовился к отлету. Встреча с Оскаром не входила в его планы.

- Неужели это конец?! - простонал Оскар, опускаясь на один из своих чемоданов, и вдруг, словно только сейчас вспомнив о том, зачем он прибежал сюда, вскочил. - Господин Курц! Возьмите меня с собой… Уговорите патрона… В моих чемоданах золото… один чемодан вам, только заберите меня с собой!

На мгновение Курц застыл на месте, но только на мгновение.

- Прочь! - заорал он. - Может быть, ты уже болен?

- Я?! Нет-нет, господин Курц… Я здоров, совсем здоров! - лепетал Оскар.

Курц выхватил пистолет. Грохнул выстрел, и Оскар замертво упал к ногам немца.

За окном послышался рев моторов. Самолет, прилетевший за Бергоффом, готовился к взлету. Курц перешагнул через труп и, подхватив чемоданы Оскара, кинулся к выходу…

Бергофф стоял на верхней ступеньке трапа у входа в самолет, когда Курц вылез из автомобиля и заискивающе посмотрел на рыбного короля.

- Вы, - сказал Бергофф Курцу, - улетите следующим самолетом.

- А сейчас?.. С вами?.. - спросил Курц, глотая густую слюну.

- Нельзя, нет места, - хладнокровно ответил Бергофф. - Но вы не тревожьтесь, я улетаю первым, чтобы лично организовать эвакуацию острова. Главное - держите в руках людей.

- Я умоляю вас… - торопливо заговорил Курц, но Бергофф, не слушая его, вошел в самолет.

Трап откатили. Самолет ринулся вперед.

Курц беспокойно ерзал на чемоданах, бросая тоскливые взгляды в сторону, где самолет Бергоффа превратился в еле различимую точку.

Поодаль небольшой толпой сбились оставшиеся в живых островитяне. Неожиданно внимание всех привлек бегущий из поселка человек. Он размахивал руками и что-то кричал. Тревога снова овладела людьми - все, в том числе и Курц, бросились к нему навстречу.

Это радист. Одежда на нем изорвана и окровавлена, а на лице и на шее следы борьбы и побоев. В правом кулаке он крепко зажал веревку.

- Меня связали вот этой веревкой! - кричал он, подбегая к ним. - Нас приговорили к смерти. Он не вернется! Помощи ждать неоткуда… Мы погибли…

Голос радиста прервался. Оглянувшись и не увидев самолета, он завопил в бессильной ярости.

- Бергофф успел улететь! Бергофф успел улететь! - повторял он. - Проклятый вампир…

От толпы отделился гигант Буль.

- Говори толком, чтобы мы могли понять тебя, - сказал моряк.

- Бергофф при мне дал радиограмму, чтобы прислали только один самолет… Мы покинуты!

Буль резко повернулся к Курцу и, указывая на него, крикнул:

- Но ты… ты все знал! Собака… Воля оставила Курца: он понял, что от возмездия не уйти.

Животный инстинкт самосохранения гнал его прочь, но страх сковал непослушное тело.

Когда железные пальцы Буля прикоснулись к влажной и холодной шее Курца, тот рванулся, но горячие и сухие пальцы моряка стеснили ему дыхание.

Курцу захотелось упасть на колени и просить пощады: ведь ему сейчас даже поверилось на секунду, что он смог бы вести другую жизнь - во всяком случае, надо просить, обещать, изворачиваться… Все это мгновенно подсказал ему цепенеющий разум.

- Кончай с ним, Буль! - кричали вокруг. Буль сомкнул пальцы…