Гаяна - Аматуни Петроний Гай - Страница 26

Быстро набрали высоту. Самолет мчался по верхней кромке облаков. Навстречу неслась бесконечная подвижная белая масса, залитая ярким солнечным светом; время от времени дымчатый изогнутый язык или крутой холм вставали на пути, самолет пронизывал их и снова мчался в серебристом воздухе.

Порой перед взором возникал фантастический пейзаж: то в опаловой долине застыл молочный вихрь, а у подножия облачного пика свернулся спиралью темно-синий сказочный змей, то будто на ровной глади снега выросло сероватое полушарие ледяного жилища чукчи.

Прошли Краснодар и полетели над горным перевалом. Впереди раскинулось сверкающее голубовато-зеленое море. Петушок замерил путевую скорость и удовлетворенно улыбнулся: при такой скорости и хорошей загрузке обеспечена высокая производительность полета.

До Джугбы, где самолет изменит курс, осталось несколько минут…

- Эх, ты!.. - вскрикнул Петушок и даже пригнулся: совсем близко от фюзеляжа промчалось что-то темное, едва не угодив в смотровое окно.

- Птица, - улыбнулся Шелест. - Могла и стекло выбить… А вот птенцы Коршуна Горбатого - так те в мотор целят.

- Коршун… Горбатый? - вздохнул Петушок. - Не слыхал.

- Да ну?! - Шелест оживился. - О нем целые легенды рассказывают… Еще когда первые самолеты появились, птицы долго не могли понять, что это такое. Потом сороки разузнали и разнесли по всему небу: это, мол, человек придумал себе крылья. Сперва птицы смеялись, поглядывая сверху на наши неуклюжие этажерки из палок и полотна. Потом приумолкли, когда мы научились летать крыло к крылу даже с орлами. А сейчас - сами смотрят снизу вверх на реактивные самолеты и признали наше превосходство. Даже гордятся: вот, мол, как наши товарищи летают!

- Справедливо, - засмеялся Петушок и ласково глянул на одинокого орла, парившего перед кучевым облаком.

- Но был среди этих летунов один коршун, - продолжал Шелест. - Злой-презлой. Однажды, еще в юности, захотел он потягаться с летчиками в высшем пилотаже. Сперва присмотрелся, а потом уж и сам загнул петлю. Но не рассчитал и ударился о скалу. Ударился коршун здорово, но выжил. Только стал после этого горбатым. И затаил он лютую ненависть в летающим людям. И поклялся мстить им до конца жизни, В таком духе натаскивал и своих птенцов. С той поры, где ни заметят эти бандиты самолет, сразу бросаются на него. И все в мотор целят. Были даже случаи, когда из-за столкновения с птицами гибли люди. Вот так, парень…

3

Рязанов откинул до отказа спинку кресла. То, что удалось напасть на след Стася, Алексей считал большой удачей и теперь решил ни при каких обстоятельствах не упускать его из виду. Уже и так понятно, что Стась Действует не один и рано или поздно он должен встретиться со своим напарником.

А почему «должен»? Поставив себя на место Стася, Алексей без труда представил себе другой возможный вариант: Стась оставляет в условленном месте саквояж с сундучком, а сам уходит в сторону. Ну что ж, тогда нельзя спускать глаз с сундучка! Но что из содержимого сундучка они решили похитить? Металлические гильзы?.. Это предположение, сразу пришедшее в голову еще у Пылаевой, наиболее вероятно. Жаль, события развернулись так быстро, что нельзя было вскрыть эти гильзы и посмотреть, что в них.

Правильно ли поступил он, дав возможность Стасю унести сундучок? Здесь дело не связано с диверсией, это ясно. Значит, можно располагать временем. А если партнер Стася здесь, в самолете?! Рязанов невольно повернул голову в сторону единственного человека, кого можно было заподозрить. Пассажир с бородкой побледнел и положил руку на сердце: ему становилось дурно то ли от небольшой болтанки, то ли от высоты.

- Ну почему они летят так высоко?! - точно отвечая на мысли Рязанова, воскликнул он. - Неужели нельзя пониже?

Он быстро поднялся, открыл дверь пилотской кабины и перешагнул через порог. Не более секунды раздумывал Рязанов и решительно устремился вслед за подозрительным пассажиром, но этой секунды было достаточно: дверь с надписью «Командир корабля» оказалась запертой изнутри!

Алексей резко повернулся и увидел, как из руки Стася выпал пистолет, выбитый тем, кто сидел позади него…

4

Шелест задумчиво смотрел на приборы. Серафим в микрофон докладывал земле обстановку полета. Налив в стакан воды, он поднес его ко рту, чтобы напиться, но, увидев перед собой дуло пистолета и лицо с бородкой и усами, онемел от неожиданности. Секунду спустя он почти машинально плеснул в незнакомца воду и спрятался за рацию. Выстрела он не услышал, а почувствовал боль в правой руке. Пальцы похолодели и выпустили стакан.

В следующее мгновение он рванулся вперед и здоровой рукой впился в горло налетчика. На этот раз были отчетливо слышны два выстрела, и диверсант, красный от натуги, склонился под тяжестью обмякшего тела бортрадиста: на голову «пассажира» опустился твердый кулак командира корабля. На помощь Шелесту бросился и второй пилот.

За штурвалами самолета теперь не было никого, и только автопилот сохранял равновесие полета.

Петушок вырвал пистолет из руки противника и отбросил его в сторону.

Вся эта стремительная сцена длилась считанные секунды, и никто из летчиков не успел как следует осмыслить, что, собственно, происходит. Шелест сзади сжал противника, но диверсант, воспользовавшись тем, что Андрей обхватил его выше локтей, извлек из кармана второй пистолет и протиснул его за спину.

Андрей почувствовал, как в живот ему уперся твердый ствол. Спина его будто покрылась морозным инеем. Он всегда был далек от мысли о смерти и, во всяком случае, никогда не думал, что она может прийти к нему в такой обстановке, неожиданно, нелепо и…

Шелест нажал подбородком на плечо диверсанта с такой силой, что парализовал ему руку. Налетчик вскрикнул от боли и выпустил пистолет.

Тут же Петушок отворил дверь, и кто-то кинулся к дерущимся. «Конец!» - подумал Андрей; от нервного возбуждения и усталости у него закружилась голова. Он, точно в тумане, видел, как два толстяка, оказавшись вдруг проворными и энергичными, выхватили из его объятий диверсанта, повалили на пол и скрутили ему руки. Все было кончено.

- Садись на место, командир! - крикнул Шелесту один из толстяков. - Следи за машиной, а эти прохвосты уже обезврежены.

В открытую дверь было видно, как Рязанов обыскивал лежащего на полу в проходе между кресел Стася. Тем временем толстяки деловито надевали наручники на Сардова, с которого в драке слетели наклеенные борода и усы.

Петушок наклонился над Чернышом.

- Серафим… Сима… - окликнул он. - Ты слышишь меня? Все в порядке, Сима! Тебе очень больно?

Черныш посмотрел на него долгим взглядом, попытался приподняться, желая что-то сказать, но вдруг упал на руки Венева. Петушок прижался к груди Черныша. Андрей бережно положил под голову радиста чемодан и, надев наушники, стад вызывать Краснодарский аэропорт.

- Я «45-16», я «45-16», - передал он. - Возвращаюсь к вам… Приготовьте «скорую помощь» и организуйте встречу… На борту обезоруженные диверсанты.

- Вас поняли, - ответили из Краснодара. - Как самочувствие командира?

- Нормально.

- Разрешаем садиться у нас, подходите визуально.

Андрей сел за штурвал и выключил автопилот. Петушок с трудом оторвался от своего друга и занял место рядом с командиром.

5

Серафима оперировали в краевой больнице.

- Будет жить, - сказал хирург.

- А летать? - не утерпел обрадованный Шелест.

- Возможно, и летать будет.

В коридоре к Шелесту подбежал Венев:

- Ну что, командир?

- Все хорошо, Петушок, - ответил Шелест и ласково обнял его за плечи. - Будет летать наш Серафим…