Час испытаний - Ростовцев Эдуард Исаакович - Страница 58

Он поклонился и отошел. Галка заставила себя спуститься в вестибюль — не поворачивать же сразу назад, — но на улицу не вышла. Двусмысленный намек гестаповца сбил ее с толку. Что крылось за его ловко расставленными словами? Угроза? Предостережение? А может, то был один из его «психологических» приемов — так сказать, — выстрел наугад?

Как бы то ни было, здравый смысл говорил, что ей сейчас надо оставить даже мысль о встрече с сапожником.

Автобус с артистами еще не прибыл. Галка заглянула в кассу — поинтересовалась, сколько продано билетов, ведь надо было как-то объяснить свое появление в вестибюле. Внешне она оставалась спокойной, но в голове, до боли в висках, билась лихорадочная мысль: «Что делать? Что делать?!»

Ничего не придумав, она вернулась в уборную. Кулагин сидел на одном из ободранных кресел, подстелив под себя газету, и скучающе листал растрепанные ноты.

— Ты уже? Так быстро? — спросил он, небрежно бросая ноты на туалетный столик, и, не дождавшись ответа, спросил уже о другом: — Наши еще не приехали?

— Нет. — Галка пытливо посмотрела на него. «А что если…» — мелькнула неожиданная мысль, — Я не была в сапожной мастерской, — многозначительно добавила она.

— Ты говоришь это так, словно тебя обидели, — улыбнулся Кулагин.

Галка все еще колебалась. Но когда он подошел к ней и, тронув за локоть, участливо спросил: — Галя, что с тобой? Ты чем-то расстроена? — она сказала, уже уверенная в том, что имеет на, это право:

— В мастерскую пойдешь ты. Нет, туфель не бери.

— Но мои туфли ремонтировать не надо. — Он снова улыбнулся, полагая, что она шутит.

— А в глаза людям тебе смотреть надо? — выведенная из себя его безмятежной и, как казалось ей, самодовольной улыбкой, вскипела Галка. — Тем, кто рано или поздно вернется сюда, и тем, кто оставался здесь, но не продавался за холуйский паек?

Кулагин опешил. Он даже отступил назад.

— Галя… — он хотел что-то сказать, но не находил слов.

— Молчи. Слушай меня. Ты сейчас пойдешь в сапожную мастерскую. Тут недалеко — через площадь. Там несколько мастеров. Обратишься к тому, который работает у окна. Он такой высокий, очень худой, чернявый. Скажешь, что ты от Леонида, и возьмешь то, что он передаст. Все. Иди.

— Галя… — Кулагин изумленно глядел на нее, словно увидел в ней что-то новое, незамеченное раньше, а сейчас вдруг поразившее его.

— Боишься? — прищурилась Галка. — Я тебя успокаивать не стану. Если схватят — в лучшем случае расстреляют.

Он шагнул к ней и снова взял ее за локти, но на этот раз так крепко, что ей даже стало больно.

— Я сейчас боюсь только одного — потерять тебя.

Галка почувствовала, что краснеет. То не была краска стыда — жгучая, разом охватывающая все лицо — тепло, которое она ощутила, поднималось медленно от щек к ушам и лишь слегка коснулось щек. Когда он вышел, она посмотрела в зеркало и удивилась своей совершенно, как ей казалось, неуместной улыбке.

Девушка не заметила, как за ее спиной приоткрылась и гот-час же закрылась дверь из коридора, но она увидела, как, отскочив от стены, на туалетный стол упал бумажный шарик. Осторожно, словно в скомканной бумаге таилась какая-то опасность, она развернула шарик. На грязном клочке тетрадного листа торопливым почерком было написано: «По старому адресу не ходите. Сегодня в 15 часов у общежития мореходки. Курите сигарету. У вас спросят спички. Привет Леониду».

Галка порвала записку и бросилась к двери. Но за дверью никого не было, только в конце длинного коридора четверо рабочих, тяжело ступая, несли рояль. «Кто-то из них», — поняла Галка и сейчас же подумала о Сергее. Решение пришло сразу, и в следующее мгновение, рискуя сломать каблуки, Галка пулей пронеслась по коридору; по служебной лестнице взлетела на галерею и, едва не сбив с ног испуганного билетера, выбежала на антресоли. Она понимала, что привлекает всеобщее внимание, но иначе поступить не могла, — надо было во что бы то ни стало задержать Сергея.

Перегнувшись через перила балкона, Галка увидела его. Он уже миновал фойе и спускался в вестибюль. Навстречу ему поднимались только что приехавшие артисты; в фойе были люди, но все это не остановило ее.

— Сергей! Кулагин! — громко позвала она.

Словно по команде все, кто был внизу, подняли головы Десятки глаз недоуменно разглядывали девушку на балконе.

— Сергей!..

Кулагин оглянулся и, заметив на антресолях Галку, нерешительно остановился.

— Куда ты пошел? Вернись! — необычно тонко, даже как-то визгливо крикнула она.

Внизу засмеялись. Кулагин топтался на месте.

— Иди сюда, сейчас же! — не унималась Галка.

Кулагин смущенно улыбнулся окружающим, словно хотел извиниться перед ними за эту чисто семейную сцену, и повернул назад.

Они встретились возле артистических уборных и хотя в коридоре, кроме них, никого не было, Галке показалось, что как только подошел Кулагин, одна из соседних дверей слегка приоткрылась. Чуть-чуть, на какие-то полсантиметра.

— Куда ты пошел? — не дав Сергею раскрыть рта, набросилась она. — Я же просила тебя не выходить, пока я не вернусь. Болван, ты хотя бы запер уборную! У меня пропал браслет. Я оставила его на туалетном столе. Ищи теперь где хочешь!

Галка орала на весь клуб. Но когда они зашли в уборную, она быстрым шепотом сказала:

— Как только ты вышел, меня предупредили, что в мастерской появляться нельзя.

И тут же снова закричала, косясь на полуоткрытую дверь:

— Это ты виноват! Ты! Ты!! Ты!!! Нужно быть круглым идиотом, чтобы оставить в незапертой комнате сумку жены! В клубе полно солдатни. Я не сомневаюсь, что браслет украли.

— Галочка, мне казалось, что я запер дверь, — сдерживая улыбку, громко сказал Кулагин.

— Когда перед началом спектакля примадонна устраивает истерику, веришь, что ты находишься в настоящем театре, — раздался надтреснутый голос Рейнгардта.

Постучавшись, адмирал вошел в уборную. Следом за ним семенил Логунов.

— Милая Неда, кто огорчил вас? — целуя Галке руку, спросил Рейнгардт и, повернувшись к Кулагину, погрозил ему пальцем. — Имейте в виду, Серж, я не дам ее в обиду даже вам.

— У меня украли браслет, — плаксиво пожаловалась Галка.