Час испытаний - Ростовцев Эдуард Исаакович - Страница 39

— Слушаюсь, экселенц! Кого прикажете готовить к спуску?

— Никого. Мы пойдем с вами вдвоем. На завтра синоптики обещают полный штиль.

— Но завтра в тринадцать тридцать — поход.

— Надо успеть до полудня. Адмирал Рейнгардт лично просил меня об этом.

— Адмирал считает, что пакетбот подорван водолазами? — спросил Равера.

— А вы как думаете?

— Перед тем как я обнаружил трупы русских водолазов, немецкие контрразведчики выследили человека, который подавал сигналы в сторону моря. Это был грек — хозяин одной из здешних кофеен. Он наводил водолазов на цель направленными световыми сигналами — они действовали ночью. Немцы убили грека. Водолазы, как я вам уже говорил, погибли в тот же день. После этого взрывы в порту прекратились. Однако спустя некоторое время в кофейню того грека явились трое неизвестных. Они, видимо, ничего не знали о случившемся и наскочили на засаду. Двое из них были убиты, но третий ушел.

— Пока не вижу связи между вашим рассказом и взрывом пакетбота, — улыбнулся дель Сарто. — Русские водолазы — подрывники и их сигналист-корректировщик погибли задолго до прихода немецкого пакетбота.

— Погибли не все.

— Вы имеете в виду одного из румын, который ушел от немецких контрразведчиков?

— Он ушел от погони, но не ушел из города.

— Полагаете, что один человек без чьей-либо помощи способен проникнуть в тщательно охраняемый порт, спуститься на дно и минировать подводную часть судна?

— Тот человек, который ушел от погони, способен на многое, экселенц.

— Вы судите по тому, что он убивает ножом на расстоянии?

— Так вы уже знаете о нем?

— Кое-что.

Чтобы лучше слышать, Галка подалась вперед. Оконная рама предательски скрипнула. Дель Сарто повернул голову и, прежде чем Галка успела отпрянуть в глубь комнаты, встретился с ней взглядом. Она инстинктивно бросилась прочь из кабинета, но уже в дверях овладела собой.

«Спокойнее, — говорила она себе. — Дель Сарто уже не видит меня. Спокойнее. Кажется, я сделала очередную глупость, не следовало высовываться из окна. Но сейчас уже поздно об этом говорить. Надо что-то придумать. В конце концов я у себя дома, а капитан первого ранга — мой квартирант. Частная квартира не место для служебных разговоров. Да, я любопытна. Это некрасиво? У каждого свои пороки. Кроме того, рассказ сержанта Раверы очень заинтересовал меня. Весь город только и говорит об этих таинственных взрывах в порту…»

Они встретились в столовой. На князе был новый форменный костюм. Он стоял у буфета, пытаясь рассмотреть себя в небольшое зеркало.

— Кажется, неплохо. Как вы считаете? — спросил он Галку. — Портной не внушал мне доверия — я имел неосторожность после первой примерки дать ему бутылку рому. Потом думал, что примеркам не будет конца.

Галка вежливо улыбнулась. Она демонстративно вертела в руках садовые ножницы.

— В кабинете все окно заросло виноградом, — смело начала она. — Я хотела подрезать ветки…

— Разрешите, я помогу.

Это было так неожиданно, что Галка совершенно машинально протянула ему ножницы.

В кабинете дель Сарто сбросил тужурку и полез на окно, заявив, что все палаццо его отца оплетено диким виноградом; в детстве он всегда помогал садовникам стричь виноград, это было его любимое занятие. Через минуту подоконник и пол у окна были усыпаны листьями и ветками, а еще через минуту дель Сарто упавшим голосом сказал, что он, кажется, перерезал ту ветку, от которой все начинается. Сконфузившись, он спрыгнул на пол. Галке стало весело. Князь напоминал напроказившего мальчишку, но главное было то, что он не придал никакого значения ее появлению в окне. А может, он просто не заметил ее?

— Я должен возместить, причиненный мною ущерб, — между тем говорил дель Сарто. — Во что вы оцениваете этот виноград?

— Если вы имеете в виду деньги, то этот виноград нам ничего не стоил. Его посадил и вырастил мой дед.

— В таком случае, как же мне искупить вину?

— А разве вину искупают деньгами?

— Я готов понести любое другое наказание, — улыбнулся он.

— Оставим это, князь, — нахмурилась девушка.

— Галина Алексеевна, не называйте меня князем, — уже серьезно попросил он. — Хорошо?

— Почему? Вам неприятен ваш титул?

— В наше время мало кто принимает его всерьез. Даже в королевской Италии прежде всего интересуются не вашим титулом, а вашим текущим счетом в банке. Учтите это на всякий случай.

— Поверьте, синьор дель Сарто, ваш счет меня не интересует.

— А вдруг я окажусь банкротом и не смогу расплатиться за квартиру?

— Я не обеднею.

— О, даже так! Стало быть, работа в театре приносит вам немалый доход.

Галка искоса посмотрела на него — шутит или говорит всерьез? Его трудно было понять.

— Я пошла в театр не ради денег, — уклончиво ответила она.

— Понимаю. Я тоже люблю театр, особенно оперу. Кстати, говорят, ваш театр ставит «Паяцы»? Любопытно послушать.

— Не думаю, что вы получите большое удовольствие. После «Ла Скала» наш театр покажется вам жалкой самодеятельностью.

— Не говорите так, — живо возразил он. — Однажды мне довелось слушать самодеятельную труппу, которой позавидовала бы и парижская Гранд-Оперeq \o (а;ґ).

— В таком случае наш театр следует сравнить с третьесортным кабаре. — Галка вспомнила недавний разговор с Кулагиным.

Дель Сарто рассмеялся.

— Представляю, что у вас сделали с «Паяцами». Неда, вероятно, выходит в одних чулках и поет шансонетки…

— Партию Неды пою я.

— Простите. Я не хотел обидеть вас.

— Пустяки. Мне не привыкать к обидам.

— Черт побери! Я же повторяю, что вовсе не имел в виду вас! Можете считать меня идиотом, но…

— Не надо ругаться, синьор дель Сарто, — остановила его Галка. — С меня достаточно той брани, которую я ежедневно выслушиваю в театре.

— Простите еще раз. Мы, моряки, привыкли к крепким словам. Они нам кажутся убедительнее.

— Почему вы стали моряком? — спросила Галка, чтобы переменить тему разговора.

— Надо же было кем-то стать. Если бы я был летчиком или танкистом, вы, вероятно, задали бы тот же вопрос.

— Но есть и мирные профессии.