7 историй для девочек - Дюма Александр - Страница 47

– Когда? Когда она приедет, тетя моя? – задыхаясь от радости, пролепетала больная.

– Да теперь уж скоро, Ликушка, телеграмма была, – фантазировала Мария Александровна, с тревогой следя за малейшими изменениями на этом худеньком личике и все еще не решаясь сказать правду, трепеща за свою слабую дочурку.

– Скоро будет теперь, говорите вы? А как скоро? Сегодня? Или, может быть, мамочка… да говорите же, не мучьте, милая! – едва слышно прошептала Лика.

– Ликушка, золотая, не тревожься детка моя! – совсем растерявшись и гладя по головке как ребенка молодую девушку, успокоила дочь Карская.

– Лика моя! – послышалось в ту же минуту с порога комнаты и заплаканная Зинаида Владимировна в одно мгновение была уже подле постели больной.

– Тетечка! – могла только вскрикнуть Лика, замерла от счастья у нее на груди.

XXIV

Месяца два спустя, совсем уже выздоровевшая, Лика венчалась с князем Всеволодом Гариным.

Богатырь Сила Романович и Толя были шаферами у невесты.

Лика убедила мать не делать роскошной свадьбы. Она упросила князя ассигнованные на свадебные торжества деньги пожертвовать на питомник.

Приглашенных было немного: семья Карских, тетя Зина, Рен с мужем, баронесса Циммерванд, Сила с сестрою и больше никого. Таково было желание жениха и невесты. Тотчас после венчания решено было поехать в Нескучное, которое князь купил у Марии Александровны, и где они с Ликой решили устроить богадельню и больницу для бедняков. Тетя Зина и Хана должны были сопутствовать им туда.

– Да, да, в Нескучное… и не на лето только, а навсегда, как в детстве! мечтала я жить среди бедняков, – мысленно говорила себе Лика. – Вот где смысл жизни ее, где ее заветные идеалы! Вот оно ее счастье, неизменное счастье! Благо, тетю Зину удалось уговорить Лике остаться теперь вместе с ними навсегда в России. – Добрая, милая тетя, она только и мечтает видеть довольной и счастливой свою Лику. И как чудесно сделал князь, купив Нескучное. Сколько им всем предстоит теперь там дела и труда! Любимого труда!

Когда кончился свадебный обряд и новобрачные прошли на амвон слушать напутственный молебен, Лика взглянула на мужа… Да, именно он, а никто иной не мог бы так подойти душою к ее, Ликиной, душе. И как она благодарна за это! Пока она болела, пока лежала при смерти, он целыми днями и ночами простаивал у ее дверей, полный ужаса и скорби за нее. И каким счастьем сияло его лицо, когда она стала поправляться! Он так неисчерпаемо добр и предупредителен к ней, Лике, к ее малейшим желаниям!

Да, да, такого именно спутника жизни надо было ей, душевного, отзывчивого к нуждам других, чуткого и доброго, доброго без конца. Как они будут работать все вместе! Они оба – тетя Зина, Хана… Да, да, и маленькую Хану тоже, они приучат к работе. Она тоже должна идти по стопам старших, окружающих ее, друзей.

Лика живо воспроизвела в своем воображении трогательный образ маленькой японочки. Сегодня ее не было в церкви… Почему?

Несколько дней тому назад девочка приехала к Лике в сопровождении madame Веро.

До глубины души растрогало их недолгое свидание Лику.

Едва увидя выздоровевшую, поправившуюся от болезни Лику, Хана бросилась к ее ногам и залепетала в иступленном восторге, покрывая поцелуями лицо, руки и платье молодой девушки.

– О, миленькая, бедненькая мусме! Хана счастлива снова, когда видит тебя живою! Хана дрожала… Хана боялась, что бедненькую мусме зароют, как покойную mama-княгиню в могилу. А Хана так любит мусме! Так любит, Хана слышала от мусме, что Христос христиан и русских милосерднее Великого Будды и шести главных божеств. Милосерднее самой Кван-Нан и всех в мире. И вот Хана решилась: если мусме поправится, сделать такое большое, большое дело.

Тут Хана таинственно замолкла, приложив пальчик к губам. Об этой таинственности думала Лика, едучи в карете из церкви в дом мужа.

В роскошной квартире князя Гарина уже собрались все немногие приглашенные на свадьбу, когда сияя своей скромной красотою и белизной своего свадебного наряда, Лика об руку с мужем переступила порог его гостиной.

И вмиг что-то стремительное и бурное бросилось к ней на шею.

– Беленькая мусме! – Задохнувшись от прилива восторга, кричала Хана, покрывая поцелуями шею новобрачной. – Беленькая мусме! Дождалась тебя, наконец, дождалась.

– Хана, милая Хана! – ласкала девочку Лика.

– Послушай, мусме Лика, Хане надо открыть своему другу большую, большую тайну! – Торжественно произнесла последняя, увлекая новобрачную в кабинет названного отца.

– Слушай, миленькая мусме, что скажет тебе Хана, твоя верная собачка, – заговорила она новым серьезным голосом, какого еще не слышал у нее никто, и, усаживая Лику на тахту, сама устроилась, как котенок, подле ее плеча. – Когда была больна маленькая девочка из приюта, что ты обещалась Богу? – задала она тем же серьезным тоном вопрос, пытливо глядя в лицо нового друга.

– Я дала слово, Хана, – в тон японочке не менее серьезно ответила Лика, – дала слово бросить отныне всякие удовольствия и отдать себя всю на служение людям, моим ближним, всю без остатка.

– Papa Гари говорил мне это и ставил тебя мне в пример; – подхватила все тем же серьезным тоном японочка, – и когда в свою очередь заболела моя миленькая мусме, Хана чуть не помешалась от страха и горя… И тогда же вспомнив твое обещание, решила тоже пообещать, как ты, лишь бы не умерла миленькая мусме!

– Что же ты обещала, Хана, дитя мое? – живо заинтересованная речью девочки, спросила Лика.

– О, беленькая мусме! Вот что пообещала Хана. Помнишь, ты говорила Хане о милосердии вашего христианского Бога. О Христе рассказывала ты ей, о Том милосердном Христе, Который исполняет все, что просят у Него люди. И вот, что сказала Христу маленькая Хана… – Сделай так, чтобы выздоровела мусме Лика, чтобы не умерла мусме и тогда возьми Хану Милосердый Христос в число твоих христианских детей. Вот что пообещала тогда Хана.

– О! – вырвалось радостным возгласом из груди Лики и она прижала девочку к своему усиленно забившемуся сердцу.

– Да, теперь Хана будет христианкой! Мусме Лика жива. Хана счастлива и должна отплатить за это счастье христианскому Богу! – серьезным и проникновенным тоном говорила девочка. – Papa Гари приводит теперь каждый день русского священника к Хане, и он учит ее молитвам, символу веры и десяти заповедям христиан. Сейчас еще Хана не может войти в христианскую церковь, но после, потом, там, в деревне ее окрестят. Дядя Сила и тетя Бэтси будут слушать обеты Ханы быть верной христианкой Милосердному Христу. Так сказал papa Гари и Хана исполнит все, что ей велят! – с неизъяснимой трогательной покорностью закончила свою речь дъвочка.

Лика снова заключила девочку в свои объятия.

Пришедший за ними князь Всеволод застал эту трогательную картину.

– О, Лика! добрый ангел, вошедший в мой дом! Чем отблагодарить вас за дарованное мне счастье, – дрожащим голосом произнес князь, целуя руки молодой жены.

И все трое они вышли к гостям.

За ужином Анатолий весело шутил и дурачился с Бэтси и Ханой, говоря, что в «Нескучном очень скучно», и что вместо лошадей там ездят зимою на волках, а летом, наоборот, волки ездят на людях.

Обе они: и девушка, и девочка заразительно смеялись шуткам молоденького пажа.

В это же время на другом конце стола Сила Романович, у которого было свое имение близь Нескучного, предложил князю и Лике совместно построить еще один питомник, убежище для призрения бедных деревенских сирот и дом для бобылок, одиноких нищих старух.

Лика внимательно вслушивалась в каждое слово молодого заводчика, сочувствуя и изредка вскидывая глаза на сидевшую против нее тетю Зину.

– Видишь, тетя, сколько добрых людей на свете, – казалось, говорили без слов эти сияющие взоры молодой женщины, – и как приятно, как хорошо, как дивно хорошо иметь кругом таких добрых, таких отзывчивых людей!

И радостно сияющий взор Лики уже видел где-то далеко, далеко отсюда еще так недавно, бедные деревенские избушки, теперь превратившиеся как в сказке в хорошие, крепкие деревянные дома… Огромные здания, прекрасной больницы, богадельни, убежища для бедных старух и детей, и светлый фасад новой деревенской школы, который мерещился ей уже давным-давно…