Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Сильвия и Бруно - Кэрролл Льюис - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

Было, однако, очевидно, что делалось это по команде, ибо, как я заметил, все глаза были устремлены на человека, стоящего под нашим окном — того самого, которому Канцлер непрерывно что-то нашёптывал. Этот человек держал в одной руке свою шляпу, а в другой — маленький зелёный флажок, и когда он взмахивал флажком, процессия продвигалась поближе, когда он опускал флажок, люди бочком отодвигались подальше; когда же он взмахивал своей шляпой, они принимались истошно вопить хором: «Ура! Не-ет! Консти! Туцья! Меньше! Хлеба! Больше! Пошлин!»

— Довольно, довольно, — прошептал Канцлер. — Пусть чуть-чуть подождут, пока я не скажу. Его ещё нет!

Но в этот момент огромные раздвижные двери комнаты рывком растворились, и он, обернувшись, виновато рванулся встретить Его Высокопревосходительство. Однако это был всего лишь Бруно, и Канцлер, округлив уста, с облегчением выдохнул воздух.

— Привет, — сказал малыш, обращаясь, в своей обычной манере, одновременно и к Канцлеру, и к прислуге. — Кто-нибудь видел Сильвию? Я ищу Сильвию.

— Она, я полагаю, у Правителя, вшство! — ответил Канцлер с низким поклоном. Довольно неуместно, подумал я, применять подобный титул (а ведь вы и без моего пояснения отлично поняли, что он означал не что иное как «Ваше Королевское Высочество», сжатое до одного слога) к мальчугану-крохе, чей отец являлся всего-навсего Правителем Запределья; однако извиним пожелавшего блеснуть Канцлера: не зря провёл он несколько лет при дворе Сказочной страны, где и овладел почти невозможным искусством произнесения одиннадцати слогов как одного-единственного.

Но Бруно не за поклонами сюда пришёл; он выбежал из комнаты ещё до того, как выдающееся исполнение Непроизносимого Монослога было с триумфом завершено.

А сразу же после этого издали долетел отчётливый возглас:

— Слово Канцлеру!

— Непременно, друзья мои! — отозвался тот с необычайной готовностью. — Я произнесу речь!

Здесь один из слуг, до сего момента занятый приготовлением подозрительно выглядевшей смеси из яиц и шерри, почтительно приблизился с большим серебряным подносом в руках. Канцлер надменно принял, вдумчиво выпил, благосклонно улыбнулся счастливому слуге, возвращая пустой стакан на поднос, и начал. Насколько мне помнится, сказал он вот что.

— Гм! Гм! Гм! Потерпевшие друзья, или, вернее, друзья-терпеливцы... («Зачем вы зовёте их терпеливцами?» — прошептал человек под окном.) Но я вовсе я не зову на них полиции, — ответил Канцлер. («Да говорите же, не стойте как чучело!») Я не чучело, — обиженно произнёс Канцлер, и продолжил громче, чтобы все слышали: — я хочучело... («Верно, верно!» — проревела толпа, да так громко, что совершенно заглушила тонкий писклявый голосок говорившего.) Я хочучело... — повторил он ещё громче. («Чего заладили! — прошипел человек под окном. — Что вы несёте?» А над рыночной площадью вновь, точно раскат грома, прокатилось: «Верно, верно!») — Я хочу человеческого отношения к вам, друзья мои! — закричал Канцлер, улучив момент тишины. — Но кто ваш истинный друг — так это Под-Правитель. День и ночь он печётся о вашей неправоте... я хотел сказать, о ваших правах... то бишь, о том, что вы не правы... нет... я имел в виду, что вы лишены прав. («Лучше уж молчите, — прорычал стоявший под окном. — Вы всё испортите!»)

В эту минуту в столовую вошёл Под-Правитель. Это был худой человек со злобным и хитрым лицом изжелта-зелёного цвета; и комнату он пересекал очень медленно, подозрительно глядя вокруг, как бы высматривая прячущегося где-то свирепого пса.

— Браво! — вскричал он, похлопав Канцлера по спине. — Ваша речь так и льётся. Будто вы от рождения произносите речи!

— Ни от чего другого! — смиренно заверил Канцлер. — Только от ждения рож, и Вашего Превосходительства тоже...

— Что вы себе... — начал было Под-Правитель, но вдруг осёкся. — Впрочем, ведь вы сказали — речь от ждения? Наподобие того, как мы говорим «мазь от жжения» — а, дружище?

— Скорее наподобие того, как мы говорим «резь от чтения».

Под-Правитель задумчиво поскрёб подбородок.

— Да, что-либо одно из этого, — признал он. — Но как бы то ни было, у вас здорово получается. Хочу сказать по секрету...

Тут он перешёл на шёпот, и поскольку я не мог больше ничего слышать, то решил пойти поискать Бруно.

Я нашёл малыша в передней, где перед ним стоял лакей в ливрее, который от чрезвычайной почтительности согнулся едва ли не пополам, оттопырив при этом локти, словно рыба плавники.

— Его Высокопревосходительство, — говорил почтительный лакей, — находятся у себя в кабинете, вшство! — В искусстве произношения этого слога он и в подмётки Канцлеру не годился.

Бруно засеменил дальше, и я счёл за лучшее последовать за ним.

Правитель, высокий и величественный человек с важным выражением на очень приятном лице, сидел за письменным столом, сплошь покрытым бумагами, а на колене у него примостилась одна из самых миловидных и привлекательных девчушек, каких мне только доводилось видеть. Выглядела она на четыре-пять лет старше Бруно, но имела такие же розовенькие щёчки, такие же искрящиеся глазки и схожую кудрявую шевелюру. Её живое улыбающееся личико было обращено вверх, к лицу отца, и восхищённому взору открывалась та взаимная любовь, с которой оба они — девочка, переживающая Весну Жизни, и её отец, находящийся в поре поздней Осени, — созерцали друг друга.

— Нет, с ним вы ещё не встречались, — говорил старик, — да и как: он покинул нас очень давно и всё странствовал по дальним странам в поисках потерянного здоровья — дольше, чем ты, моя маленькая Сильвия, живёшь на свете!

Тут Бруно взобрался на другое его колено, результатом чего явились обильные поцелуи, весьма замысловатые по исполнению.

— Он вернулся только этой ночью, — продолжал Правитель, когда поцелуи иссякли. — Последнюю тысячу миль или около того он двигался с особенной поспешностью, чтобы успеть ко дню рождения Сильвии. Зато он рано встаёт, и к этому часу, я полагаю, уже засел в Библиотеке. Пойдёмте-ка навестим его. Он всегда добр к детям. Вы наверняка его полюбите.

— А другой Профессор тоже приехал? — спросил Бруно. В его голосе слышался благоговейный страх.

— Да, они прибыли вместе. Другой Профессор, он, знаете ли... Пожалуй, он не приглянется вам поначалу. Он, как бы это сказать, немного мечтательный.

— Вот бы Сильвия была немного мечтательной, — сказал Бруно.

— Чего-чего? — изумилась Сильвия.

Но Бруно обращался к отцу, а не к ней.

— Она сказала, что не может, понимаешь, папочка? А на самом деле она просто не хочет.

— Сказала, что не может мечтать? — озадаченно повторил Правитель.

— Да, сказала! — настаивал Бруно. — Когда я сказал ей: «Прекратим уроки!», она сказала: «И мечтать не могу, чтобы урок уже окончился!»

— И пяти минут не проходит с начала урока, а ему уже хочется, чтобы урок закончился! — пожаловалась Сильвия.

— Пять минут уроков в день! — сказал Правитель. — Немногого же, малыш, можно выучить за такое время.

— Но это же Сильвия так говорит, — оправдывался Бруно. — Она говорит, что я не хочу учить уроки. А я ей говорю, что я не могу учить их. На это она мне отвечает, что я просто не хочу учить уроки, а я говорю...

— Пойдёмте же повидаем Профессора, — сказал Правитель, мудро избегая дальнейшего разговора. Дети, поддерживаемые за руки, спрыгнули с его колен, и счастливая троица — а следом и я — направилась в Библиотеку. По дороге я нехотя признался самому себе, что никто из всей компании (за исключением Лорда-Канцлера, и то всего один раз) даже не взглянул в мою сторону. Кажется, моего присутствия вовсе не замечали!

— Так он потерял здоровье, папочка? — спросила Сильвия, двигаясь с несколько преувеличенной степенностью, чтобы подать пример Бруно, который шествовал с другого боку… вприскочку.

— Да, но уже должен был давно найти! — а в те времена жаловался на прострел и ревматизм, и на прочее из той же области. Лечится он предпочитает только у себя самого; он весьма учёный доктор. Только представьте: он даже изобрёл три новых болезни, не говоря уже о новом для вас способе сломать ключицу.