Сказки - Колин Вл. - Страница 18

— Теперь мне его больше спрашивать никак нельзя, — прошептала девушка. — Разве снова попытаться завтра?

Залез Младен обратно в дупло. А Усатый выспался, да и пошел по своим делам.

Вернулся он на следующий день, лег и голову на бугор у ног девушки положил. Начала девушка ему голову чесать и спрашивает:

— Зачем ты меня вчера обманул? Ведь тот змей, что у тебя в замке в бочке сидел, помер, а ты вон какой сильный!

А Усатый о смерти брата ничего не знал. Он-то девушке так сказал потому, что был уверен, что проглотит змей всякого смельчака, если он в замок сунуться посмеет.

А как сказала ему это девушка, напугался Усатый, да так, что даже спросить забыл, откуда до нее такие вести дошли. Помчался он к себе в замок, видит, все чистая правда, — помер его брат. Брата ему, конечно, жалко не было. Но Усатого другое заботило, кто и как сумел до Замка-Среди-Облаков добраться? Когда он вернулся к девушке, он был синий от злости. Только она все же сумела успокоить Усатого да так, что, в конце концов, он ей и сказал: — Ну, ладно, слушай! Сила моя спрятана в глубоком колодце! А тот колодец в самой середине земли вырыт, так и зовется: Колодец-Пуп-Земли.

А сказал это девушке Усатый потому, что в том колодце жил страшный змей, младший брат Усатого, и великан надеялся, что не сдобровать смельчаку, который в этот колодец спуститься отважится.

Не знали ни Младен, ни Любомир, какие опасности ждут их на новом пути. Долго ли, коротко ли, добрались они до того колодца. Стоит Колодец-Пуп-Земли среди частого ельника.

— Дозволь мне первому счастья попытать, в колодец спуститься, — говорит Любомир своему товарищу.

— Нет, давай лучше жребий бросим, кому первому спускаться.

Вот пал жребий на Любомира. Начал Любомир в колодец спускаться. Встал ногами в ведро и, помаленьку-полегоньку на самое дно спустился. А там его уже змей поджидал с разинутой пастью. Проглотил змей Любомира.

Ждет Младен у колодца условного знака — не дождется. «Видно, с Любомиром что-нибудь недоброе приключилось!» — думает.

Подождал еще, видит, молчит товарищ. Сломал тут Младен смолистую сосенку, смастерил из нее факел и полез в колодец. Осветил факел его каменные стены: по влажным камням ящерицы шныряют Глубоко-глубоко уходил в землю колодец, а выходил он прямо на ту сторону земли. Подивился Младен, поднял факел и глянул вниз. А там внизу змей с разинутой пастью новую добычу поджидает. — Это ты Любомира проглотил?

— А как же! — ухмыляется змей. — Я и тебя съем!..

Начали тут Младен со змеем биться. Бросил парень факелом в змея и угодил ему прямо в единственный глаз. Не дал ему очухаться, да палицей по макушке! Змей и дух испустил. Распорол тут Младен змею брюхо и вышел оттуда Любомир жив и невредим. Прогремел вдруг грозно гром, и оба молодца очутились на земле, среди ельника. А от колодца и следа не осталось, будто его здесь никогда и не бывало.

Вернулись они к девушке, рассказали ей все, как было, а потом спрятались в дупле ивы, сидят и ждут Усатого. Вот к ночи пожаловал великан, лег отдыхать, а голову на бугор у девушкиных ног положил, чтобы она ему кудри чесала.

Чешет девушка Усатому кудри и упрекает великана, что не доверяет он ей, опять ее обманул!

И так она плакала, так его уверяла, что хочет свою верность доказать, что Усатый доверился ей, открыл тайну своей силы.

— Вся моя сила, — говорит, — в гнездах птиц, что у меня на усах ютятся… Что, не верится? Покинут меня птицы, вся моя сила с ними уйдет!

Услышал это Младен, а он ведь «немой язык» знал и птиц понимал. Вот закричал он птицам:

— Эй, птицы-сестрицы! Ко мне летите! Бросьте вы Усатого — усы косматые! Я вам для гнезд лучше место сыщу, сто мешков пшена куплю — подарю. Усатый-то злодей, помогите мне избавить свет от его беззаконий!

Послушались Младена птицы. (Усатый ведь никогда с ними на их языке не говорил.) И ф-р-р-р! сорвалась у него из-под носу целая стая птиц, и уселись они на ветвях старой ивы. Гордо торчавшие усы великана вдруг обмякли, повисли вниз. Усатый испуганно вскочил с места:

— Ой! Что это? Что случилось?

Выскочили Младен и Любомир из дупла, подбежали к нему, и случилось тут поистине неслыханное дело. Безжалостный, усатый великан, загубивший столько народу, разоривший, разграбивший целую страну, пустился наутек.

— Спасите! Помогите! — жалобно вопил он.

Но никто, конечно, не пришел ему на помощь, а Младен схватил с земли камень, да запустил его Усатому вдогонку. Угодил ему камень в спину и пробил насквозь Усатого.

Как только Усатый испустил дух, встали из земли все люди, которых он безвинно загубил. И все радовались и славили Младена, сына медведя, который избавил их от чудовища.

А Младен с той девушкой, да с верным Любомиром поселились в Замке-Среди-Облаков. И так как они не хотели жить далеко от людей, то построили огромную каменную лестницу от земли до самого неба, до Замка-Среди-Облаков. И была всегда эта лестница полным-полна народу, — у всех было дело до Младена. Раз и я на ту лестницу взобрался, да чуть было не оборвался: столько глядел и слушал, во все глаза и уши. И если теперь той лестницы нет, так только потому, что источили ее вконец каблуки гостей, столько их всегда в замок к Младену набиралось.

Да ведь так всегда с лестницами случается — будь они из дерева или из камня — когда всего нужнее, ломаются.

Сила любви

Говорят, что когда-то давным-давно жил да был на свете один паренек, такой пригожий, что краше и не сыскать. Куда бы он ни вошел, хоть в самую жалкую землянку, становилось там светло и весело, будто вместе с ним вошло само красное солнышко.

А был тот паренек круглый сирота. Жил он один далеко в горах. Только у него и было, что коровушка-буренушка, что досталась ему от покойных родителей. Только буренка его была не простая, а вещая: она сироту маслом и медом вскормила. Пососет мальчик правый рог — масла насосется, пососет левый — медом насытится.

Вот так и рос сирота, пока не вырос стройным, красивым парнем. Тогда и стряслась над ним беда. Забрел в те горы лютый волк. Немало он овец унес у пастухов, а напоследок зарезал и буренку.

Недаром говорится, что волку все одно, — он и считанную овцу украдет.

Долго-долго бродил парень по лесу, все буренку свою искал, пока не нашел на одной полянке буренкины кости. Собрал он их все до единой и зарыл возле своей избенки. А через ночь расцвел на том месте цветок. Подошел парень поглядеть, а цветок и говорит ему человеческим голосом:

— Арра, милый мой, — парня-то Аррой звали, — пришло тебе время жениться, выбрать себе верную жену. Не гоже человеку одному, словно сычу лесному, жить…

Слушает парень, головы не поднимает. Уж больно он по своей кормилице убивался. Только у него и свету было, что буренка, а теперь остался один-одинешенек, как дерево, что недалеко оттуда на горной вершине росло. Цветок словно угадал, что у парня на душе.

— Ступай, — говорит, — милый, ты к старому дереву, что на горе, проси его от меня, чтобы оно тебе жену нашло. Много тебе еще пережить придется, всего натерпишься, но своего добьешся… Не забывай только, что верная любовь все преграды осилит.

Замолчал тут цветок, стал к земле клониться, пожелтел, завял и сгинул, будто его и не бывало. Заплакал горько сирота, вздохнул и стал взбираться на гору, к старому дереву. Добрался он до него, поклонился до земли и говорит:

— Желаю тебе много лет, славное дерево! Выслушай ты меня…

Зашумело тут листвой дерево, закачалось, заскрипели могучие ветви, и пошел по горам гул великий. Сквозь бурю слышит парень голос:

— Кто осмелился меня беспокоить, нарушить мой покой вековой?

— Я, Арра, — ответил парень. — А просьба моя такова: моя кормилица — вещая буренушка, если ты ее помнишь…

Еще пуще загудело-зашумело старое дерево. Кончить не дало парню.

— Помню ли я ее?! Да ты что, парень, думаешь, из ума я, что ли, выжило? Как не помнить! Скажи лучше, жива ли буренушка, здорова ли моя вещая приятельница?