Шекспир, рассказанный детям - Лэм Чарльз - Страница 9

j

GD

V

— Меня крайне удивляет твоя гневная речь,— сказала Гермия.— Не я над тобой издеваюсь, а ты, по-видимому, смеешься надо мной!

г

— О, продолжай прикидываться огорченной и серьезной! — ответила Елена.— Продолжай корчить за моей спиной гримасы и обмениваться с юношами насмешливыми улыбками. Если бы у вас троих была хоть искра сострадания, благородства или знания приличий, вы не потешались бы надо мной!

Пока Елена и Гермия обменивались такими гневными речами, Деметрий и Лизандр покинули их, чтобы сразиться в лесу из-за Елены.

Молодые девушки заметили исчезновение юношей и побрели в лес искать своих возлюбленных.

Но едва они ушли, как царь эльфов, который все время подслушивал их спор, обратился к Пуку:

— Вот что произошло из-за твоей небрежности, Пук! Или ты сделал это умышленно?

— Поверь мне, царь теней,— ответил Пук,— это произошло по недоразумению. Ведь ты сказал, что я узнаю юношу по афинской одежде. И я не виноват в моей ошибке. Но я все-таки рад, что так вышло. Ведь их ссора очень забавна.

— Ты слышал? — возразил Оберон.— Лизандр и Деметрий пошли искать место для поединка. Приказываю тебе сгустить ночные тени и развести возбужденных соперников; сделай так, чтобы они не могли сойтись. Передразнивай их голоса. Заманивай одного голосом другого до тех пор, пока они не устанут. Когда же они заснут, то выжми на глаза Лизандра вот это растение. После того он проснется, позабудет свою любовь к Елене и снова полюбит Гермию. И тогда обе милые де-

вушки будут счастливы, каждая со своим возлюбленным. А все происшедшее покажется им сном. Но теперь спеши, Пук. Я же тем временем пойду погляжу на мою Титанию.

Титания все еще спала. Оберон завидел вблизи афинского ткача, который заблудился в лесу и тоже задремал, и подумал: «Вот кто будет возлюбленным моей Титании!» И при помощи чар он обратил голову ткача в ослиную. Хотя Оберон действовал очень осторожно, тем не менее парень проснулся и встал. Не подозревая ничего о своем превращении, он направился к жилищу волшебной царицы, где та почивала.

— О, какого ангела я вижу! — воскликнула Титания, открывая глаза. Волшебный сок над ней тоже стал проявлять свое действие.— Неужели ты так же умен, как и прекрасен? — спросила она у ткача.

— Как вам сказать, госпожа? — ответил парень.— Если у меня хватит смекалки выбраться из этого леса, то с меня и того довольно.

— Не уходи из лесу! — взмолилась влюбленная царица.— Я — дух совсем особенный, и я люблю тебя. Пойдем со мной. Я приставлю к тебе эльфов, чтобы они охраняли тебя.

И, позвав четырех эльфов — Душистый Горошек, Паутину, Горчичное Семечко и Ночную Бабочку,— царица сказала им:

— Ухаживайте за этим очаровательным красавцем, прыгайте по его следам, летайте за ним повсюду, угощайте его виноградом и абрикосами и достаньте для него сладкого меда у пчелок! Приди и сядь рядом со мной,— обратилась она к ослиной голове,— дай я приласкаю твои милые волосатые щеки, мой обворожительный осел! Мне

У

. ч

хочется целовать твои большие прелестные уши, радость моя!

— Где же Душистый Горошек? — спросил парень с ослиной головой, не обращая ни малейшего внимания на ухаживания царицы, но очень гордясь своей свитой.

— Здесь, господин! — ответил Горошек.

— Почеши мне голову,— сказал ткач.— А где Паутина?

— Здесь, господин! — ответила Паутина.

— Хорошо, госпожа Паутина,— промолвил он.— Убей вон того шмеля, который сидит на верхушке чертополоха. И принеси мне, добрейшая госпожа Паутина, его желудочек, наполненный медом. А куда девалось Горчичное Семечко?

— Здесь, господин! Что вам угодно? — ответило Семечко.

— Да ничего особенного, добрейшее Семечко,— сказал парень.— Впрочем, помоги-ка Душистому Горошку .почесать мне голову. Кажется, придется сходить к цирюльнику, потому что я чертовски оброс волосами.

— Скажи, мое сокровище,— спросила царица,— не хочется ли тебе чего-нибудь покушать? Мой проворный эльф добудет тебе из гнезда белки свежих орехов.

— Я предпочел бы горсть или две сухого гороху,— ответил парень, который вместе с ослиной головой приобрел и ослиные вкусы.— Но прошу тебя, пусть меня теперь никто не тревожит, мне что-то захотелось поспать.

— Усни же,— сказала царица,— а я посижу возле тебя. О, как я люблю тебя!

Увидя, что ткач спит и рядом с ним сидит Титания, Оберон появился перед ней и стал ее

j

СЕ>

V

упрекать, как она могла выбрать предметом своей любви осла. Она не отрицала этого, так как парень с ослиной головой действительно спал подле нее с венком на голове, которым она сама его украсила.

Подразнив ее вдоволь и насладившись ее смущением, Оберон стал снова просить царицу уступить ему приемыша. На этот раз она не решилась отказать Оберону в его просьбе, так как была совершенно уничтожена тем, что супруг застал ее с новым другом.

Когда Оберон добился своего и получил мальчика себе в пажи, он смилостивился над Титанией и пожелал исправить недостойное положение, в которое поставил свою жену. Тут он пустил в ее глаза сок цветка, отрезвляющего от любовных чар. Царица эльфов немедленно пришла в себя. Она совсем образумилась и не могла понять своего недавнего увлечения. С ужасом говорила она, как противен ей самый вид чудовища с ослиной головой.

Оберон снял ослиную голову с парня, и тот продолжал спать — уже со своей собственной глупой головой на плечах.

Оберон и Титания помирились окончательно. Царь рассказал царице о влюбленных из Афин и об их ночных ссорах. Титания согласилась отправиться вместе с мужем и узнать, чем кончились приключения молодых людей.

Царь и царица застали юношей и их милых возлюбленных спящими на траве, вблизи друг от друга. Пук, желая исправить свою ошибку, устроил так, что обе пары очутились вместе. Он очень осторожно уничтожил чары над Лизандром при помощи противоядия, данного Обероном.

Первой проснулась Гермия. Увидя спящего рядом с ней Лизандра, которого она считала утраченным навсегда, девушка стала смотреть на него, удивляясь непостоянству своего милого. Вдруг Лизандр открыл глаза и увидал перед собой свою Гермию. Его помутившийся было рассудок восстановился, а вместе с тем вернулась и его любовь к Гермии. Они стали говорить о приключениях минувшей ночи и сами недоумевали: произошло ли все то в действительности или же было только страшным сном, приснившимся им обоим?

Но вот проснулись Елена и Деметрий. Сладкий сон успокоил разгневанную и утомленную душу Елены. Она теперь с восторгом слушала пылкие уверения в любви, в которых рассыпался перед ней Деметрий. К своему удивлению и радости, Елена видела, что Деметрий говорит с ней вполне искренно.

Перестав быть соперницами, прелестные ночные странницы сделались еще более нежными подругами, чем были прежде. Все гневные слова, произнесенные ими, были забыты. И девушки спокойно стали обсуждать, что им лучше всего предпринять в их положении. Было решено, что Деметрий откажется от Гермии и станет просить ее отца отменить жестокий приговор, грозящий смертью бедной Гермии. Деметрий собрался уже идти в Афины, чтобы уладить все это, как вдруг, к всеобщему удивлению, в лесу появился Эгей — отец Гермии. Оказалось, он отправился в рощу искать свою убежавшую дочь.

Когда Эгей понял, что Деметрий не желает больше жениться на его дочери, он перестал препятствовать ее браку с Лизандром и согласился, чтобы они соединились брачными узами спустя

четыре дня, то есть в тот самый день, когда Гермии предстояло умереть. Одновременно решили обвенчаться также Елена и неизменно преданный ей теперь Деметрий.