Шекспир, рассказанный детям - Лэм Чарльз - Страница 19

Зимняя сказка

с

>

Г

но было думать королю, что Эрмионы нет в живых, что она не видит своей дочери. Король не мог ничего говорить и только восклицал, обращаясь к Пердите: «О, твоя мать... Твоя бедная мать».

Чтобы утешить короля и закончить эту печальную сцену, омрачающую всеобщую радость, Паулина сказала королю, что у нее есть статуя, недавно законченная великим итальянским скульптором Джулио Романо. Статуя так живо напоминает королеву, что если бы король посмотрел на нее, то непременно подумал бы, что это сама Эрмиона. Король решил пойти посмотреть статую, и все отправились в дом Паулины. Леонтий горел нетерпением убедиться в сходстве статуи с его покойной женой, а Пердита страстно желала посмотреть на изображение своей матери.

Когда Паулина отдернула занавес, за которым стояло знаменитое произведение, то оказалось, что сходство статуи с Эрмионой было поразительно. У короля снова больно сжалось сердце от горя, и он долго не мог произнести ни слова.

— Мне нравится ваше молчание, государь! — сказала Паулина.— Оно лучше всяких слов говорит о вашем восхищении. Не правда ли, эта статуя поразительно похожа на вашу супругу?

— О,— произнес наконец король после тяжелого молчания.— Точно так же она стояла, и столько же величия было в ней, когда я в первый раз ее увидел.

Паулина ответила:

— Обратите внимание на великое искусство ваятеля. Он изобразил Эрмиону такой, какой она должна была бы быть теперь. Но позвольте мне опустить занавес, государь, иначе вам начнет казаться, будто статуя движется.

J

Король воскликнул:

— Нет, не опускай занавеса! О, если бы я мог умереть, глядя на нее. Посмотри, Камилл, не кажется ли тебе, что статуя дышит? В ее глазах как будто есть жизнь!

— Я опущу занавес, государь,— сказала Паулина,— Вы так возбуждены, что можете подумать, будто статуя действительно жива.

— О дорогая Паулина,— сказал Леонтий,— позволь мне думать это хоть двадцать лет подряд! Дай мне заблуждаться, будто она дышит. Разве резец может передать дыхание? Не смейтесь же надо мной, я хочу поцеловать ее.

— Боже вас сохрани! — воскликнула Паулина.— Краска на губах еще не высохла — и вы перепачкаетесь. Позвольте мне опустить занавес.

— Нет... Не ранее как через двадцать лет,— ответил Леонтий.

Пердита, которая все время стояла на коленях, не сводя восхищенного взора со статуи своей матери, сказала наконец:

— И я могла бы двадцать лет простоять здесь и любоваться моей дорогой матерью.

— Опомнитесь,— говорила Паулина Леонтию.— Позвольте мне опустить занавес или же приготовьтесь увидеть новое чудо. Я могу сделать так, что эта статуя в самом деле будет двигаться. Она сойдет даже с пьедестала и возьмет вас за руку. Но вы не должны думать, будто я прибегла к помощи нечистой силы.

— Заставь ее делать что хочешь! — попросил изумленный король.— Я буду рад всему. Но если бы ты заставила ее говорить, то большего я не посмел бы и желать.

Тогда Паулина приказала играть тихую торжес-

j

<ЛЮ

V

г

с

Зимняя сказка

}

л

твенную мелодию, нарочно приготовленную к этому случаю. К удивлению всех зрителей, статуя сошла с пьедестала и обняла шею Леонтия... Потом она начала говорить, призывая благословение неба на своего супруга и на Пердиту — на свое вновь найденное дитя. Удивляться тут было нечему, потому что статуя была сама Эрмиона, настоящая, живая Эрмиона.

Паулина намеренно обманула короля, объявив ему о смерти Эрмионы, так как хотела спасти жизнь королевы. И все это время Эрмиона жила у доброй Паулины, не решаясь дать знать Леонтию, что она жива, пока наконец не нашлась Пердита.

Теперь же, когда королева воскресла и потерянная дочь нашлась, Леонтий, испытавший уже так много страданий, едва мог перенести это счастье.

Со всех сторон слышались поздравления и слова признательности. Восхищенные родители благодарили принца Флоризеля за то, что он полюбил их дочь, хотя она считалась дочерью простого человека. Они щедро наградили доброго старого пастуха за то, что тот позаботился о спасении их ребенка. Радости Камилла и Паулины не было предела, когда они убедились, что их доброе дело увенчалось успехом.

К довершению всеобщего благополучия в эту минуту во дворец прибыл король Поликсен.

Когда Поликсен услышал о бегстве Камилла и своего сына, он вспомнил, что Камилл давно хотел возвратиться в Сицилию. Поликсен догадался, куда направились беглецы. Он последовал за ними и попал в свидетели самой счастливой минуты в жизни Леонтия.

<Ж>

Поликсен принял участие в общей радости; он простил своему другу Леонтию его давнишнюю несправедливую ревность, и они снова полюбили один другого так же горячо, как в дни молодости. Теперь нечего уже было бояться, что Поликсен воспротивится браку своего сына с Пердитой. Она не была больше «пастушкой», а сделалась наследницей сицилийской короны.

г

Таким образом, долгие страдания и добродетель Эрмионы были вознаграждены. Эта прекрасная во всех отношениях женщина прожила еще много лет со своим супругом Леонтием и с дочерью Пердитой и была самой счастливой супругой и матерью.

КАК ВАМ

ЭТО ПОНРАВИТСЯ

то время когда Франция разделялась еще на провинции или герцогства, в одном из таких отдельных герцогств царствовал похититель престола, брат прежнего законного, теперь же изгнанного правителя. Законный правитель, изгнанный из своих владений, удалился с немногими верными приверженцами в Арденский лес и проживал в этом диком месте, между тем как вероломный похититель его власти собирал большие доходы с его подданных и обогащал свои имения. Жизнь в лесу, свободная и беззаботная, так понравилась изгнанникам, что они ни за что не променяли бы ее на жизнь прежнюю, придворную, правда, роскошную и великолепную, но в то же время церемонную и скованную приличиями. Здесь, в лесу, они жили подобно англичанину Робин Гуду, они весело проводили время в обществе молодых людей благородных фамилий, каждый день собиравшихся у них. Летом, расположившись обыкновенно под тенью ветвистых деревьев, они любовались на забавные игры диких оленей. Эти пестрые, игривые создания так им нравились, что

<гоГ>

( \ только по необходимости они решались убивать их себе для пищи. Когда же в зимнее время холодный ветер заставлял герцога живо чувствовать свое плачевное положение, он и тут с геройским терпением оставался вполне доволен:

— Эти холодные ветры,— говорил он,— от которых зябнет тело мое, хорошие советники; они верно и без лести описывают мое положение и хотя больно кусают меня, но зубы их не так остры, как злоба и неблагодарность. Что бы ни говорили против несчасгия, я уверен, что и оно имеет немало хороших сторон; оно похоже на жабу, ядовитую и отвратительную с виду, но в голове которой заключается драгоценный камень.

Таким образом, мы видим, что герцог был философ, и сущностью его философии было то, что каждый предмет, что все случаи человеческой жизни имеют хорошую сторону. Живя в лесу, вдали от общественной жизни и шумного света, он не растерялся, не струсил перед природой и ее силами. В деревьях он нашел живой язык, в ручьях — книги, в камнях — проповеди. Он понимал их жизнь и беседовал с ними как с людьми.