Тринадцать способов умереть - Рощин Валерий Георгиевич - Страница 38

«Мы находимся в горной части Чечни. Здесь пока неспокойно – то тут, то там, наши части блокируют и уничтожают остатки бандформирований, – неторопливо рассуждал подполковник. – Боевики расползаются и по чеченскому югу, и по соседним республикам. И встретиться с ними в этих краях – пара пустяков. Чуть зазевался и лови пулю либо в спину, либо в лоб… Что же делать? Пока мы идем на север, ибо не знаем своего места с точностью, необходимой для определения другого, более рационального направления. Вполне возможно, где-то рядом петляет дорога с нашими блокпостами, а мы тащимся параллельно и не догадываемся о близости своего спасения. Что же делать?..»

Спустя пару часов он растолкал Скопцова и повелел сменить его на дежурстве. Сам же, как ни пытался, забыться крепким сном так и не смог. Стоило задремать – немедля мерещилась погоня или слышался рык диких зверей. То представлялось: изнеженный летной службой Макс, привалившись спиной к стволу дерева, беспробудно дрыхнет и не слышит чьей-то тихой поступи по зимнему лесу…

Дождавшись первых лучей солнца, он с нетерпением поднялся на ноги, умылся обжигающим снежком, сжевал несколько кисловатых ягод и, закинув на плечо автомат, приказал продолжать поход.

К середине второго дня пешего марш-броска погода стала налаживаться – нижний слой облачности растаял, в верхних появились прорехи, дозволявшие солнечным лучам изредка пробиваться к белеющим снежными шапками горным вершинам.

Скоро до слуха донесся знакомый звук – где-то на востоке слаженным хором гудело несколько вертолетов. Беглецы успели рассмотреть лишь быстрые стремительные тени, когда парочка пятнистых «крокодилов» мелькнула между двух склонов.

– Ну, слава богу! – чуть не закричал от радости Скопцов. – Значит, мы все-таки на нашей территории.

– Возможно, – пожал плечами спецназовец.

– Что значит: возможно?! Ты видел на их бортах красные звезды?

Всеволод улыбнулся:

– Видел, Макс, видел. Мы в своей стране – я в этом уверен. Пошли…

Запасы кизила в обед иссякли. Более никаких плодоносящих кустарников на маршруте голодных, измученных путников не попадалось. Не покидавшая с самого утра слабость от недоедания и усталость заставляли все чаще делать привалы; подолгу лежать на островках пожухлой травы, глядя в просветлевшее небо и ждать, покуда успокоится учащенное, тяжелое дыхание.

Ближе к вечеру они пробирались к северу густым грабовым лесом. Внезапно подполковник остановился и резко вскинул вверх левую руку – правая держала за рукоятку автомат. Впереди, меж деревьев он заметил какие-то строения. Оглядываясь и напрягая слух, офицеры подошли ближе – сквозь черноту корявых стволов и кустарников просматривались приземистые домишки…

– Горный аул, – шепнул Барклай.

– Ну, так пошли, – наивно предложил летчик. – Хоть пожрем по-человечески, спросим, где находимся!..

– Не спеши. Мы должны убедиться в отсутствии там боевиков. Смотри под ноги – не наступай на снег и сухие ветви. Иди по листве и следи за моими командами.

Озираясь по сторонам, они осторожно подобрались к краю зарослей и стали наблюдать за селением.

Кривые улочки, плоские крыши, дворы и дувалы… Все вокруг казалось пустынным, необитаемым. И только дымок, струящийся почти вертикально вверх от десятка домов, выдавал присутствие жизни.

Стараясь держаться подальше от крайних дворов, беглецы обогнули аул и осмотрели его с другой стороны. Но и оттуда, разрезавший селение пополам переулок, предстал таким же заброшенным.

– Ладно, давай наведаемся в ближайший «сарай», – решился Всеволод. – Иначе скоро ноги протянем. Иди за мной. След в след…

Пригнувшись, спецназовец с летчиком прошмыгнули от опушки леса к каменному забору; снова осмотревшись, перемахнули сооружение из неотесанного камня и метнулись к стене.

Где-то рядом залаяла собака, ей вторила другая…

Вдоль стены беглецы прошли под небольшими окнами; изготовили для верности оружие и… ворвались внутрь.

В небольшой полутемной комнатке, за которой виделось более светлое помещение, они сразу же столкнулись со стариком, одетым в поношенный серый бешмет. Одной дряблой рукой тот натягивал на седую голову папаху, в другой держал охотничье ружьишко. Заслышав лай собак, хозяин явно спешил выйти во двор, да вот наткнулся на непрошенных гостей…

Макс от неожиданности растерялся; Барклай же, словно предвидя эту встречу, сходу выхватил у аксакала двустволку и сказал что-то резкое на непонятном языке. Тот попятился, злобно зыркая на двух странных мужчин бесцветными подслеповатыми глазами.

– Пригляди за ним. Рыпнется – врежь прикладом по лбу, – повелел подполковник, исчезая в следующей комнате.

Дергаться старик не стал. Вероятно, сказанного грозного вида мужиком, оказалось достаточно, чтобы понять: церемониться с ним не будут. Спустя минуту Сева вернулся, неся подмышкой сложенный пополам лаваш, а в левой руке – литровую бутыль, наполненную жидкостью, похожей на молоко.

Передав добычу майору, разрядил ружье и бросил его в угол. С той же деловитостью вынул из болтавшихся на поясе горца ножен кинжал и о чем-то спросил по-чеченски. Насупив кустистые брови, тот упрямо молчал…

– Пошли, это бесполезно, – кивнул на дверь спецназовец.

Во дворе не то скептически, не то с настоящим любопытством Максим справился:

– Тебе и с такими дедами приходилось воевать?

– Ты, братец, поменьше думай и рассусоливай! А то следующий старикан долбанет дуплетом в брюхо и станет еще одним могильным холмиком на Кавказе больше. С чичами безотказно работает одно правило – не ты, так тебя!..

– Что этот божий одуванчик мог нам сделать?

– Одуванчик?! Их с самого детства приучают к оружию – дарят ножи вместо игрушек. И умирают они с оружием в руках. Так что не строй иллюзий – это тебе не наши пенсионеры с клюшками на лавочках в цветущих сквериках.

– О чем ты у него спрашивал?

– Название села хотел узнать…

На улице относительное спокойствие и радость от удачного посещения горного селения внезапно сменились тревогой – собаки ближайших дворов заходились в бешеном лае; что-то, пока непонятное офицерам, насторожило, заставило быть предельно внимательными. Осторожность оказалась нелишней: на грунтовом проселке, делившем аул надвое, вдруг послышался шум автомобильных двигателей. Беглецы ломанулись к дувалу, выглянули наружу… С противоположной стороны дороги в селение въезжали три машины: два серых «уазика» и небольшой импортный грузовичок.

– Духи, – негромко объявил подполковник. – Уходим, Макс. Нам сейчас не до перестрелок с ними…

Пригнувшись, они пересекли двор в обратном направлении. Однако стоило преодолеть каменный забор, как оба одновременно заметили группу бородатых мужчин в пятнистой форме. Пятеро или шестеро вооруженных боевиков появились на открытой заснеженной полосе меж леса и крайних домов, неспешно выруливая из-за неровного ряда сплошных заборов. Вероятно, руководивший бандой амир отдал приказ прочесать округу прежде, чем банда расквартирует в горном селе.

В голове пилота еще зрели догадки и предположения относительно последствий неожиданной встречи, а Всеволод уже знал что делать.

Их заметили сразу – расстояние и открытость полосы иного варианта не предполагали. Но пока бородачи, рассыпаясь по ее ширине, срывали с плеч оружие, прогремела длинная прицельная очередь спецназовца. Пулями срезало как минимум двоих из повстречавшейся группы…

– Быстро в лес! – крикнул он растерявшемуся товарищу.

Ответные выстрелы раздались через несколько секунд, когда до ближайших деревьев оставался десяток шагов. Пули вздымали под ногами снежные фонтаны, с треском отбивали кору с древесных стволов, противно визжали рядом…

– Не отставай, авиация! – не оборачиваясь, приговаривал Барк. – Теперь погоня за нами обеспечена – их десятка два пожаловало, не меньше. И пожрать, суки, нормально не дали!..

Петляя по лесу, он старался вести Скопцова по проталинам, дабы не оставлять на снегу следов. А, отдалившись от деревеньки на километр, резко повернул в сторону – организованная обозленными боевиками погоня не отставала.