Сокол и горлица (СИ) - "Волк Сафо" - Страница 24

Теперь же Доротея предлагала разговор. Впрочем, почему нет? Хуже от этого все равно не будет.

— Когда мне было семнадцать лет, я познакомилась с женщиной. Это было на севере, очень далеко отсюда. Я тогда была рабыней на галерах. — Равенна глотнула рома, не в силах смотреть в глаза Доротее. Этого она никогда никому в жизни не рассказывала. — Она выкупила меня и сделала своей помощницей, а потом и любовницей. Естественно, что я сразу же влюбилась, — она скривилась, закрывая глаза. Воспоминания были слишком болезненны. — Вира грабила корабли. Она была пираткой, очень редко в тех краях женщины становятся пиратами. И она была безжалостной. Около года мы куражились на побережье, сжигая города и деревни. Я смотрела только на нее и внимания не обращала, что вокруг происходит. А потом она выскочила замуж за какого-то местного лордика. Пришла ко мне и сказала, что я могу прислуживать ей в спальне, если им с мужем захочется поиграть. — Еще один глоток рома. Теперь горло уже не жгло, да и язык развязался. От застарелой боли свернулось нутро. — Тогда я подожгла ее проклятый особнячок и сбежала ночью.

— И все? Она осталась жива? — глаза Доротеи были очень серьезными. Равенна боялась увидеть в них жалость, сострадание или другое глупое человеческое чувство, но не увидела ничего, кроме интереса.

— Да, она выжила. Потом даже искала меня, — Равенна хмыкнула. — Наняла наемников для поиска беглой рабыни. Но на севере запрещено рабство, из-за ее глупости всплыла правда и о ее происхождении, и о роде занятий, и о том, что она торговала рабами. На ее счета наложили арест, саму ее изгнали из высшего общества. К чести сказать, ее безумный муженек ее не покинул.

— Ты виделась с ней после этого?

— Нет, — покачала головой Равенна. — Да и зачем? Насколько я знаю, сейчас она уже почетная матрона, ее сыновья делают карьеру при дворе, а дочери станут жрицами. Лордику удалось-таки вернуть былое влияние.

Воспоминания разбередили давно зажившие раны. Равенна залила их обжигающим лекарством. Она прекрасно помнила эти манящие, дерзкие, страшные черные глаза. И ворох длинных, тонких косиц, спускающихся на плечи.

— Я так понимаю, что ты любишь ее до сих пор, — тихо подытожила Доротея. Равенна покивала, ухмыляясь.

— Не смотря ни на что, эту суку сложно забыть. Она была отвратительным человеком, но невероятной женщиной.

— А Кьяра на нее похожа, так? — лицо Доротеи исказила ярость. — И именно поэтому ты крутишься вокруг нее все эти годы!

— Кира другая, — Равенна задумчиво уставилась в свой стакан. — Кира сильная, надежная, родная. Кира никогда не предаст меня, не ударит в спину. Да и внешне они очень разные.

— Скажи мне честно, — Доротея подалась вперед, — если бы отец Кьяры не был бы северянином, ты бы и не обратила на нее никакого внимания?

Равенна задумалась. Сотни женщин в сотнях городов по всему миру пытались затащить ее в свои сети. И она навряд ли вспомнила бы лицо хотя бы одной, кроме лица наемницы. Кира была семьей, и пиратка не понимала, что здесь можно обсуждать.

— Не знаю. И не понимаю, какое это имеет значение.

— Ооо, это имеет огромное значение! — глаза Доротеи полыхали гневом. — Ты говоришь, что любишь ее, говоришь, что она родная. И при этом ты говоришь, что до сих пор любишь ту, первую. Я подозреваю, моя девочка, что на самом деле ты просто пытаешься осуществить то, что у тебя однажды не получилось. И одновременно с этим поступаешь точно так же, как поступила с тобой Вира.

— Это не так! — Равенна грохнула стаканом по столу.

— Это так. Она обманула твои ожидания, выбрав более приятную и комфортную для себя жизнь. Именно это же делаешь и ты сейчас с Кьярой.

— Но я же не пытаюсь ее убить! Не унижаю ее, зовя в постель к другому человеку!

— Нет, ты делаешь все гораздо красивее, — теперь голос Доротеи дрожал от едва сдерживаемой ярости. — Ты не просто зовешь ее туда, ты заставляешь ее смотреть на то, как развлекаешься с другими! Она живет с этим знанием все время. И она не перестает любить тебя.

— Ты все утрируешь, Дотти.

— Главное, что ты относишься ко всему слишком легко.

Они замолчали. Равенна чувствовала сильный хмель. Тело стало вялым и жарким, мысли в голове ворочались лениво. Даже гнев был не настолько сильным, чтобы захватить ее целиком. Стареешь, пробормотал внутренний голос. Может и правда осесть здесь?

— Я пообещала ей остаться, — первой нарушила тишину пиратка. Доротея пристально посмотрела на нее. — Я сказала, что останусь с ней навсегда. А она все равно прогнала меня.

— Ты действительно хочешь остаться? — в ее голосе гнева не слышалось. Равенна осторожно взглянула на нее: в глазах Доротеи не было ничего, кроме печали.

— Я не хочу ее терять, — хмуро ответила Равенна. Печаль была слишком похожа на жалость.

— Но ты же затоскуешь. Тебе захочется обратно в море, и в один прекрасный день ты сбежишь. А она будет плакать на причале и ждать, когда ты вернешься.

— Я не хочу ее терять, — громче повторила Равенна. Сейчас это казалось очень важным. Наверное, оно так и было на самом деле.

— Отпусти ее, Равенна, — Доротея серьезно посмотрела на нее. Пиратке подумалось, что это первый раз в ее жизни, когда Доротея назвала ее по имени. — Если тебя не будет в ее жизни, у нее, возможно, что-то сложится. Сейчас появилась эта девочка…

— Девочка? А что с девочкой? — встрепенулась Равенна. Внутри загорелось подозрение.

— Кьяра говорит, что это ее заказ. Но она привела эту девочку ко мне. Уж не знаю, зачем, но это выглядело так, будто она хотела нас познакомить, — Доротея смотрела пиратке в глаза. А Равенна ощутила, как по венам хлынула кислота.

— Вот оно что! Эта проклятая дворяночка во всем виновата! — прорычала она. Перед глазами повисла багровая пелена. — Как же я ненавижу этих благородных!

— Ты можешь ненавидеть их сколько угодно, но Кьяре с ней будет лучше, — тихо проговорила Доротея.

— Это почему же?! — заорала Равенна, со всего маху ударяя кулаком по столешнице. — Проклятая девка выросла в шелках и золоте! Она тут же бросит Киру, как только запахнет деньгой!

— Не путай ее историю с твоей! И не громи мое заведение! — прикрикнула на нее Доротея. Потом немного смягчилась и задумчиво сказала: — К тому же эта девочка смотрит на Кьяру. И только на нее. Не думаю, что она сбежит.

— Ты ничего не знаешь! Они все одинаковые! Эти треклятые дворяне! — Равенна ощутила, как от ненависти дрожат пальцы. Им нельзя доверять, никогда, ни при каких условиях!

— С тобой просто невозможно разговаривать, девочка, — устало покачала головой Доротея. — Мой тебе совет: отпусти Кьяру. Дай ей пожить спокойно. Ты погубишь ее.

И с этими словами она ушла.

Равенну трясло. Какая-то проклятая дворянка пытается увести у нее Киру! Да они же всю жизнь были вместе! Они — одно целое! Пиратка изо всех сил сжала стакан так, что побелели пальцы. Проклятые дворяне! Вечно они лезут не в свое дело! Вечно они мешают ей!

— Капитан!

Равенна обернулась. Сзади стоял Аршам, высокий, крепко сбитый малый, с длинным косым шрамом на правой щеке. Он был черен как уголь от загара и довольно сильно пьян.

— Чего тебе? — буркнула она, кивая на стул рядом с собой. Аршам плюхнулся на него и заговорил:

— Я хотел сказать тебе, как только ты пришла, но вы говорили с этой женщиной. — Он хотел было плюнуть на пол, но остановился. Доротея очень внимательно следила за своим заведением. Вчера он уже харкнул на ее любимый рагдинский ковер, после чего шлюхи отказались его обслуживать. Видимо, это оказало на него действие. — Приходил Карид.

— Что ему надо? — Равенне хотелось убивать. Она бы сейчас отдала сотню золотом, чтобы в заведение вошел Карид. Чтобы вспороть ему кишки и хоть немного выпустить пар.

— Денег.

— Я же уже расплатилась!

— Он сказал, что ты не отдала проценты, — Аршам подался назад, когда Равенна зарычала, хватаясь за кинжал.

— Треклятый ублюдок! Я убью его, когда увижу!