Масштабная операция - Рощин Валерий Георгиевич - Страница 53

Покончив с обедом, они завернули в магазин одежды.

— Выбери себе что-нибудь… посовременней, — посоветовал Торбин, сунув Ясаевой в руку пачку российских купюр и легонько подтолкнув в направлении женского отдела. — И не стесняйся. Встречаемся у выхода через пятнадцать минут.

Сам же отправился в мужской отдел…

С покупками он справился быстро. Попросив продавца упаковать вещи в пакет, прождал Анжелу у обозначенного места встречи около часа. «Вот так запускать девицу в бутик, не ограничивая кредита!» — ворчал он про себя, рассматривая мудреные названия лосьонов, духов и прочей парфюмерии в крохотном ларьке у входной двери в магазин. Выбрав наобум пару симпатичных коробочек, заплатил за них и увидел, наконец, появившуюся напарницу, держащую в руках два приличных по объему пакета. Подхватив ношу, он промолчал — женщина даже на войне оставалась женщиной…

По пути на вокзал они зашли в какую-то затрапезную гостиницу. Портье — неразговорчивый ингуш средних лет, встретил гостей отнюдь негостеприимным взглядом, ворчливым тоном заявив, что свободных номеров нет, и не ожидается. Торбину с Ясаевой нестерпимо хотелось стереть с себя последние следы долгого пребывания в лесу, но для офицера довод гостиничного служителя казался незыблемым, потому он собрался повернуться и покинуть неприветливое заведение. Однако у его спутницы неожиданно нашелся веский контраргумент…

Чуть подавшись вперед, сверкнув карими глазами и одарив мужика презрительной улыбочкой, она что-то прощебетала на своем языке и вдруг выудила из бездонного кармана камуфляжки гранату Ф-1. Гулко брякнув лимонкой о полированную поверхность деревянной стойки, Анжела гневно смотрела на клерка. Реакция последовала незамедлительно: в лице ингуша проступили значительные перемены, а трясущаяся рука мигом потянулась к шкафчику с ключами.

— Вот — номер двадцать два. Из резерва, — почему-то прошептал он, обращаясь к наблюдавшему за этой комичной сценкой Торбину.

— Она пошутила, — забирая ключ, заверил он. Потом, тоже приблизившись к нему, будто по секрету поведал: — Но имей в виду, дядя, поведешь себя неправильно — гранату она взорвет. Обязательно взорвет вместе с тобой и с гостиницей.

Через минуту, справившись о наличие душа и воды в номере, загадочная парочка поднялась по лестнице на второй этаж. Быстро сориентировавшись в длинном коридорчике, они юркнули за дверь с двумя навинченными металлическими двойками.

Мылись по очереди. А потом…

Потом, выйдя из ванной комнаты, Гросс ошарашено уставился на Анжелу, с трудом признавая в ней бывшую ученицу. За три месяца он привык видеть ее в бесформенном брючном костюме цвета хаки, а ныне перед ним у настенного зеркала в небольшой прихожей стояла юная красавица. С роскошными, распущенными, темно-каштановыми волосами; в легкой замшевой курточке, небрежно наброшенной поверх белоснежной блузки; в обтягивающей бедра юбке и в туфельках на высоченном каблуке. Фигурка у юной девушки оказалась просто идеальной.

Оправившись от шока и взяв ненужные отныне ранцы с их старым шмотьем, он выдавил:

— Пойдем. У нас мало времени…

Спускаясь по узкой лестнице в гостиничный холл, и беспрестанно изумляясь, Стас пытался осмыслить: «Откуда в деревенской девчонке, проведшей всю недолгую жизнь пусть и рядом с райцентром, понятия о вкусе, красоте, манере одеваться?.. Ерунда! Совпаденье. Случайность».

Все тот же портье облегченно вздохнул и проводил постояльцев понимающим взглядом: практика съема номеров на два-три часа парами противоположного пола прижилась и в здешнем полутораэтажном «Метрополе». Пожалуй, только одно обстоятельство вызывало у него очередное недоумение: при первой встрече от странных клиентов за версту несло костровым дымом и прочими «ароматами», сопутствующими нелегкой экстремистской жизни. Теперь же, одетый с иголочки молодой человек вкупе с грациозной спутницей продефилировали мимо, обдав гостиничного служащего благоуханиями отнюдь не дешевых французских духов и туалетной воды…

Избавившись от ранцев, они прибыли на железнодорожный вокзал за полчаса до отправления поезда. Купив один билет до Нальчика, и незаметно от чужих глаз затолкав в левый карман новой куртки Ясаевой толстую пачку зеленоватых соток, Станислав, едва сдерживая улыбочку, спросил:

— Ты уж прости за мое любопытство, но зачем ты тащишь с собой гранату?

— На всякий случай, — неопределенно пожала она плечами.

— Кончились, милая, «всякие случаи». Привыкай к мирному бытию — без гранат, оружия и насилия. Где она?

— В правом кармане.

Молодой человек так же незаметно конфисковал из указанного места опасную штуковину и спрятал ее внутрь собственной куртки.

Перед тем, как окончательно расстаться, они стояли на перроне — недалеко от нужного вагона, и Гросс приглушенным голосом снабжал ее важными рекомендациями:

— Свое пребывание в учебном лагере эмира вычеркни из автобиографии навсегда. Забудь, как кошмарный сон. По приезду в Нальчик сразу разыщи отцовского друга. Особо его не пугай, но объясни ситуацию и попроси не сообщать о тебе никому: ни родственникам, ни знакомым, ни соседям.

— Хорошо, — послушно отвечала она.

То обстоятельство, что девушка давно перестала быть подопечной инструктора рукопашного боя, отчего-то все равно не позволяло ей раскрепоститься и держаться с ним наравне. Она по-прежнему смущалась, ловя на себе его взгляд, и терялась, когда тон бывшего наставника становился сухим…

— Деньгами не сори, на счет в банк не клади, спрячь их в укромном месте. Баксов я тебе ссудил достаточно: хватит и на учебу и на несколько лет спокойной жизни — без выпендрежа.

— А если мной все-таки заинтересуются. Местные органы или другие службы, что делать? Где тебя искать? — грустным голосом вопрошала Анжела.

— Все документы у тебя в порядке. А меня ты не найдешь, — равнодушно отвечал спецназовец. — Постарайся в первое время вести себя тихо и осторожно, не вызывая ни у кого лишних подозрений. Мне предстоит завершить пару дел в России, после чего я исчезну навсегда.

Она промолчала и отвернулась…

Торбин хотел озвучить еще какой-то жизненно важный совет, да вдруг запнулся — с ее нижних ресниц сорвалась слеза и покатилась по щеке. Капелька замедлила движение на славной ямочке, потом скользнула дальше и упала на белый воротничок блузки…

Почему-то только сейчас в его голове произошла запоздавшая подвижка мыслей, позволившая, наконец, увидеть в ней вовсе не вздорного курсанта-добровольца, искавшего счастья в компании ваххабитов и смертников, а обычную девушку. Очень красивую девушку…

Скоро над перроном прогрохотало объявление об отправлении поезда, а проводник вагона попросил пассажиров занять свои места. Пока отъезжающие толпились у входа в тамбур, Анжела покусывала нижнюю губку, затем вдруг заторопилась и, сбиваясь от этой торопливости с нужной мысли, стала приглушенно говорить:

— Я давно хотела тебе сказать… Если не сознаюсь в этом, потом мне будет ужасно стыдно. Там, в лагере, со мной несколько раз тайно беседовал Губаев — настойчиво расспрашивал о тебе и пытался выяснить: о чем мы с тобой разговариваем, какие ты задаешь вопросы, чем интересуешься… Я ничего плохого про тебя не говорила. Ни слова… Кажется, мы оба с ним догадывались, что ты не тот за кого себя выдаешь, но он нуждался в доказательствах, в подтверждениях… Он даже предлагал большие деньги. Только советник никогда бы от меня не услышал того, что хотел! Понимаешь?.. Никогда и ни за что!

Тронутый этим неожиданным и по-детски прямолинейным признанием, капитан вспомнил ту короткую реплику, мимолетно произнесенную девушкой на поляне среди кедров, когда она опустила направленный в его грудь автомат. «Я догадывалась, чем все закончиться…» — обмолвилась тогда Анжела. Он же не придал тихим словам должного значения.

Станислав обнял и прижал ее к себе. Позабыв о времени, они стояли так несколько минут. Пассажиры давно прошли в вагон, и в дверном проеме одиноко маячил пожилой железнодорожник, изредка взиравший на молодых людей и дивившийся совпаденью: парочка никак не могла проститься, а бригада машинистов, словно в угоду им, задерживала отправление состава.