Готовность №1 - Рощин Валерий Георгиевич - Страница 35

— Устала? — спросил Жорж, когда до живописного озерца оставалось метров триста.

— Есть немного, — призналась она, — но я потерплю.

Естественный водоем окружала растительность — сначала одинокие хвойные деревца, а ближе к берегам — плотный смешанный лес. Когда первые деревья остались позади, видимость заметно ухудшилась, и спецназовец на всякий случай снял с плеча пулемет. Отыскав близ берега небольшую полянку, он хорошенько осмотрел ее и, сбросив на камни ранец, объявил долгожданный привал.

Отказавшись поесть, Арина без сил упала на травяной островок и лежала, пока подполковник обследовал берег, умывался, а, вернувшись, уселся рядом и вскрыл маленькую баночку гречки с говядиной. Девушка лежала на спине и украдкой наблюдала, как напарник неторопливо и без особой охоты ест… «И даже в этом он по спартански выдержан», — подумала она, едва не засыпая от усталости.

Когда тот аккуратно закопал остатки обеда и спрятал под плоский камень потухший окурок, Северцева тоскливо спросила:

— Уже пора?..

— Отдохни еще немного, торопиться нам особо некуда, — сжалился Георгий Павлович, незаметно посмотрев на часы.

Он достал еще одну сигарету, да, задумавшись, забыл о ней, невольно вспомнив о последней неудаче — засаде, устроенной боевиками на дороге к Шатою…

«Не склеивается… Почему-то многое не склеивается в организации той ловушки!.. — мучился он, старательно подбирая логическую основу под происшедшее. — Понятное дело — группа давно обнаружила себя казнями Калаева, Рамазанова и Габарова, но во время тех акций пострадало немало и сподручных вышеозначенных главарей — рядовых членов банд. А значит, при отсутствии сколь ни будь убедительных и точных данных о задачах моего отряда, руководство сепаратистов не должно забить тревогу, потому как спецназ регулярно совершает вылазки из той же Ханкалы и частенько крошит подвернувшиеся бандитские головы. А в случае с Умалатовым они словно ждали нашего появления, нашей охоты на него. Что-то здесь не то и надо будет тщательно во всем разобраться!..»

Спустя пять минут он закинул неиспользованную сигарету обратно в пачку и поднялся — настала пора продолжать путь. Глянув на удивительное озеро, точно сошедшее с холста художника, закинул вещи на плечо и пошел с полянки в каком-то известном лишь ему направлении…

Впрочем, и девушке не хотелось покидать заповедную, сказочную красоту. Немного постояв, полюбовавшись на ровную гладь, легко и нежно покачиваемую слабыми потоками чистого горного воздуха, она все ж медленно тронулась вслед за командиром. Потом оглянулась еще раз и внезапно остановилась…

— Георгий Павлович!.. — вдруг умоляюще произнесла Арина, — пожалуйста, позвольте мне искупаться. Вы ведь, кажется, сказали: у нас есть немного времени.

«Да, все верно, — так же прервав движение, подумал он, — женщина и на войне должна оставаться женщиной. И ни в коем случае не следует противиться этому естественному желанию».

— Хорошо. Давай задержимся на полчасика.

— Спасибо!.. — благодарно улыбнулась она.

Они обосновались на той же полянке, только чуть ближе к пологому спуску, ведущему к водоему. Девушка разулась, сняла разгрузочный жилет и камуфлированную куртку. Достала из ранца шампунь, мыло, круглую губку, полотенце и, оставшись в одних брюках и легкой футболке, попросила:

— Извините, Георгий Павлович… Вы не могли бы отвернуться?..

Жорж одарил ее долгим, насмешливым взором.

— Увы, не могу, — покачал он головой.

Не найдя слов, она молча смотрела на него с удивлением и вопросом…

Вздохнув, мужчина устало объяснил:

— Ну, во-первых, Арина, мы на войне, и я в некоторой степени за тебя в ответе. А во-вторых, вряд ли при виде твоего обнаженного тела я сделаю для себя какие-то сногсшибательные открытия.

Трудно сказать, насколько фразы его были убедительны, но, выразительно пожав плечиками: мол, ладно уж, смотрите, коль вариантов нет, та направилась к озеру. Торопливо скинув оставшуюся одежду и прихватив туалетные принадлежности, осторожно пошла по гладким, скользким камням. Спиной ощущая взгляд Извольского, быстро вошла в воду; не взирая на ее обжигающий холод, нырнула; бесшумно проплыла метров десять; повернула назад…

Изредка посматривая на плескавшуюся в реке Арину и за противоположным пологим берегом, плавно переходящим в склон котловины, он снова теребил в руке не подожженную сигарету…

«Мы идем к этой чертовой базе ради Арсена Умаджиева — только он и люди, приближенные к руководству Ичкерии знают подробности очередной террористической акции, разработанной в недрах Главного штаба, — размышлял заместитель командира „Шторма“, мучительно гадая, какой же именно способ помог бы завладеть ценнейшей информацией в столь безнадежной ситуации. Слишком уж много, с его точки зрения, сложностей маячило на пути выполнения секретной миссии, в суть которой незадолго до смерти посветил майор Болотов. Вспомнив о сигарете, Извольский неторопливо раскурил ее и начал мысленно загибать пальцы на левой ладони: — Сначала предстоит отыскать проход в минных заграждениях — это раз. Потом опознать и выследить Умаджиева — это два. Каким-то непостижимым методом захватить его — три. И, наконец, заставить говорить — четыре… Да, веселую командировку мне подсунул Маслов. Получит он у меня, если останусь жив!.. Как пить дать, получит!»

Северцева стояла по пояс в воде правым боком к нему, и терла намыленной губкой плечи, грудь, руки… У нее была великолепная фигура с гладкой, покрытой ровным загаром кожей. Распущенные мокрые волосы ниспадали до тонкой талии, касаясь самыми кончиками прозрачной воды.

Озвучивая девушке две причины, из-за которых не пожелал отвернуться, он умышленно умолчал о третьей. От естественного горного водоема до базы отряда Абдул-Малика оставалось не более полутора километров, и сотрудника «Шторма» все отчетливее мучил первый из четырех жизненно важных вопросов — где находится проход через минные заграждения? Интуиция подсказывала: если поблизости нет передовых дозоров, то уж мобильные патрульные группы чеченцев в этом радиусе появляться обязаны. И вот теперь, используя Северцеву в качестве приманки, чью манящую наготу невозможно не заметить с окружавших озерцо гор, он терпеливо ожидал появления вооруженных «аборигенов»…

Пару раз, оглянувшись на берег и отыскав среди зарослей неподвижно сидящего Георгия Павловича, Арина немного успокоилась — тот неотрывно обозревал скалы, совсем не обращая внимания на нее. Это помогло освоиться, побороть излишнее стеснение. Она снова нырнула и, смывая мыльную пену, проплыла под водой до середины озера. Затем вернулась, почти полностью вышла из воды и снова намылила губку…

В этот момент «наживка» тертого спецназовца сработала — боковым зрением тот заметил легкое движение на одном из склонов. Плавно, так чтобы не выдать себя, он поднес к глазам бинокль…

— Идут, страдальцы!.. — усмехнувшись, прошептал подполковник, наблюдая за двумя моджахедами, истосковавшимися по молодому женскому телу и, петляя, спускавшимися вниз.

На всякий случай он внимательно изучил весь откос до самой вершины, но более никого не узрел. Поменяв бинокль на «Винторез» Кравчука, машинально проверил магазин и приготовился к стрельбе — до приемлемой дистанции в четыреста метров кавказцам надлежало тащиться по камням еще с минуту.

Жорж бросил мимолетный взгляд на Северцеву. Ни о чем не подозревающая напарница поставила на большой валун изящную правую ножку и, тихо о чем-то напевая, неспешно надраивала атласное бедро губкой…

«Даже самый безнадежный импотент не станет стрелять в такую красоту, прежде чем вдосталь не налюбуется», — подумалось Жоржу, с тяжелым вздохом отводящему глаза от волнующих изгибов блестевшего на солнце женского тела.

Четырех негромких хлопков снайперской винтовки она не услышала, шумно войдя в воду в последний раз. Извольский же, осуществив половину задуманного, проворно сбросил одежду, схватил «Каштан» Болотова и с разбега нырнул в озеро. Он быстро обогнал «наживку», торпедой проплыв под ней где-то на середине водоема и вынырнул у противоположного берега. Немного поднявшись в гору, равнодушно прошел мимо первого чеченца с пробитой у виска головой. Приблизившись ко второму — раненному в обе руки и ступню, без лирических отступлений спросил: