Готовность №1 - Рощин Валерий Георгиевич - Страница 28

Болотова она знала давно — третий год работала с ним в отделе по борьбе с терроризмом и политическим экстремизмом Департамента по защите конституционного строя. Знала интеллигентные манеры майора, особенности довольно мягкого характера. Даже здесь, в лесах горной Чечни он старался не изменять давним привычкам. В какие-то моменты ему удавалось оставаться самим собой, но чаще — и от нее это не ускользало — нет.

А вот с офицерами спецназа столь близко Северцевой пришлось столкнуться впервые. Поначалу пугающая немногословность, отталкивающая черствость, граничащая с грубостью в общении, постепенно стали обыденны и, самое главное — объяснимы. То ли незаурядный ум, то ли чуткое нутро подсказало: на войне зачастую некогда обдумывать форму обращения к сотоварищу и размышлять о том, кем твой сотоварищ является: видавшим виды мужиком, очаровательной женщиной или же юной, краснеющей по любому поводу девушкой. Приказания всем отдаются одинаковые, и все одинаково четко должны их исполнять.

Губы задумавшейся Арины дрогнули в слабой улыбке… Отмотав череду событий операции «Возмездие» далеко назад, она неожиданно осознала, что как раз-то Извольский, коего поначалу едва не возненавидела, мягко и осторожно — без лишней афиши, пытался делать для нее маленькие, незначительные на первый взгляд исключения из этих строгих канонов: с первого дня обращался на «Вы»; слегка цыкнул лишь однажды, для ее же пользы возвратив с небес на землю; всячески оберегал, упрятывая в середину строя на марше или отыскивая самое безопасное местечко перед приведением в исполнение очередного приговора. И совсем уж лучезарная улыбка озарила светлое лицо девушки, вспомнившей о том, как неуклюжий подполковник внезапно сбил ее кошачьим прыжком и пару минут в крепчайших объятиях прижимал к земле. «Да, все, что он делал, было бесспорным, своевременным и идеальным по исполнению… — прикрыв глаза длинными густыми ресницами, часто закивала она головой и справедливо рассудила: — Повалили тебя наземь, пнув по изящному заду здоровенной кроссовкой — нечего обижаться, коль пуля чеченского снайпера просвистит мимо. Лучше сказать спасибо, чтоб и в следующий раз пнуть не забыли…»

Балбеса Ярцева она раскусила мгновенно — еще на борту транспортного самолета, доставившего их из Питера в Чечню. Обычный плут, бабник, паяц, шалопай. Хотя и неплохой профессионал, не лишенный, к тому же доброго, отзывчивого сердца. Она частенько посмеивалась над его выходками или хлесткими выражениями, граничащими с ненормативной лексикой. Но не более того…

Извольский же отчего-то все чаще и настойчивее приковывал к себе ее внимание. А вот отчего, Арина пока разобраться не могла и лишь дивилась загадочной метаморфозе — раздражение на него понемногу ослабевало, и, удивительное дело — даже стойкая привычка прикладываться во время коротких остановок к плоской фляжке со спиртом, уже не возмущала, а воспринималась без малого как должное. Вот и сейчас, когда Георгий Павлович завинчивал крошечную пробочку, перед тем, как спрятать емкость в набедренный брючный карман, она, неожиданно подумала: «Будь у него там не спирт, а что-нибудь менее крепкое, пожалуй, и я не отказалась бы сделать глоток-другой…»

Заместитель командира «Шторма» отошел в сторону, а Северцева, вдруг очнувшись от размышлений, покраснела и поспешно склонилась над ранцем…

— Допроси его, Сергей, — усаживаясь на траву, нарочито громко повелел командир и кивнул в сторону трусливо хлопавшего глазами чеченца. — Если заартачится или начнет врать, я не пожалею для него пули.

При этом он достал из «лифчика» внушительную «Гюрзу», демонстративно передернул затвор и положил готовый к выстрелу пистолет рядом…

Преемника Умаджиева звали Асланбек Джабаев. Он беспрестанно и сбивчиво тараторил, без утайки выкладывая Болотову сведения, способные, по его мнению, благоприятно повлиять на решение короткого спецназовского суда. В итоге офицер ФСБ узнал многое, кроме одной немаловажной детали — координат Главного штаба. Увы, но этими секретными данными чеченец, ставший амиром несколько дней назад, не владел. И спустя час Болотов отправил первое закодированное донесение на имя полковника Горюнова.

Текст донесения гласил:

Управление по борьбе с терроризмом

и политическим экстремизмом

Секретно

Полковнику Горюнову

Лично

29 июня

Болотов

«1. Группой успешно устранены Усман Калаев, Али Рамазанов, Хамзат Габаров. Полевой командир Арсен Умаджиев назначен помощником начальника Главного штаба ВС ЧРИ.

2. Местонахождение Главного штаба ВС ЧРИ пока не установлено.

3. Бригадный генерал Арби Мусаев на днях отбывает через Тбилиси в Исламабад, где возобновляется переговорный процесс по вопросам финансирования сепаратистского движения в Чечне.

4. Один из лидеров ЧРИ Али Аларханов неделей ранее отправлен в Доху (Катар) для прохождения длительного курса лечения.

5. Потери группы на 29 июня составляют три человека: к-н Одинцов; л-т Лунько; ст. пр-к Кравчук».

— Ну вот и отлично… Передали, — вздохнул фээсбэшник, сворачивая аппаратуру и укладывая ее в ранец. Кивнув в сторону пленника, по-прежнему сидевшего скрестив ноги у основания корявого дубка, прошептал: — Надо бы от этого отделаться.

Усмехнувшись невесть откуда взявшейся решительности недавнего интеллигента, Жорж остудил его пыл:

— Успеем. Ткни-ка лучше в карту и поведай мне о следующем «клиенте».

— А следующего, Георгий, нам необходимо взять живьем. И вообще, считаю, настала пора посвятить тебя в тайну нашего с Северцевой индивидуального задания.

— О как!.. Стало быть, оправдал, заслужил и снискал? Ну, валяй, просвещай…

Почувствовав неловкость за излишний пафос своей последней фразы, Болотов пробормотал:

— Ты уж не обижайся, Георгий… Но мне приказано перейти к выполнению второго задания, когда список подлежащих физическому уничтожению, иссякнет. На сегодняшний день, не считая Арсена Умаджиева, осталось двое… Но мне кажется, занимаясь ими, мы можем упустить драгоценное время. Нам необходимо, побыстрее, добыть одну очень важную информацию!

— Ладно, рассказывай. Только вот что… Давай-ка и Кролика позовем, а то не принято у нас в «Шторме» чтоб один знал, а другой догадывался…

— Вот это народищу собралось!.. Курбан-байрам что ли празднуют? — изумленно воскликнул Болотов, рассматривая в бинокль большое людское скопище на окраине села Ушкалой.

Толпа действительно впечатляла. Извольскому даже не понадобилась оптика для примерной оценки численности собравшихся сельчан.

— Человек триста, — подтвердил он и задумчиво добавил: — Курбан отмечали в феврале, а это, должно быть, чья-то свадьба или юбилей…

Празднество происходило в ровной долинке, одним краем примыкавшей к селу. Почти посередине огромную лужайку рассекала дорога, идущая вдоль Аргуна с юга — от села Гомхой, на север — до самого Грозного. Обе обочины дороги занимали разномастные автомобили — вероятно, большинство из приглашенных гостей были приезжими.

— Машины «клиента» нашел? — справился шеф спецназовцев у Сергея.

— Нет пока…

— На чем он ездит?

— Умалатов на серебристом «Бумере», охрана в количестве пяти-семи человек на «Тойоте» и «Опеле». Все машины — внедорожники…

— Еще один новый чеченец… — проворчал подполковник, приподнимая винтовку Кравчука и обозревая вереницу автомобилей сквозь оптический прицел.

Ярцев, Северцева и пленный преемник Умаджиева сидели тем временем метрах в десяти от опушки реденького леса — под сенью кривых низкорослых дубов. У кавказца были связаны только руки, поэтому подрывник держал свой «Вал» направленным в голову Асланбека Джабаева, и был готов нажать на спусковой крючок в ответ на любую его выходку.

— Есть!.. — обрадовано воскликнул майор. — Все три вездехода стоят на обочине — почти у самой деревни.

— Вот и чудненько, — отвечал Жорж, опуская «Винторез».