Спешите делать добро - Рощин Михаил Михайлович - Страница 7

Официант. Тсс… бысс… Псс…

Мякишев наливает. Официант озирается, приседает на корточки, вы­пивает. И убегает.

Врубается музыка. Разговор продолжается, но слов больше не слышно.

Квартира Мякишевых. Ночь, гроза. Оля в ночной рубашке, закры­вает распахнувшуюся дверь на балкон, дрожит, плачет. Вбегает Мякишев, на ходу натягивая брюки.[1]

Мякишев. Оля! Ты где?.. Что? Это ты ревешь? (Включает свет.)

Оля(панически). Ой, не надо! Не включай!.. Ой! Помру!

Мякишев(выключает). Да ты что это, Оля? Это гроза… (Помогает закрыть.)

Оля. Боюся я ее, боюся! (Вскрикивает от каждого удара грома.) Ой! Миленький, родненький! Ой! У нас де­душку грозой убило!..

Мякишев. Ну, дурочка, успокойся, обыкновенная гроза, все закрыто…

Оля. Ой, не могу я! Опять!..

Мякишев. Ну как не стыдно! А я люблю!.. Ух, дает!.. Хочешь, выйду?

Оля. Да ты что, ты что! (Хватает его руку.) Ой, умру! Не ходитя!..

Мякишев. Ну-ну, не пойду, глупая, что ж ты дрожишь-то так? Нервная ты, Олька. Тогда на станции тоже так дрожала… Здесь же город, громоотводы…

Оля. Ой! А молоньи-то, молоньи! Одна за одной! (Скулит.)

Мякишев(включает лампу). Тихо! Тихо, ничего не будет! (Строго.) А ну, прекрати! Дыши глубже! Я ж не боюсь, видишь?

Сквозь гром и шум слышно, как открывается дверь.

Кто это?..

Оля. Не уходите! Родненький! Миленький! (Прижимается к Мякишеву.)

Мякишев. Ну, барышня, тебя лечить надо.

Появляется всклокоченная тетя Соня. Снова гром.

Оля падает на пол, накрывает голову подушкой.

Тетя Соня. Оля! Олечка, деточка!.. Что это с ней? Олечка! Мальчик пропал! Ты не видела? Вы подумайте, пропал, и все! Нигде нет! Он не забегал? Оля! Ты что плачешь? (Мякишеву.) Что с ней? Я помешала? Извини­те, я не в своем уме, он погибнет, такая собачка! Зять Петя сказал: если с собачкой что-нибудь случится, я вас, теща, сырую съем… Интеллигентные люди! Убьют за свою собаку!

Мякишев. Да видите – ревет, грозы боится…

Тетя Соня. Олечка, ну ответь, деточка!.. Он погиб, я знаю! Она мне сама, сама говорила: в мешок – и в тундру, в мешок – и в тундру!.. Да! В деревне всегда му­чают животных. (Басом.) Но! Пошла! Тпру!.. Никто мою собачку не любит, никто!

Мякишев. Успокойтесь, найдется… забился куда-нибудь…

Тетя Соня. Она знает, знает! Не говорит!

Оля(истошно). Уйди! Уйди! Что пристала! Ой не могу я!

Тетя Соня. Что он вам сделал?

Обе рыдают. Мякишев в обалдении.

Мальчик! Мальчик! Извините, я помешала… такая гро­за… никто не спит… Мальчик!.. Извините, деточка, из­вините… Мальчик! (Исчезает при свете молний, как фу­рия.)

Мякишев. Ну! Эту еще принесло! «Мальчик! Маль­чик!» Мальчик-то мальчик, а ты, девочка, кончай дро­жать!.. Ну-ка, укрывайся, ложись, я тебе валерьянки дам…

Оля. Его как привезли… дедушку-то… (Ее трясет не на шутку.) Он весь синий, а руки как крюки, руки как крюки…

Мякишев. Все! Хватит, я сказал! Дедушка, бабушка!..

Очень сильный удар. Оля вскакивает. Мякишев чуть не силой укладывает ее.

Оля. Не могу! Умру я! Умру!

Мякишев. Тихо, кому я сказал! Дыши ровно! Сей­час все пройдет!.. Я с тобой, не бойся. Тихо! Тихо!.. Эх ты, дите!..

Она вцепилась в его руку. Гроза продолжается.

Там же, следующий день. Зоя и Оля. На тахте – раскрытый чемодан.

Зоя. Ну, ты умница! Чистота у тебя, порядок… Пио­ны… Это мне? Какой у меня был вчера букет!

Оля. Да мы и вчерась… вчера ждали, и давеча, пря­мо изождалися. Ой, радость-то!.. (Обнимает Зою, стискивает.)

3оя. Ну-ну, дурочка… Я тоже там соскучилась. Хотя принимали нас роскошно, всесоюзная конференция… А Днепр! А погода была! (Чему-то своему смеется, заку­ривает.) Ну а вы как?..

Оля с удивлением смотрит, как она курит.

Да вот решила научиться. Все курят. Ну все!

Оля. У нас-то в поселке никто не курит. Одна Рас­кладушка.

Зоя. Кто?

Оля. Женька-Раскладушка. Так она из Риги выслан­ная… Фу! (Ломает ее сигарету.)

Зоя. Да ты что, Ольга?

Оля. И не дам, не дам, думать нечего!

Зоя(сдерживается). Ну хорошо, потом. А что вы ели? А Сережа? Очень расстроился, что я не успела?

Оля. Сережа-то? Ничего, мы его проводили. Как надо. Всю маковку издолбил: приедешь на день родите­ля? Приедешь – не приедешь, приедешь – не при­едешь?.. (Осекается.)

Зоя. Что?

Оля. Он же велел! Как приедете – сразу звони бе­ги!.. Ой!

Зоя. Да не «он», а Володя! Опять ты!

Оля. Да ну прям скажете! Мне он, что ль, Володя? Я мигом.

Зоя. Ане – набери тогда тоже. Она-то заходила?

Оля. Аня-то? Через день тута. У нее горячую воду исключили, она – сюда… без воды-то никак! Прям жи­вет и живет! Я мигом! (Убегает.)

Зоя ходит по комнате, разбирает вещи, сбрасывает туфли – чем-то она наполнена.

Входит тетя Соня, без собачки.

Тетя Соня. Зоенька! Приехала! Вы подумайте! Красавица наша! (Всхлип.)

Зоя. Здрасте, тетя Соня! Что такое?.. А собачка?

Тетя Соня. Не спрашивайте, ужас!.. Вчера-то! Вы не представляете, такая гроза! А он пропал!.. Ну про­пал, нет нигде! Мне зять, Петя, «орхидэя», грит, и я вас за нее, теща моя милая, живую съем… Ну, нигде! А уж под утро, слышу, скулит! На балконе остался, на кухне, вы подумайте! Я дверь-то закрыла, а его просмотрела… Простудился совсем. Кашель, слезы! А глаза!

Зоя. Ну-ну, тетя Соня, ничего… Главное, нашелся. А как мои тут без меня? Что вообще?

Тетя Соня. Ваши? Ну что вы, замечательно! Вы видите? Вы только подумайте, она такая хозяйка! Все-то трудится, деточка, все трудится! Золото!.. А эту Щеткину и слушать нечего…

У Зои – вопрос.

Ну, Щеткина, Щеткина, с первого этажа, усы растут, толстая…

3оя. А, у подъезда всегда сидит?

Тетя Соня. Да-да, такая сплетница, все-то ей надо! Был у нас товарищеский суд в жэке…

Зоя. Суд?

Тетя Соня. Антонова, Антонова. Насчет Антоновой из пятьдесят восьмой квартиры! Молодая, крашеная та­кая, белая, никогда пешком не придет, все на такси, и до­поздна музыка у ней, гитары, а мужчины прямо так и за­ходят по шесть человек, и выпимши…

Зоя. Как легко судить других.

Тетя Соня. Я и говорю. Да Антонова-то, думаете, пришла? Ой-ей-ей! (Озирается.) Не лезьте, говорит, в мою жизнь, не ваше собачье дело! Вы подумайте! Все со­брались, а она не явилась!

Зоя(смеется). Ну-ну, тетя Соня, и что дальше?..

Тетя Соня. Ну вот, Антонова не пришла, жильцы сидят, что суду делать? Тут Щеткина и давай! Она все­гда: я участница, ветеран, я не потерплю! А сама (шепотом) в церковь ходит… Вот, значит. Какие в нашем доме порядки. Там собаки! Там коты! «А взять хоть, потом го­ворит, Мякишевых из сорок третьей квартиры, – почему у них чужая девица живет, без прописки, домработница малолетняя или как?»