Спешите делать добро - Рощин Михаил Михайлович - Страница 3

Мякишев. Дыши глубже, Анюта.

Аня. Должен же быть урок…

Мякишев. Брось, он ведь тебя тоже… Ты скажи мне лучше…

Аня. Все боится связать себя, как бы кто его свободу не отнял.

Мякишев. Скажи, Зойка не очень на меня?

Аня. А если б не я, давно уж с тоски удавился. (Тер­зает шапку.) Ну что ты казнишься? Ты все сделал как человек.

Мякишев. Я боюсь – она молчит, молчит, а по­том…

Аня. Как будто ты Зою не знаешь! По-моему, как ты – так и она… Интересно, вот вы два друга, сто лет, а будто два полюса… Фу, черт, порвала шапку!.. Извини, Мякишев, я зашью.

Мякишев. Полюсов и должно быть два. Так заду­мано. Плюс и минус.

Аня. Что? Гениально! А то вертеться не будет?!

Мякишев. Ну!

Смеются. Теперь она чмокает его в щеку. Входит Зоя, запарилась.

Зоя. Все целуетесь? Соскучились? Ань, иди помоги мне немножко. (Мужу.) Можешь мыться… Коробочку мою с нитками-иголками не видели?..

Мякишев. Слава богу, освободили! (Задержав Зою.) Зой!

Зоя. Что? Вчера здесь стояла коробка…

Мякишев. Ну не надо так, Зоя…

3оя. А что я? Я, по-твоему…

Мякишев. Нет, если ты не хочешь… Понимаешь, я ведь…

Зоя. Разве я что-нибудь сказала? Привез – значит, так надо.

Мякишев. Ну ты странно… Ань! Ну скажи ей. Мужа больше месяца не было дома, а ты…

Зоя. Муж еще бы табор цыганский привел…

Мякишев обнимает ее.

Пусти, Володя, я и так мокрая…

Мякишев. У нас все равно каждое лето… приез­жают, уезжают… Пусть девочка…

Аня и Зоя(хором). …поживет, Москву посмо­трит!..

Смеются. Аня и Зоя выходят. Мякишев приободрился. Вбегает Сережа, мальчик не старше тринадцати лет.

Сережа. Пап, пап! Ты здесь? Все есть, пап! И ласки и маски! Тьфу! И ласты и масты… нет! Полная витрина! Маски!..

Мякишев. Ласки!

Сережа. Ласты!

Мякишев. Масты! (Притягивает и целует Сережу.) Ты же не на море, а на речку едешь! Масты ему! Колбасты! Ты хоть соскучился?

Сережа. Пусти, папка! Соскучился. На речке тоже можно. Купишь?

Мякишев. Да куплю, куплю.

Сережа. Давай деньги.

Мякишев. Видали? Сегодня закрыто!

Сережа. Все равно. А то ж истратите, я вас знаю!

Мякишев. У мамы возьмем!

Сережа. Мама сама у Ани все время: дай десяточку, дай десяточку!..

Мякишев(достает десятку). Последняя.

Сережа. Давай. Целей будет.

Мякишев. Эй, эй! Сдачу – до копеечки!

Сережа. Какая там сдача, еще не хватит!.. (Поет.) Маски, ласты! Ласки, масты!

Мякишев. Стой! Эй! Слушай-ка, я тебе насчет…

Сережа. Про нее?

Мякишев. Да. Про Олю… Понимаешь…

Сережа. Она у нас всегда будет жить?

Мякишев. Почему? Нет, но пока… раз уж так по­лучилось… надо, чтобы ей у нас было хорошо, понят­но?.. Она в Москве никогда не бывала… Она ведь вы­росла на севере, в маленьком поселке… Например, она мороженого сроду не ела…

Сережа. Как это?

Мякишев. Вот так. Бывает. Такая житуха была у человека… Вы поняли?

Сережа. Поняли.

Мякишев. Спасибо.

Входит Сима, за ней – Борис.

Сима(смеется). С ума съехал! Как дам по очкам-то! (Мякишеву.) Еще не развелся, а уж гляди-ка!.. Иди ко мне в ванную, Володя, чего ты маешься?..

Мякишев. Спасибо, Сим. Они уже выходят.

Сережа(Борису). Что ж ты? Обещал, обещал…

Борис. Принесу. Я забываю.

Сережа. Эх ты, дядя! (Смеется, убегает.)

Сима. Он все забывает, все! Ах ты, сладкий мой! Да я ж тебя пополам могу разорвать! (У телевизора.) О! А народ все идет! Сколько ж у нас народу в Москве сде­лалось – мильёны! Я когда на фабрику пришла, шесть лет назад, у нас один корпус стоял, два цеха, а теперь четыре, да пятый строют… А всех напои, накорми!..

Борис(усмехается, курит). Одни женщины.

Сима. Ну! Бабы да девчата, бабье царство… По­смеиваешься? Иди-ка к нам работать. Ты электрик, нам требуются.

Мякишев. Правильно, а то он все места не найдет, двадцать пять стукнуло.

Борис. Была бы шея…

Сима. Ой, шея! Это у тебя-то шея? (Берет его за гор­ло.) Как у куренка!

Борис. Задушишь!

Сима. И задушу. И задушу!.. Ишь какой! Очкарик!

Борис(тихо). Ну, берешь меня? Я внесу восемь рэ.

Сима(тоже тихо). Прими руки, ты!

Шум, смех. Появляется Горелов, за ним – Аня, тетя Соня, Сережа.

Горелов входит в комнату спиной, вприсядку, ведя за передние лапы перед собой собачку.

Горелов(поет).

Все веселятся.

(Поднося собачку Мякишеву.) А мы бездомные, мы бесхозные! Пожалейте нас, обогрейте нас!

Мякишев(грубо отстраняет Горелова). Может, хватит? Все очень умные, один я… (Идет к выходу.)

Горелов. Да! Один ты…

Аня. Виктор! (Оттаскивает Горелова.)

Зоя вводит Олю.

Оля – простоватая миловидная девушка, чистая, отмытая, в розовом, наспех подогнанном платье, деревянная от смущения.

Мякишев почти наткнулся на них.

Зоя. А вот и мы! Вот и Оля! Просим любить да жаловать! Проходи, Оля, проходи…

Мякишев(наигранно). О! Кто идет! С легким паром!..

Тетя Соня. Ой деточка, ой какая! Вы поглядите!

Зоя. Мы договорились – Оля стесняться не будет, со всеми она уже знакома… Володя, ты что? Давай, в темпе.

Мякишев. Во какая ты! Принцесса!.. Иду-иду. Я быстро! (Выходит.)

Оля не поднимает глаз.

Сима. Видал, симпатичная! Вполне! Не робей, дева! Тут тебе не деревня, Москва, оробеешь – пропадешь!

Зоя. Сима!

Сима. Ну а чего? Я правду говорю! Ты к хорошим людям попала – спасибо скажи!

Горелов еле удерживается от комментариев и на цыпочках удаляется на балкон.

Тетя Соня. Что ж делается, прям не могу! (Плачет, уходит.)

Зоя. Ну, сейчас весь дом будет в курсе! (Ане.) Давай тут сама, у меня там все перестоялось на кухне. (Выбе­гает.)

Аня. Иди-ка сюда, иди. (Усаживает Олю рядом.) Ну, ты что? Отмылась? Вот видишь, как хорошо голову про­мыли, я говорила… А ты как думаешь, волосы – длин­ные или подстричь?

Сима. А я-то что ж? Сколько времени? (Борису, ко­торый осторожно удерживает ее.) Ты чего? Ну, Бориска! Что с тобой? Я пошла. (На ходу треплет Олю по плечу.) Живи, дева, радуйся! Появление Христа народу! (Выходит.)

Борис пробирается за ней.