Король жил в подвале и другие сказочные истории - Арбенин Константин Юрьевич - Страница 30

Мужья, как на них посмотрели, сразу поняли, что жёны тут без них не скучали, а очень даже весело коротали разлуку. Затопали они на жён своих непутёвых ногами, зафыркали носами, из-за щёк пар выпускать принялись.

– Ах, вы праздновать пришли? – кричат. – Без вас справимся. Вы, похоже, уже впрок напраздновались донельзя! Ступайте-ка лучше по домам да наводите там порядок. Чтобы к нашему приходу всё было в прежнем виде, чтобы каждая вещь на своём месте лежала и на наш хозяйский зевок незамедлительно откликалась. Да чтобы не слуги порядок тот наводили, а вы сами своими собственными белыми руками! А слуг мы уволим – пора вам самим спину погнуть да ум свой работой выровнять, а то он у вас в какую-то непонятную сторону загибаться стал, всем от вашего ума только ущерб да неприятности, такой он у вас ушлый и своевыгодный. И ежели через три дня до нужной меры не поглупеете, то мы с вами в два счёта развод оформим, а потом найдём себе новых невест – дурочек вроде Маруси. Потому как выходит, что её бескорыстная глупость вашего корыстного ума во сто крат мудрее!

Прогнали мужья непутёвых своих жёнушек, с расстройства за стол скорее спешат. А Иван Премудрый говорит:

– Погодите за стол садиться, ещё у нас не полный сбор.

– Как не полный? – дед удивляется. – Кого ж не хватает? Вроде все здеся.

– Прав Ванечка, – поясняет Маруся, – ещё друга нашего верного не хватает, сторожа нашего ласкового.

Высунулись Маруся и Иван в окошки и кричат на всю улицу:

– Горька! Горька!

И вот уж мчит к ним Горька, розовым языком слюни по улице раскидывает.

А соседи услышали тот клич, побросали все дела и айда сбегаться к Марусиному дому. Сбегаются и на бегу кричат:

– Горько! Горько! Горько же!

Поняли, видно, чем дело пахнет – чем сказка кончится, чем сердце успокоится.

Ну да и мы поняли – чай ведь не дураки и не дурочки!

Хоронюшка

Жили-были Старик и Старушка. Жили-поживали, доброты наживали. Было у них небольшое хозяйство, коза Верка, курица Надька да корова Любушка, кормилица. Только детей у них отродясь не было. Старик и Старушка по этому поводу сильно печалились. Но однажды по весне повалил с неба разноцветный град. Попало старушке самой крупной градиной по лбу. После этого она забеременела и месяца через два родила сынишку. Мальчонка был такой хороший, такой пригожий, что не могли старики на него нарадоваться. Так его и назвали – Хоронюшкой.

Рос Хоронюшка быстрее лебеды и через три года возмужал и заосанился. Уж какое счастье было старикам на старости лет! Но пришёл срок – приехала к стариковой избе военная машина, вышли из неё форменные люди и забрали Хоронюшку на войну. А через неделю пришла на него похоронная бумага. Видно, не долго пришлось ему горе мыкать да побоища воевать. Сели тогда Старик и Старушка на лавку и стали причитать:

– Был у нас сыночек Хоронюшка, а теперь пришла на него похоронюшка…

Порыдали, поплакали – да и будет! Бог дал, Бог и взял. Спасибо и на том. И говорят они друг дружке:

– Вот пожили мы век без малого, повидали всего. Горя похлебали да счастья напоследок понаскребли. Сыночек наш погиб – значит, и жить-то нам больше незачем. Пора нам умирать.

И собрались они смерть принять. Только хозяйство пожалели. Взял Старик козу Верку, отвёл её на базар да и продал там за гроши какому-то попу. На другой день – сунул за пазуху курицу Надьку, вышел на большак и там первому встречному пешеходу подарил. А потом пришлось и корову Любушку, кормилицу, зарезать. Мясо раздарили соседям, да себе ещё целый пуд остался. Чтобы не пропадало добро, ели Старик и Старушка это мясо ещё полмесяца – много ли старики за раз разжуют-то! И только когда доужинали последним кусочком, легли они в постель, попрощались друг с другом и стали навсегда засыпать.

Однако, в полночь разбудил их страшный грохот. Вскочили старики с кровати, смотрят в окно и видят: скачет по небу великан-всадник на белом коне. Сам ликом бледен, машет мечом и во все стороны запускает молнии. Соскочил с небес прямо к забору и ну давай барабанить костлявым кулаком! Переглянулись старики.

– Нет, – говорит Старушка, – эта смерть не про нас.

И легли сызнова спать – так и не отворили калитку. Вдруг среди ночи снова просыпаются – от ужасного скрипа и лязга. Глядят обратно в окошко и видят: проезжает мимо дома длинная телега, покрытая белым саваном. Правит ею лысая старуха с косою в руках. Осадила клячу и давай стучаться в калитку, проситься на ночлег. Услышали старики её противный голос и только переглянулись.

– Нет, – говорит Старик, – и эта смерть не про нас.

И опять они спать улеглись, так калитки и не отворили. А позже снова проснулись – на этот раз оттого, что кто-то жалобно под окном мяукал. Выбежали старики во двор, смотрят, а на крылечке сидит крошечный белый котёнок. Весь продрог, дрожит, скулит, пошатывается. Старики пожалели его, взяли в дом, напоили кипяточком, приласкали да и положили греться к себе под одеяло. Котёнок глаза закрыл и замурлыкал свою кошачью колыбельную песенку. Старики разомлели, уснули сладко-сладко да больше и не просыпались.

А поутру котёнок из-под одеяла вылез, встрепенулся, шёрстку облизал, мяукнул и выпрыгнул в окошко.

Послесловная сказка

Однажды в Дом радио пришло Письмо. Прождав четыре часа в приёмной, Письмо наконец проскользнуло в приоткрытую дверь и, представ перед Радио в открытом виде, поведало ему свою историю.

– Мой автор, – рассказало Письмо, – недавно купил в магазине книжку, и с ним произошло чудо: в этой книжке он нашёл свою сказку – самую родную свою сказку, самую единственную, ту, которую он потерял ещё в школе, во втором классе, выменяв её на раскрашенного пластмассового ковбоя. Теперь он счастлив и не одинок. Но есть один нюанс, который не позволяет ему в полной мере наслаждаться своим счастьем: книжка издана мизерным тиражом, а в ней ещё много сиротливых сказок, хозяева которых до сих пор не нашлись и вряд ли найдутся, если срочно что-нибудь не предпринять. Он, мой автор, долго думал, как же помочь другим людям найти их сказки, и в итоге решил, что нужно обратиться на радио: может быть, оно не откажется дать этим сказкам возможность прозвучать в его эфире. Ведь радио – это как раз то, что нужно; именно к нему прислушиваются самые одинокие люди, оставившие надежду найти потерянные давным-давно сказки. Вот было бы здорово, если бы истории из этой книжки прозвучали в радиоэфире и тоже нашли потерявших их хозяев! Поэтому мой автор решился обратиться к многоуважаемому радио с просьбой-предложением…

– Мы поняли, поняли, – оборвало рассказ Радио (оно было с собой на «мы», так как выражало мнение многомиллионной аудитории). – Как, вы говорите, называется та книжка? Как фамилия сказочника?

Через неделю сказочник был найден и с первой порцией сказок приглашён в вечернюю программу. Радио, надо сказать, было строгим и непроверенные вещи в свой эфир не пропускало, но иногда, чтобы оттенить и подчеркнуть эту свою строгость, позволяло себе что-нибудь новенькое, свеженькое, незаезженное. Именно в такую минуту слабости сказочник со своими подопечными и просочился в сетку радиовещания, пригрелся там и стал выходить в эфир регулярно – каждый четверг, в одиннадцать часов вечера, по пять-семь минут. Кому-то пять-семь минут в неделю могут показаться насмешкой, но в масштабах города этого времени тем не менее хватило, чтобы в нём незамедлительно стали происходить чудеса. Многие люди узнавали свои сказки по голосу и сюжету и являлись за ними прямо в Дом радио. В это трудно поверить, но практически все прозвучавшие сказки нашли своих хозяев – идея, предложенная письмом, оказалась удачной и принесла людям много неподдельной радости.

Но случилось так, что один скверный гражданин бессмысленно пожилого возраста случайно услышал от своего соседа о раздаче сказок. Гражданин этот всегда радовался, если где-то что-то бесплатно раздавали, поэтому он сразу же собрался и побежал в Дом радио, чтобы урвать себе кусок пожирнее. Явившись, он потребовал незамедлительно выдать ему три самые лучшие сказки, и чтобы все три были со счастливыми концами. Он утверждал, что три сказки ему необходимы в качестве компенсации за три его неудачных брака. Сказки для этого человека не нашлось, но самым печальным было то, что ему никак нельзя было объяснить, почему ему полагается только одна и именно его именная сказка. Редакторы, режиссёр, звукооператор и другие работники радиостанции уговаривали его и подождать, и самому поискать сказку где-нибудь в другом месте, но пожилой гражданин от участия в его судьбе только горячился, лез в бутылку, потом начал огрызаться, стрелять слюной и в конце концов ушёл, сильно стукнувшись об дверь, – ушёл крайне недовольный собой и озлобленный на всех остальных. Вернувшись домой, он тотчас написал письмо «Примногоуважаемаму Радиу» и собственноручно опустил его в свой любимый почтовый ящик, за которым он, кстати сказать, ухаживал, который протирал тряпочкой и ежемесячно красил в новый цвет (много позже узнали, что именно в этом ящике и пряталась от человека его сказка – пряталась, поскольку конец у неё был не очень-то хорош, а гражданин этого не любил)…