De Paris avec l'amour (СИ) - Волкова Дарья - Страница 37

— Прекрати! Я же сказал, что не специально. Я не понял сразу, что я у тебя. Решил, что дома.

— Кто такая Катаржина?! — он специально испытывает на прочность ее терпение!

— Домработница.

— Какая, на хрен, домработница?!

— Моя домработница, — в серых глазах — искреннее недоумение. — Ты же не думаешь, что я сам покупаю продукты, готовлю себе завтрак, забираю вещи из химчистки и делаю уборку?

Софи замерла, перестав дергаться под ним. Нахмурилась.

— Домработница?

— Да, — кивнул для наглядности.

— Ты спишь с ней?

— Господи, нет!

— Почему?!

— Потому что я не сплю с наемными работниками! — Серж начал потихоньку сам закипать. — Ну? Тебя можно отпускать? Драться больше не будешь?

— Отпускай, — кивнула Соня после небольшого раздумья.

Серж отстранился, все еще настороженно глядя на нее. Софья села, рефлекторно растирая запястья.

— Она симпатичная?

— Вполне.

— Тогда почему ты с ней не спишь?!

Серж закатил глаза к потолку. Этот неожиданный приступ ревности Софи уже начал раздражать. И забавлял одновременно. И, похоже, пока он не скажет правду, Софи не успокоится.

— Я не сплю с ней потому, что ее не интересуют мужчины.

— Что? — Софи недоуменно нахмурилась.

— Катаржина — лесбиянка.

Софи так забавно хлопает глазами…

— Как тебя угораздило?!

Серж пожал плечами. Ну, вот так вот…

С Катаржиной Ковалик, она же Наказание Господне, она же Порождение Ада, он познакомился пару лет назад. Собственно, Серж в тот момент был занят поиском очередной домработницы. Выудив последовательно трех предшествующих из своей постели. Проклятие какое-то. Ему советовали взять филиппинку, но Сержу не очень нравилась эта идея. Нет, он не был расистом. Просто не хотел видеть филиппинку у себя дома.

Он даже раздумывал о том, чтобы поискать на эту должность мужчину. Но сомневался, что нормальный адекватный мужчина будет заниматься такой работой. А ненормальный… Нет, ему этого хватило!

Чуть ли не первое, о чем сообщила на собеседовании своему потенциальному работодателю Катаржина Ковалик, этническая полячка, уже пять лет живущая и работающая во Франции — это о своей сексуальной ориентации. Сообщила гордо и даже чуточку презрительно. Хм… А это вариант…

Он, если говорить серьезно, ни разу не пожалел о том, что взял Катаржину на работу. Она пекла потрясающие «Мадлен» и варила умопомрачительный кофе, идеально следила за его вещами — ни одна из любимых рубашек не была испорчена, ставила в вазы именно те цветы, что ему нравились, и не лезла к нему в постель. Кроме тех случаев, когда перестилала белье.

Кроме того, обнаружилось, что у Катаржины весьма… специфический характер — прямолинейный и с увесистым чувством юмора. Со временем у хозяина и работницы установились своеобразные отношения. Это странно звучит, но Серж верил Катаржине. Доверял, но дело даже не в этом. Он знал, что она не будет ему врать. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. И если Катиш говорила «Мсье Бетанкур, вы отъели задницу» — он безропотно вводил запрет на «Мадлен» и прочие искушения от Катаржины, садился на диету и проводил по паре часов в день на тренажерах, пока не приходил в форму. Если она говорила: «Где вы взяли этот кошмарный галстук?» — значит, ему и вправду изменил вкус, и галантерейное изделие надо выкинуть. И лучше не вспоминать, как она могла прокомментировать его сексуальную жизнь, которая отчасти проходила у нее перед глазами.

Три презерватива… мсье Бетанкур, вы нынче в форме… Серж, ну у нее же силикон! Не спорь, я точно знаю, у меня глаз наметан… Выпей слабительного, мой мальчик. За эту ночь ты съел полкило косметики, на меньше… Не встречайся больше с той рыжей. Ее помаду с твоих трусов не отъела даже химчистка… Ваша последняя пассия посмела сунуть нос в мой шкаф с посудой! Убью, если еще раз поймаю!

Катаржина была не только домработницей, но и его зеркалом — беспристрастным зеркалом. И Серж это ценил.

Он сидел, прижимая трофейную подушку к животу. Соня напротив выглядела озадаченной и смущенной. Стыдно было за свою идиотскую ревность. И уж точно Софья не ожидала, что эта так взбесившая ее Катаржина окажется настолько… своеобразной особой.

Серж молчал. Соне с каждой секундой становилось все более неловко. Лучший вид защиты — это нападение.

— Скажи мне, Серж, где ты красишь волосы — на голове или… там? — кивнула на то, что он прикрывал подушкой.

Если она думала смутить его, то прогадала. Бетанкур усмехнулся, как ни в чем не бывало.

— Что, корни отросли? Заметно уже?

Значит, ей не показалось?!

— Зачем?! — он ее сегодня удивляет, не переставая. — Ты… какого ты натурального цвета? Брюнет?

— Нет, — невозмутимо пожал плечами. — Блондин. Только более темный. Русый. Такой… — ухмыльнулся, — как там, где ты меня бесстыдным образом разглядывала.

Вот же сволочь! Нельзя с ним расслабляться! Ни на секунду.

— Зачем? Чем тебя не устраивал твой натуральный цвет?

Он перестал улыбаться.

— Меня — всем устраивал.

— Тогда… я не понимаю…

Серж нахмурился.

— Да это еще при… Вивьене началось. Он и ввел в обиход бренд «белокурый Бетанкур». Он, в отличие от меня, натуральный светлый блондин.

— Ты же говорил… помнишь, рассказывал — светловолосый мальчик с белой кошкой…

— В детстве — да, — наморщил Серж свой идеальный нос. — Я лет в шестнадцать начал темнеть — видимо, дедовы гены прорезались, он темноволосый был. Русый стал. Мне как-то все равно было — какой цвет волос. А потом… когда меня припахали к семейному делу. Эти чертовы маркетологи, — тут Серж скорчил такую гримасу, будто речь шла о его личных идейных врагах, — заявили, что «белокурый Бетанкур» — вполне работающий рекламный механизм, своеобразный, но сложившийся и известный бренд. Человек-бренд, — Серж невесело усмехнулся. — А мне было-то всего лет двадцать с небольшим. В общем, они меня уговорили, что я должен и… и — вот.

Софья молчит. Такого ответа она не ожидала.

— Знала бы ты, — неожиданно и негромко продолжает Серж, — как мне это надоело. Несколько лет красить волосы. Одеваться и выглядеть так, как от тебя ждут. Говорить то, что от тебя хотят услышать. Бизнес этот… женский.

— Как бизнес может быть женским? У вас серьезная компания и вообще…