Приключения Травки - Розанов Сергей Григорьевич - Страница 10

— Да нет, я его не видел, — ответил Володя. — Там столько собралось ребятишек вокруг машины, что я никак не решился ее оставить. Это не то что у нас: сдал машину Вовке-морячку или тому же Травке с Ваней — и спокоен. А там — кто их знает, какие они. Но услужливые. Записку чуть не все бросились относить. Я хотел, чтобы и Травку вызвали, да ведь вы сами сказали, что не надо… Вот если бы у меня был «Москвич»…

Володя ушел.

Ждать до завтра было невозможно. Папа и мама посмотрели друг на друга и без слов решили: нужно ехать к дяде сейчас же.

— Едем? — спросила мама.

Папа ответил: «Хорошо», и оба они начали спешно надевать калоши. Мама все попадала правой ногой в левую калошу и очень сердилась, что калоша не надевается. Папа не смел сказать ни слова.

— Это все ты! — сердито проговорила мама, нагнулась и надела наконец калоши как следует.

На шоссе троллейбуса очень долго не было.

Недалеко от троллейбусной остановки стоял серый автомобиль, опоясанный полосой из белых и черных шашечек. За стеклом, рядом с шофером, горел небольшой зеленый фонарь.

Папа сказал:

— Хочешь, поедем на такси? Это гораздо скорее и не очень дорого.

Мама кивнула головой. Она любила ездить на такси.

Они подошли к автомобилю.

Шофер открыл им дверцу. Они уселись, сказали, куда ехать. Шофер включил счетчик, и сразу потух зеленый фонарь, показывая этим, что автомобиль занят.

Тогда шофер завел мотор. Ему не нужно было для этого вылезать и крутить ручку. В его автомобиле был маленький электрический моторчик, так называемый «стартер». Шофер нажал кнопку стартера. Стартер провернул большой мотор, а дальше большой мотор стал работать сам собой. Шофер передвинул рукоятку с круглой белой головкой, нажал педаль. Колеса автомобиля завертелись. Автомобиль проезжал километры, а колесико в счетчике отщелкивало цифры.

Когда папа и мама садились на такси, в окошечке счетчика были видны белые цифры и буквы: «00 руб.». А когда подъезжали к дядиному дому, появились новые цифры, и получилось: «12 руб.».

Это счетчик показал, сколько нужно платить за проезд.

УЧЕНИК ТРЕТЬЕГО КЛАССА

Дядя был дома и читал газету. Коля работал в своем живом уголке. Он красил ящик с какими-то всходами. Ученая галка Галина Карковна посматривала на него то одним, то другим белесым глазом. Ежик Махрютка проснулся сегодня в первый раз за два месяца и, не обращая ни на кого внимания, похрюкивал и уплетал из блюдечка молоко с белым хлебом.

Раздался звонок.

— Коля, отопри! — сказал дядя.

Коля побежал отпирать, и следом за ним заковыляла галка, помогая себе на ходу одним крылом. Другое у нее было подшиблено.

— Галина Карковна, на место! — крикнул Коля.

Галка послушно заковыляла обратно и принялась таскать куски хлеба из-под носа у ежа. Махрютка удивленно поднял на нее свою свиную мордочку, ничего не сказал и пошел, стуча коготками, в свое гнездо, сделанное из газет. Наверно, снова спать.

Коля отпер дверь. В переднюю торопливо вошли Травкины папа и мама. Еще не раздеваясь, мама спросила:

— Ну, как Травка?

— Сейчас, сейчас! — ответил Коля, будто только и ждал этого вопроса.

Он побежал к себе и через некоторое время торжественно вынес аккуратный, только что выкрашенный ящик, в котором росла густая, высокая, ярко-зеленая трава.

— Сам растил! — сказал Коля, сияя от удовольствия. — Вы, наверно, хотите подарить ее кому-нибудь на рождение? Пожалуйста!

Он был рад услужить, и вообще он был хороший мальчик.

— А Травка? Травка где? — проговорила мама с последней надеждой.

Коля почувствовал, что он что-то напутал.

— Так это вы про братика-матика писали? — испуганно догадался он.

Когда Травка был малюткой, он никак не мог выговорить «мальчик», а говорил «матик». Так Коля и привык звать его -«братик-матик».

— Ну конечно, — объяснил папа. — Ты ведь и сам пишешь: «Травка ест сколько угодно…» Посмотри записку.

«Травка есть, — прочел Коля. — Сколько угодно». У меня и правда ее сколько угодно. Еще три таких же ящика осталось. Скоро все они покроются голубыми цветочками.

— Так где же здесь «есть»? Где же здесь точка после твоего «есть»? — с отчаянием в голосе спросил папа, потрясая запиской.

Коля понял все.

— Это я пропустил мягкий знак! — в ужасе прошептал он. -Не поставил точку… А после точки нужно заглавную букву! Три ошибки! Да за это дело в школе верная двойка!

Тут из комнаты вышел дядя. Папа и мама стояли в передней и не раздевались. Они были очень расстроены. Большие мамины глаза наполнились слезами и от этого казались еще больше. А слезы все прибывали, и первые слезинки дрожали уже на ресницах.

Даже и дядя растерялся.

Он взял записку, понял, в чем дело, и укоризненно сказал своему сыну:

— Хорош, нечего сказать! Не видел, что ли, ты в тетиной записке «Травка»-то с большой буквы! И это ученик третьего класса! Вы подумайте только: третьего класса!

Потом он обратился к папе и маме:

— Во-первых, успокойтесь. Во-вторых, раздевайтесь. Мы сейчас все разберем и все обсудим. Вы сообщили в милицию? Нужно немедленно сообщить.

НА ПАРОВОЗЕ

Паровоз с Травкой шел в это время к станции Пролетарская.

Машинист Беляков рассказывает:

— Оттого и называется паровоз, что паром возит.

— Это-то я знаю… — говорит Травка.

— Внутри машины котел. В котле — вода. Вода кипит, из нее получается пар. Пар хочет вырваться, идет по трубам, попадает к поршням. И вот выталкивает то один поршень, то другой. Как пробку из деревянного пистолета, только гораздо сильнее. Поршни соединены с колесами и вертят колеса. Вот паровоз и идет, глупенький!

— Понимаю, — говорит Травка очень решительно. Ему совсем не хочется быть глупеньким. — А электрические паровозы бывают?

— Да нет! Говорил я тебе: паровоз — он паром работает. А если работает электричеством, это будет электровоз. Бывают электровозы, конечно бывают. Но только там, где линия оборудована. Вот у нас на главной-то линии провода протянуты, электричество пущено. Там ходят электропоезда — «электрички» называются. А эта, Пролетарская, ветка — новая. Недавно построена. Но и по этой ветке скоро пойдут электрические поезда. Планом твердо намечено. Как же иначе? Вокруг всей Москвы электрички пойдут. Москве без этого нельзя.

— А электрокар? — спрашивает Травка. — Над ним и проводов-то никаких нет.

— Электрокар — это на вокзалах. По гладкому полу. Он запас электричества возит с собой. Не очень большой ящик, но тяжелый — страсть! Главные части в нем все как есть свинцовые. Аккумулятор называется. Его электричеством заряжают. А от аккумулятора и моторчик работает. Вот тебе и электрокар! А ты небось думал: «кар», «кар» — ворона на хвосте электричество носит? — посмеивается Беляков. — А слово «кар» обозначает маленькую каретку — тележку, попросту говоря.

— Понимаю, — смущенно говорит Травка.

На поворотах Беляков поворачивает рукоятку. Паровоз ревет, и рев его отдается в зубах. Зубы дребезжат по-прежнему. Но Травка уже привык.

Из-под паровозных колес вырывается пар: пафф-паф-паф! Пафф-паф-паф! На маленьких станциях паровоз ревет и не останавливается. Телеграфные столбы бегут мимо паровоза, словно кто-то тянет их веревочками. А веревочки — это провода. Сзади столбов вертятся белые снежные поля. А совсем далеко стайки домиков несутся с паровозом наперегонки.

Вот перед станцией Пролетарская поднялся семафор. Пожалуйте! Есть для вас свободный путь.

Беляков передвинул рукоятку, повернул колесо на машине, и паровоз плавно остановился.

Травке не хотелось уходить с паровоза: уж очень интересно Беляков про все рассказывал. Помощник машиниста был тоже хороший, хотя с виду и сердитый. Он дал Травке в дороге стакан теплого чая из жестяного чайника, маленький кусочек сахару и большущий ломоть ароматного серого хлеба.