Эскадренный броненосец “Ростислав”. (1893-1920 гг.) - Мельников Рафаил Михайлович - Страница 24

Признанная руководством Ценрофлота- (коллегиальный орган, заменивший командующего флотом) провокационной, телеграмма не была обнародована, но вскоре стала известна. “Истинные революционеры”, однако, не сомневались в подлинности телеграммы, а председатель Центрофлота С.И. Романовский (строевой унтер-офицер “Борца за свободу”, быв. “Потемкин”) открыто объявил, что Центрофлот саботирует распоряжение Совнаркома и покрывает буржуазию, которую поставлено уничтожить. Для выполнения приказа создали “тройку”, которая, разрастаясь, сформировала штаб и отряды матросов, приступивших на следующий день к трехдневным ночным грабежам, погромам и убийствам по всему Севастополю.

Немногие остававшиеся на “Ростиславе” матросы и офицеры переходили на плавающие корабли и с ними, когда немцы 30 апреля 1918 г. захватили Севастополь, ушли в Новороссийск.

“Ростислав” вместе с другими покинутыми экипажами кораблями 2-й бригады был свидетелем возвращения части флота под командованием вице-адмирала М.П. Саблина, прихода в Севастополь торжествующего “Гебена”, бесцеремонного хозяйничанья в главной базе немецких оккупантов, не позабывших поднять на стоящих на приколе кораблях свои – немецкие флаги. Впрочем, “союзники”, заменившие ушедших немцев в ноябре 1918 г., сумели их превзойти в варварстве: покидая Севастополь в апреле 1919 г. (красные вот-вот должны были первый раз вступить в город), они методично, как это делали с Лазаревскими доками в 1855 г. взорвали цилиндры главных машин у всех стоявших па приколе кораблей и утопили, предварительно подорвав механизмы, почти весь, все еще сохранявшийся подводный Черноморский флот- 13 подводных лодок.

Англичане увели в Константинополь дредноут “Воля” (бывший “Император Александр III”, эсминцы “Счастливый”, “Дерзкий”, “Беспокойный”, “Капитан Сакен”, “Зоркий”, “Звонкий”). Французы угнали “Алмаз”. Новой власти достались подорванные “Георгий Победоносец”, “Евстафий”, “Иоанн Златоуст”, “Борец за свободу” (бывший “Пантелеймон”), “Ростислав”, “Три Святителя”, “Синоп”, крейсер “Память Меркурия”, ремонтировавшийся болгарский крейсер “Надежда”, эсминцы “Быстрый”, “Гневный”, “Жуткий”, “Завидный”.

Белое командование, в свою очередь, сумело увести в Новороссийск крейсер “Очаков” (переименованный ими опять в “Кагул”, а затем в “Генерал Корнилов”), эсминцы “Поспешный”, “Пылкий”, “Живой”, “Жаркий”, “Строгий”, “Свирепый”, подводные лодки “Тюлень”, “Утка”, “Буревестник”, транспорт “Рион”, посыльное судно “Дунай” и ряд мелких судов.

Так неудержимо, словно совершая рейсы на голгофу, таял недавно грозный Черноморский флот.

Невиданное по ожесточенности противостояние гражданской войны разделило и людей “Ростислава”. Мало что можно узнать о них сегодня – подлинная послеоктябрьская история только еще начинает раскрывать нам свои тайны. Не подлежит, конечно, сомнению, что “классовый инстинкт” сделал большинство матросов “Ростислава” красными. Поначалу, пока существовал еще не расколовшийся Черноморский флот, служили и офицеры. Но уже скоро обстоятельства (расстрел на Балтике спасшего флот в Ледовом походе А.М. Щастного и другие деяния наркома по морским делам Л. Троцкого) заставили офицеров сделать свой выбор.

Бессменный ростиславский штурман военной поры, а -затем старший офицер капитан 2 ранга Н.Р. Гутан во флоте Врангеля командовал эсминцем “Дерзкий”, с ним и ушел в Бизерту. Кораблями белых на Черном море командовали и последнего экипажа офицеры “Ростислава”: мичман Ф.Э. Викберг, лейтенанты Н.В. Иваненко и Н.А. Ивановский. С “Ростислава” были и (служившие на нем ранее) оба ведущих инженер-механика белого флота – генерал-лейтенанты М.П. Ермаков (в 1900 г. трюмный механик корабля) и В.Ф. Берг в 1906-1914 гг. старший судовой механик, в 1918 г. флагманский инженер-механик Черноморского флота.

Судьба соединила в белом движении и активного участника потопления флота в Новрроссийске В.Ф. Берга, заклинавшего матросов так топить корабли, чтобы они не достались немцам, и предвоенного командира “Ростислава” М.П. Саблина (в 1919 г. командующий флотом), который, повинуясь решению матросских собраний, вернулся с флотом в Севастополь и командовал им до своей смерти в 1920 г.

Сведения и ТТД о “Ростиславе", опубликованные в 1905-х i в одной из открыток Н.Н. Апостоли

Возвращение в Севастополь белых в результате успешно реализованного в конце июня десанта генерала Н.А. Слащева в Коктебеле и отчаянные попытки Деникина; а затем и Врангеля удержаться в Крыму активизировали и деятельность белого флота. “Ростислав” с его подорванными машинами, но сохранившимися 254-мм орудиями был превращен в малоподвижную плавучую батарею и переведен в Керчь. Так конструктивные особенности корабля – относительно малые водоизмещение и осадка – в очередной раз определили ему особую роль в боевых действиях на море. Корабль, укомплектованный разношерстной командой: студенческой молодежью, гимназистами, кадетами, юнкерами (кадровые матросы в большинстве воевали на стороне красных) и несколькими офицерами, охранял подходы к Керчи, держал оборону Керченского пролива, обстреливал позиции красных на Таманском полуострове. Здесь он и был свидетелем последних попыток белого движения перехватить инициативу-десанта в июле 1920 г. на северное побережье Азовского моря и в августе на Кубань.

В последние дни исхода белых из Крыма в ноябре 1920 г. “Ростислав” был затоплен в Керченском проливе, чтобы затруднить выход красной флотилии из Азовского моря. Так, пройдя через самые, может быть, острые коллизии в истории отечественного судостроения и флота, судьба “Ростислава” соединилась с судьбой затопленных неподалеку в Цемесской бухте кораблей 1-й Новороссийской эскадры.

На “Ростиславе”

Полвека минуло со времени нашего "великого исхода" из Крыма в ноябре 1920 года.

Воспоминания тускнеют, многое забывается, и если общая картина Крымской эвакуации сохранилась по описаниям, то отдельные ее эпизоды, может быть, и незначительные сами по себе, конечно, "поглотит медленная Дета". Поэтому я попытаюсь описать один заключительный этап этого исторического события.

Осень 1920 года.

Бывший линейный корабль Черноморского флота "Ростислав" с начала лета стоял как плавучая батарея (из-за взорванных англичанами цилиндров высокого давления) в Азовском море, при входе в Керченский пролив, охраняя последний от возможного прорыва красных судов.

Октябрь подходил к концу, наше положение на фронте ухудшалось с каждым днем. На "Ростислав" сведения поступали плохо и с большим запозданием. Ходили неясные слухи о возможном переводе "Ростислава" на другое место, но куда именно – точно не было известно. Поэтому, когда 31 октября командир "Ростислава" капитан 2-го ранга М.В. Домбровский (скончался в 1958 году в Париже) собрал офицеров у себя в каюте и объявил о предстоящей эвакуации, новость эта оказалась для всех полной неожиданностью. В своем последнем приказе генерал Врангель писал: "…Сделано все, что в пределах сил человеческих. Дальнейшие пути наши полны неизвестности…", поэтому каждый должен был сам решить, следует ли ему эвакуироваться или же остаться, предав свою судьбу на милость победителя. Обещать в будушем генерал Врангель ничего не мог. Позже то же самое было объявлено офицерам армии, находившимся на "Ростиславе" на должностях рядовых, юнкерам и остальной команде. Выяснилось, что из полутораста человек команды решили остаться только 10-12 человек, пожилых и семейных. Все остальные решили эвакуироваться, не смотря на полную неизвестность в будущем.

Надо особенно подчеркнуть, что остававшиеся совсем не были сторонниками красных, а просто не хотели бросать свои семьи на произвол судьбы, и их отношение к уходящим совершенно не изменилось. Наоборот, они искренне сочувствовали и с большой готовностью и усердием приняли участие в подготовке корабля к эвакуации.