Миллиард долларов наличными - Ромов Анатолий Сергеевич - Страница 93

— Ну и ну… — Алла покачала головой. — С ума сойти.

— Ты права, сумма крупная. Причем вся она принадлежит тебе.

— Нет. Это деньги Глеба.

— Глеба уже нет. Насчет же денег — он в моем присутствии сказал, что хочет, чтобы эти деньги принадлежали тебе. Это была его последняя воля.

— О Господи… — Подняла глаза вверх. — Пойми, Юра, я не хочу брать эти деньги. При любых обстоятельствах не хочу.

— Почему?

— Не хочу, и все. Да я просто и не могу их взять, понимаешь?

— Не понимаю. Ладно. — Закрыл чемодан, поставил на верхнюю койку. — Пусть они пока полежат. А потом решим. Согласна?

Отойдя на шаг, встала спиной к нему. Он хорошо видел ее силуэт в проеме двери, на фоне освещенного луной неба. Подойдя, повторил:

— Ты согласна?

Не двинувшись, сказала:

— Согласна.

Неожиданно повернувшись, взяла его за плечи. Прижалась лбом к его плечу. Прошептала еле слышно:

— Если б ты знал, как я тебя люблю… Если б ты знал…. Но мы не можем быть вместе… Понимаешь, не можем….

— Почему?

— Я не могу тебе объяснить… Не могу…

Он стоял, прислушиваясь к ее дыханию. Убрала руки. Сказала тихо:

— Послезавтра мы будет хоронить Глеба.

— Да, — ответил он. — Будем.

Внезапно, вдруг, без всяких слов и объяснений, они обняли друг друга. Найдя ее губы, он начал их целовать — жадно, взахлеб, чувствуя, что задыхается. Он ощущал всем телом, что с ней происходит то же самое, что она так же, как он, дрожит, торопливо покрывая поцелуями его губы, щеки, глаза, шею.

Продолжая обнимать и целовать друг друга, они опустились на пол. Он почувствовал, как она срывает с себя одежду, и сам начал срывать с себя все.

Оставшись обнаженными, они продолжали обнимать и целовать друг друга. Потом время потеряло над ними власть.

Промчавшись на «Шевроле» по центру Тегерана, Эльдер свернул на тихую улочку. Пятиэтажное здание в стиле ампир начала века, у которого встала машина, выглядело как новое. Наверняка все в нем от начала до конца было или заменено, или отреставрировано.

Пройдя вместе с Лапиком через стеклянную дверь, посланник Рустамбека бросил что-то на фарси стоящему у лестницы охраннику. Затем, повернувшись к Лапику, показал рукой:

— Прошу, господин Лапик. Это на втором этаже.

Поднявшись на второй этаж, Лапик увидел еще одного охранника, стоявшего у двери. Этому охраннику Эльдер лишь кивнул.

Пройдя через небольшой холл, его сопровождающий остановился у резной дубовой двери. Сделав знак Лапику, исчез за ней и, вернувшись вскоре, сказал:

— Прошу, господин Лапик. Господин Рустамбек ждет вас. Войдя, Лапик увидел Рустамбека. В рубашке и галстуке, но без пиджака, он сидел за большим столом в комнате с высоким потолком, камином и старинной мебелью.. Увидев Лапика, чуть заметно кивнул:

— Здравствуйте, господин Лапик.

— Здравствуйте, господин Рустамбек.

— Прошу, садитесь.

Положив сумку на пол, Лапик сел в кресло. Хозяин кабинета некоторое время делал вид, что пишет что-то на лежащем перед ним листе бумаги. Наконец поднял голову:

— Это все ваши вещи? — Все.

— Понятно. — Рустамбек отодвинул листок. — Хотите есть?

— Спасибо, нет. Я перекусил в аэропорту.

— Когда вы покинули крейсер?

— Сегодня рано утром.

— Когда точно?

— Около четырех часов утра.

— Вам повезло. В пять утра на крейсер был высажен русский десант.

— Знаю. Я видел вертолет, высадивший этот десант.

— Вы покинули крейсер — и куда направились?

— В Чахбехар.

— Когда вы покинули Чахбехар?

— Самолет поднялся в воздух около шести часов.

— Какой самолет, господин Лапик? Между Чахбехаром и Тегераном нет воздушного сообщения. Сейчас два часа дня, еле-еле чтобы успеть долететь оттуда на современном лайнере. Какой самолет?

— Я летел на самолете метеорологической службы.

— Да? — Рустамбек откинулся в кресле. — Какой марки был самолет?

— По-моему, это была «Сессна». Точно не знаю.

— Но у «Сессны» не хватит горючего, чтобы долететь до Тегерана.

— Мы дозаправились в Ширазе.

— Мы — это кто? Вас было много?

— Нет, только я и пилот.

— Ага… — Хозяин кабинета посидел молча. — Как зовут пилота?

— Эрген.

— Эрген… — Рустамбек записал имя на листке. — Вы ему заплатили?

— Заплатил.

— Сколько?

— Две тысячи долларов.

— Ого… У вас с собой есть деньги?

— Конечно. Немного, но есть.

— Значит, вы заплатили ему ровно две тысячи долларов?

— Ровно две тысячи долларов. И пистолет.

— Пистолет? Какой еще пистолет?

— Со мной был пистолет. Мой личный, офицерский. Но поскольку сегодня я обязательно должен буду вылететь в Москву, а туда с пистолетом меня все равно не пустят, я отдал пистолет пилоту.

Рустамбек захохотал. Отхохотавшись, вытер глаза платком:

— Значит, вы отдали свой пистолет пилоту?

— Да, отдал пилоту.

— Господин Лапик… Этим пистолетом вы рассмешили даже меня. Хотя я должен плакать. Вы знаете, сколько мы потеряли на этой сделке?

— Представляю.

— Около миллиарда долларов.

— Все же, думаю, вы их не окончательно потеряли, господин Рустамбек.

Рустамбек, нагнув голову, холодно посмотрел на него.

— Не окончательно?

— Да, не окончательно. Если позволите, я готов изложить почему.

— Хорошо, изложите.

Лапик открыл было рот, но Рустамбек поднял руку:

— Подождите. Не будем торопиться. Хотите чаю?

— Честно говоря, выпил бы.

— Я тоже выпью. — Нажав кнопку, сказал что-то на фарси появившемуся охраннику. Тот исчез и через пару минут, вернувшись, поставил на стол поднос с двумя пиалами чая и тарелку с сандвичами. — Угощайтесь, господин Лапик.

После того, как они закончили чаепитие и безмолвный охранник унес поднос с посудой, Рустамбек откинулся в кресле. Протянул Лапику коробку с сигаретами:

— Угощайтесь.

— Спасибо. Я курю очень редко.

Взяв сигарету, Рустамбек закурил. Сказал, сделав несколько затяжек:

— Слушаю, господин Лапик. Как мы сможем вернуть миллиард долларов?

— Думаю, вы сможете вернуть больше миллиарда. Гораздо больше.

— Гораздо больше? Интересно. Каким образом.

— Сейчас, господин Рустамбек. Но сначала я хотел бы знать точно, что произошло с крейсером. И с товаром.

— С крейсером и с товаром… — Рустамбек выпустил кольцо. — На крейсер высадились десантники. Его продажа Ирану приостановлена. На оба транспорта тоже высажены десантники, их команды интернированы, груз арестован. Ваши соотечественники взялись за дело всерьез.

— Что с Петраковым?

— Командир крейсера Петраков, если вы имеете в виду именно его, арестован. В настоящее время, насколько я знаю, он находится в Москве.

— Вы не знаете точно, он арестован или задержан?

— Арестован или задержан? — Затянувшись, Рустамбек стряхнул пепел. — Признаться, точно не знаю. Но в России, по-моему, особой разницы между этими понятиями нет. Так ведь?

— Не совсем. Все зависит от того, к кому эти понятия относятся. Господин Рустамбек, вы могли бы сейчас, срочно, пока мы с вами будем говорить, узнать, в каком качестве, арестованного или задержанного, Петракова увезли в Москву? А также где он находится сейчас в Москве, в тюрьме или под домашним арестом?

— Ну… — Рустамбек подумал. — В принципе я мог бы это сделать. Но думаю, это ничего не изменит.

— Наоборот, это может изменить очень многое. После того, как мы начнем с вами говорить, вы это поймете.

— Вы хотите, чтобы я это узнал сейчас?

— Да, сейчас.

— Хорошо, — сняв телефонную трубку, Рустамбек минуты три поговорил с кем-то на фарси. Положив трубку, сказал: — Мои люди в Москве попробуют это выяснить. Так слушаю вас, господин Лапик. Как мы сможем вернуть наш миллиард?

— Вы ведь знаете все, что произошло с Петраковым-старшим? Петром Николаевичем Петраковым, вице-премьером правительства России?

— Конечно. На него было произведено покушение, погибла жена, сам он остался жив.