Миллиард долларов наличными - Ромов Анатолий Сергеевич - Страница 75

Опытный чиновник, Колесников отлично знал, как вести себя с начальством.

— Да? — Петраков еще раз прочитал документ. — А где радиограмма от командования крейсера?

— Здесь, в папке. Вы ее еще не взяли.

Взяв радиограмму, Петраков прочел ее. Помолчав, кивнул:

— Пожалуй.

Колесников ничего не ответил, ожидая, что скажет Петраков.

— Вы связывались с Брагиным?

— Конечно, Петр Николаевич. Он уже наложил положительную резолюцию. Вчерашним числом. Кроме того, нам вчера звонили из Главморштаба, от вице-адмирала Симутенкова. Они получили по поводу крейсера «Хаджибей» такие же документы, как мы. Симутенков уже подписал их. С положительным решением.

— Ага… — Петраков положил документы в папку. Колесников терпеливо ждал, понимая, что одержал победу. — Хорошо, Юрий Борисович. Занимайтесь своими делами. Подзывать меня к телефону прошу только в особо важных случаях. Остальным говорите, что я занят. И попросите Майю Андреевну сделать мне кофе.

— Обязательно, Петр Николаевич, — повернувшись, Колесников вышел из кабинета. Остановился у стола, за которым сидела секретарша. Майя Андреевна, женщина средних лет, безусловно привлекательная, была одета подчеркнуто скромно. Казалось, она нарочно решила сделать все, чтобы ее привлекательность как можно меньше бросалась в глаза. Нарочито сухим голосом Колесников сказал:

— Майя Андреевна, Петр Николаевич попросил кофе.

— Хорошо, сейчас подам, — встав, секретарша прошла в специально оборудованный в соседней с приемной комнате буфет. Выйдя оттуда через пару минут с подносом, на котором стояли кофейник, молочник с молоком, сахарница и чашка, скрылась в кабинете.

Проводив ее взглядом, Колесников сел за свой стол. Увидев, что на него смотрит младший помощник, отвернулся. Однако, когда тот прошептал: «Юрий Борисович, как?», посмотрел в сторону кабинета и незаметно показал большой палец. Это означало, что, на его взгляд, настроение Петракова, безнадежно испорченное с утра, улучшилось.

Проработав до середины дня, Петраков с досадой посмотрел на не вовремя загудевший зуммер. Снял трубку:

— Да?

— Петр Николаевич, вас Екатерина Дмитриевна, — доложила секретарша. — Соединить?

— Конечно. — Подождав, услышал голос жены:

— Петя?

Новую жену, Екатерину Дмитриевну, которая еще год назад была просто Катей, известной московской красавицей, работавшей фотомоделью, Петраков любил по-настоящему. Новая жена была моложе его на тридцать с лишним лет, хорошо сложена, красива, но главное — отлично понимала его и умела подлаживаться под его тяжелый характер. Он это ценил и с течением времени все больше ею очаровывался.

— Да, Катя?

— Слушай, я всегда путаю твои номера. У тебя их столько. Сейчас я позвонила по прямому?

— Нет, Катюша. Но это не имеет значения.

— Имеет, отлично знаю, что имеет. Я знаю, ты любишь, когда я звоню по прямому. Ладно, в следующий раз я буду их помечать. Когда ты сегодня освободишься?

— Не знаю. Хочешь, чтобы я освободился пораньше?

— Конечно. И хочу заехать за тобой. И сама повезти на дачу. Ты хочешь?

Помолчав, Петраков сказал:

— Конечно, хочу. Только…

— Что только?

— Да тут охрана моя все время поднимает крик. Ладно, мы ее обманем. Во сколько ты хочешь, чтобы я освободился?

— Как можно раньше.

— Хорошо, попробую освободиться в полпятого. На обед не пойду, буду работать. Сделаем так: к полпятому въезжай во двор и жди меня у подъезда. Хорошо?

— Хорошо. Ты умница. Я тебя целую.

— Я тебя тоже. — Положив трубку, посмотрел на часы. До половины пятого оставалось три часа с небольшим.

Луи и Рудольф, сидевшие в неприметном черном «Ниссане» в переулке недалеко от здания Совета Министров, молчали. Вчера на этой точке они продежурили около двадцати часов подряд, продежурили впустую, и, судя по всему, сегодня им тоже предстояло просидеть столько же.

Точка была хороша тем, что отсюда свободно просматривался путь, по которому из двора здания Совмина выезжали правительственные и личные машины.

Они сидели в тишине, не было даже музыки. Приемник в машине был выключен, поскольку в раковину правого уха каждого был воткнут крохотный наушник. За все время их дежурства в наушниках, настроенных на особую частоту, не раздалось ни звука.

Внезапно оба напряглись — шуршание эфира нарушил голос:

— Луи?

— Да, я, — ответил Луи, узнавший голос Чала. — Что там?

— Они только что разговаривали.

Под словом «они» подразумевались Петраков и его жена. Переглянувшись с Рудольфом, Луи спросил:

— Так что?

— Наклевывается второй вариант.

Слова «второй вариант» означали, что к себе на дачу Петраков поедет на машине жены.

— Когда наклевывается?

— В полпятого.

— Понял. Ты в точке?

«Точкой» обозначалась оборудованная в машине-автофургоне радиодиспетчерская. — Да.

— Предупреди всех трех. И подготовь малого, пусть малый ведет ее по миллиметру. Когда все сделаешь, доложишь.

— Понял.

В наушниках снова стало тихо. Луи и Рудольф переглянулись. То, что Петраков поедет на машине жены уже на второй день после того, как они поставили в засадах снайперов, можно было считать удачей. Слова «предупреди всех трех» означали, что Чал теперь должен предупредить трех разных снайперов, дежуривших на чердаках высоких зданий на трех разных маршрутах, по которым могла проехать черная «Волга». На этой «Волге» людям Луи удалось незаметно установить миниатюрный радиодатчик. Слова «пусть малый ведет ее по миллиметру» означали: техник-радиопеленгаторщик должен будет, после того как «Волга» выедет из двора здания Совмина, постоянно сообщать маршрут, по которому машина будет передвигаться.

— Луи? — раздалось в наушниках. — Все путем. Я предупредил.

— Хорошо. Связываемся ближе к полпятого.

Услышав в двадцать минут пятого зуммер телефона прямой связи, Петраков снял трубку:

— Алло?

— Петенька, это я. — Он узнал голос жены. — Я звоню из машины. Я уже здесь, у подъезда.

— Ты в машине одна?

— Одна.

— А где охрана?

— Ой, не знаю. По-моему, они ехали за мной. Подожди, сейчас посмотрю… Да, они стоят за мной.

— Ладно, жди, я спускаюсь. — Жду.

Выйдя из кабинета, Петраков хотел было дать указания помощникам, но, увидев стоящего в дверях офицера охраны Елисеева, мощного человека почти двухметрового роста, повернулся к нему:

— Что-то случилось?

— Пока ничего не случилось. Петр Николаевич, вы когда уезжаете с работы?

— Сейчас.

— Вам подать машину?

— Нет. Я поеду на машине жены.

— Петр Николаевич, все-таки лучше вам поехать на своей машине.

— Дмитрий Денисович, повторяю: я поеду на машине жены.

Помолчав, Елисеев сказал:

— Хорошо. Позвольте мне проводить вас до машины жены?

— Ладно, проводите, — Петраков досадливо поморщился. — Раз уж нельзя по-другому.

— Извините, Петр Николаевич. Но это моя служба.

— Хорошо, — Петраков обернулся: — Юрий Борисович, вы знаете, как распорядиться до конца рабочего дня.

— Конечно, Петр Николаевич, — ответил старший помощник. — Не беспокойтесь.

Выйдя вместе с Елисеевым в коридор, Петраков сказал на ходу:

— Дмитрий Денисович, вы мне просто дышать не даете.

— Я вам не даю дышать? Да из-за вас меня сегодня начальник охраны чуть не снял с работы.

— Это еще почему?

— Потому что вы слишком часто возвращаетесь с работы на машине жены. Это сбивает все наши меры предосторожности.

Они подошли к лифту. Елисеев нажал кнопку; после того, как они вошли и лифт пошел вниз, Петраков крякнул:

— Меры предосторожности… Слушайте, Дмитрий Денисович, вы знаете, что такое для меня значит лишний час пообщаться с женой?

— Петр Николаевич, я это прекрасно понимаю.

— Вы ведь знаете, я всегда прихожу на работу раньше обычного, а ухожу позже. Я не могу отказаться от поездок с женой, понимаете?