Миллиард долларов наличными - Ромов Анатолий Сергеевич - Страница 70

— Володя, как «хвост»?

— «Хвост»?

— Да, «хвост» за Седовым?

Помолчав, Кулигин процедил бесстрастно:

— Володя, «хвост» за Седовым никак. Его вели два моих. Выйдя из порта, он походил по ларькам, купил себе куртку, потом сел в такси и запулился в бардак.

— В бардак?

— Да, в публичный дом. Ребята ухитрились даже пару раз его щелкнуть. Хочешь посмотреть фото?

— Конечно.

— Вот, — Кулигин незаметно передал Лапику несколько фотографий. На цветных отпечатках был изображен Седов выходящий из такси у публичного дома и входящий в дом Просмотрев фотографии, Лапик сказал:

— Я их возьму?

— Бери, мне они ни к чему. Спрятав фотографии, Лапик спросил:

— Хорошо, он был в публичном доме, а дальше?

— Дальше вернулся на корабль. Ребята подежурили там сначала часа два с лишним. Потом зашли в бордель и спросили бандершу, скоро ли выйдет их друг, который, как они знают, два часа назад зашел сюда. Бандерша сказала, что справок о клиентах она не дает. Но потом они все же вытянули из нее, что в доме сейчас находится один молодой человек, иностранец, занятый с девушкой. По описанию это был Седов. Они подождали еще час, потом не поленились снова зайти в бордель. Бандерша подтвердила, что клиент от девушки еще не выходил. Они вернулись на корабль. А еще через сорок минут на борт поднялся Седов. Есть еще вопросы?

— Если он действительно был в этом публичном доме — нет.

— А где он еще мог быть, если ребята висели там три часа?

— Черт его знает.

— Володя, расклад простой: он поднялся на борт вслед за моими ребятами. Потратить эти сорок минут он мог только на дорогу к порту. Оказаться где-то в другом месте он бы просто не успел.

Помолчав, Лапик кивнул:

— Может быть. Что, когда он вернулся, он все время оставался на корабле?

— Да.

— Это точно?

— Точно. Я опросил вахтенных, дежуривших у трапа до самого отхода. Они подтвердили: вернувшись на корабль около пяти вечера, Седов больше на берег не сходил. — Ясно. Но вообще, Володя, насчет Седова у нас будет серьезный разговор.

— В смысле?

— Седова нам придется убирать. Так и так.

— Убирать?

— Обязательно. Ты ведь знаешь, в какие деньги все упирается.

— Знаю.

— Я не утверждаю, что Седов работает на ГРУ. Но в любом случае его нужно убрать. Он здесь лишний. И может испортить все дело. Согласен?

— С этим я был согласен давно. Похлопав Кулигина по плечу, Лапик сказал:

— У меня есть план, как его убрать. Без всяких помех, чисто.

— Так говори свой план.

— Скажу. Но чуть позже.

Корабль с обводами эсминца, выкрашенный в шаровую краску, шел полным ходом. Нос корабля упорно разрезал волну, то проваливаясь вниз, то вылетая наверх, как пробка. Хотя здесь, у берегов Ирана в Оманском заливе, штормило, корабль ничуть не терял отличных мореходных качеств.

На флагштоке за кормой развевался государственный флаг Мальдивских островов — на красном фоне зеленый прямоугольник с белым полумесяцем. Корабль, бывший когда-то эскадренным миноносцем ВМС Ирана, сейчас был зарегистрирован как торговое судно Республики Мальдивы. На носу красовалось название «Шираз»; судя по надписи на корме, корабль был приписан к мальдивскому порту Мале. Однако люди на борту корабля разговаривали друг с другом исключительно на двух главных языках Ирана — фарси и азери.

В штурманской рубке, рядом с капитаном, вахтенным штурманом и штурвальным, стоял Рустамбек. Судя по его виду, каччка на него не действовала, он стоял, чуть расставив ноги и холодно разглядывая накатывающиеся на палубу волны. Спросил на азери:

— Юсиф, долго еще?

— Еще примерно час, господин Рустамбек, — почтительно ответил капитан. — Бухта в самом начале Ормузского пролива.

— Оба транспорта стоят там?

— Да, господин Рустамбек.

Перейдя на русский, Рустамбек спросил:

— Команда подготовлена?

— Да, господин Рустамбек, — также по-русски ответил капитан.

— Где эти люди сейчас?

— Сидят в офицерской кают-компании. Ждут вас.

— Сколько их?

— Как вы просили, господин Рустамбек, ровно двадцать пять человек.

— Юсиф, ты знаешь, я тебе доверяю. Но я хотел бы знать, могу ли я доверять этим людям.

— Господин Рустамбек, я знаю каждого из них.

— Знать каждого из них мало.

— Господин Рустамбек, думаю, я могу отвечать за каждого из них.

— Посмотрим.

Некоторое время оба молча разглядывали белую пену, крутящуюся и лопающуюся на верхушках больших волн. Наконец Рустамбек спросил:

— Они все моряки?

— Все, господин Рустамбек.

— Все говорят по-русски?

— Да, все.

— Свободно, без акцента?

— У двух-трех человек есть легкий акцент. Остальные говорят без акцента. Практически все они ничем не отличаются от русских. Выросли в Баку, учились в русских учебных заведениях, работали на русских предприятиях. Больше половины из них — светловолосые люди с голубыми и серыми глазами.

— Ты выбрал человека, который будет представлять командира эсминца?

— Да, выбрал.

— Чем ты руководствовался при этом?

— Личными качествами этого человека, господин Рустамбек.

— Как его зовут?

— Аслан Али-заде.

— Хорошо. Проводи меня, я хочу с этими людьми поговорить.

— Слушаюсь, господин Рустамбек. Проходите вот сюда, здесь трап.

Спустившись вместе с капитаном во внутренний коридор, Рустамбек пошел за ним. В конце концов, сделав несколько поворотов и спустившись еще по одному трапу, они оказались в довольно тесном помещении офицерской кают-компании. Здесь сидели более двух десятков человек. В момент, когда Рустамбек и капитан вошли, часть находящихся здесь негромко беседовали друг с другом, часть, закинув головы и закрыв глаза, дремали на приваренных к переборкам кожаных диванчиках. Двое играли в нарды.

Как только Рустамбек и капитан вошли, разговоры сразу стихли. Дремавшие зашевелились, игравшие в нарды прекратили игру, смешав фишки.

Оглядев всех, капитан сказал на азери:

— Все знают, кто такой господин Рустамбек?

— Да… Знаем… Конечно… — прозвучали голоса.

— Друзья, господин Рустамбек хочет с вами поговорить. Думаю, вы будете говорить с ним откровенно, ничего не скрывая. — Повернулся к Рустамбеку: — Господин Рустамбек, я здесь нужен?

— Нет, Юсиф, можешь идти.

— Здесь есть телефон. Когда закончите, позвоните, чтобы я показал вам дорогу в ходовую рубку.

— Не нужно, я доберусь сам.

После того как капитан вышел, Рустамбек, внимательно оглядев всех, сказал негромко:

— Говорить будем по-русски. Прошу всех сесть поближе друг к другу, чтобы я мог вас всех видеть. — Подождав, пока все переместятся к одной из переборок, сел на стул. — Дорогие друзья, нам с вами предстоит выполнить важное задание. Думаю, все вы знаете, сколько вам будет заплачено за выполнение этого задания. Но я как руководитель операции предупреждаю: требования, предъявляемые к вам, будут очень высокими. Всем ясно?

— Ясно… Да, конечно, господин Рустамбек… — раздалось в ответ.

— Как вы уже знаете, вы, как говорящие по-русски, будете ядром, вокруг которого сгруппируются остальные участвующие в операции. Пятнадцать человек будут играть роль русской команды на эсминце, по пять человек станут во главе транспортов. Кого из вас зовут Аслан Али-заде?

— Меня, — отозвался плотный рыжеволосый и голубоглазый человек, один из тех, кто играл в нарды. — Я Аслан Али-заде.

— Где вы научились так говорить по-русски?

— Я родился в Баку, учился в Бакинском мореходном училище. Мои родители между собой общаются только по-русски.

— Понятно. Плавали после окончания училища?

— Да, на Каспии.

— На судах Азербайджана?

— Нет, господин Рустамбек, уже на иранских судах. У родителей в Иране много родственников, они переехали в Арде-биль. Так что я сразу же после училища принял иранское подданство.

— Обычаи российского военно-морского флота знаете?