Миллиард долларов наличными - Ромов Анатолий Сергеевич - Страница 100

— Нет, не против.

— Тогда все. Поможешь отдать швартов?

— Конечно.

Спустившись вниз, он подождал, пока Алла перейдет на яхту, — и, отвязав швартовый конец, бросил его на палубу. Яхта, отойдя от борта крейсера, ушла к береговым причалам.

Вернувшись в каюту к Гущину, сказал:

— Все, Виктор Александрович. Я готов к разговору.

— Садись.

— А вы?

— Я постою, насиделся сегодня. Успел исписать с утра горы бумаг.

— Что так?

— А… — Гущин махнул рукой. — Садись, в ногах правды нет.

Подождав, пока Седов сядет, сказал, глядя в иллюминатор:

— Плохо дело, Юра.

— Что случилось?

— Случилось то, что мы теперь получаемся чуть ли не виноватыми.

— То есть как — чуть ли не виноватыми?

— Так. Только что мне из Москвы радировали о трех объяснительных докладных одного и того же содержания. Эти докладные поступили сегодня из Главморштаба к нам в ГРУ, а также в приемную министра обороны и в военную прокуратуру. Все три докладные касаются Петракова.

— Леонида? Командира крейсера?

— Да. В этих докладных объясняется, что переход «Хаджи-бея» из Новороссийска в Аравийское море на самом деле был заранее запланированным секретным боевым учением с целью проверить готовность личного состава нести морскую службу в экстремальных условиях. Которую крейсер и его экипаж с честью выдержали. Поэтому задержание Петракова и его препровождение в Москву были ошибкой.

— Что? Но, Виктор Александрович… Это же фальшак — насчет учения. Явный фальшак.

— Ты уверен?

— Конечно. Абсолютно уверен.

— Почему?

— Да по всему.

— Скажи хоть один факт.

— Пожалуйста. Убийство трех агентов ГРУ в Новороссийске — это что, тоже военно-тренировочное задание?

— Во-первых, доказательств, что кто-то из экипажа крейсера причастен к этим убийствам, ни у нас с тобой, ни у кого-то еще нет. Затем — ты, лично ты, имеешь свое мнение, подозрение, что угодно, по этому поводу? Кто, по-твоему, убивал этих людей?

— Ну… точных подозрений у меня нет. Но мне кажется, во всех трех убийствах так или иначе замешан Кулигин.

— Вот-вот. А ты знаешь, что Кулигин перед самым выходом в море убил еще одного человека? Жителя Новороссийска, некоего Льва Грекова, по кличке Грек?

— Я знаю, что меня самого из-за этого Грекова чуть не убили.

— Вот-вот. Всякое лыко в строку.

— В какую строку?

— В такую. Теперь, когда Кулигин мертв, на него будут списывать все грехи. Подоплека, которой будет все объясняться — мол, убийства стали для Кулигина потребностью. Ему было все равно, кого убивать, лишь бы убивать. Он убил трех наших людей, убил Грекова, убил Довганя.

— Я ведь не успел вам сказать, что Кулигин поставил тайком на яхту мину, чтобы, когда «Алка» выйдет в море, взорвать ее вместе с Довганем, Аллой и мной. Но я эту мину нашел.

— Вот видишь. Какие еще факты, опровергающие поданные сегодня докладные, ты можешь припомнить?

— Пожалуйста. Перегрузка самолетов, вертолетов и прочего вооружения на транспорты, приписанные к Мальдивским островам.

— Это произошло, как явствует из докладной, вследствие происков врагов, а также легкой промашки командования крейсера, поддавшегося на фальшивые документы. Но промашка была вовремя исправлена нами, доблестными работниками ГРУ. Зато налет катеров, пытавшихся захватить транспортируемое крейсером вооружение, был блестяще отбит силами экипажа крейсера.

— Но как эти враги узнали, что на борту «Хаджибея» есть вооружение?

— Чтобы приблизить экипаж крейсера к боевым условиям, секретное задание специально предусматривало умышленную утечку информации.

— Но вы-то со своими десантниками ничего ведь не знали? Ни о каком секретном задании?

— Не знали. Потому что в задачу задания входила в том числе и проверка деятельности ГРУ. Если бы я и мои десантники не перехватили транспорты, это сделало бы специально подготовленное Главморштабом подразделение морской пехоты.

— Черт… Но, Виктор Александрович, это все равно фаль-шак. Я же видел, как себя ведет Петраков.

— Видел. Но доказать, что его поведение опровергает идею о секретном задании, никогда не сможешь. Юра, дорогой, я тоже убежден, что все это фальшак. Но очень умный фальшак. Хорошо продуманный, прекрасно подготовленный.

— Что, договор о продаже крейсера Ирану на металлолом тоже входил в это секретное задание?

— Нет, договор, как объясняется в докладной, был реальным. Крейсер в соответствии с этим договором будет Ирану отдан. Но Главморштабу никто не может запретить использовать перегон корабля, чтобы разыграть военно-тактическую игру.

— Черт! Виктор Александрович, что же делать?

— Ничего не делать. Во всяком случае, пока.

— Хорошо, а что с «кротом» в ГРУ, который, как мы думали, передает информацию Петракову?

— С кротом в ГРУ… Ты знал Павла Пашкова, старшего криптолога?

— Пашкова, нашего, из ГРУ? Конечно, я его знаю.

— Знал.

— Знал?

— Да. Вчера вечером он был убит. У себя в квартире.

— Дашков убит? Кем?

— Неизвестно. Выстрел был произведен в упор, сзади. Из пистолета системы «Макаров». Убийца, которого Дашков наверняка хорошо знал, не оставил никаких следов. Соседи слышали звук, напоминающий выстрел, но не придали этому значения. Никто не видел и человека, входившего или выходившего в это время из квартиры Дашкова. Тревогу подняла невеста Дашкова, которую он, по ее словам, ждал в тот вечер. Она стала звонить в его квартиру, но ей никто не открыл. Однако в дверную щель она увидела, что в квартире горит свет. Зная Дашкова, она встревожилась и позвонила в милицию. Милиция в конце концов приехала, взломала дверь и нашла Дашкова на кухне, с огнестрельной раной в затылке.

— Вы считаете…

— Юра, я пока ничего не считаю. Может быть, Дашков чист и никакого отношения к утечке информации из ГРУ не имеет. Просто его смерть наводит меня на некоторые размышления. Ты ведь сам знаешь, «крот» — обычно человек, которого ну никак нельзя заподозрить в измене.

— Знаю. Кто бы его мог убить?.. Кто-то из своих?

— Возможно.

— Подождите, капитан третьего ранга Лапик здесь?

— В том-то и дело, что нет. Но оснований думать, что Дашкова убил Лапик, пока нет никаких. Считать Лапика хорошим знакомым Дашкова мы не можем. Лапик и Дашков одно время работали в одном отделе ГРУ, но это было восемь лет тому назад. После этого Лапик перевелся на флот, где и прослужил в плавсоставе все это время. Даже если они и поддерживали все эти годы какие-то отношения, доказать это будет очень трудно.

— Пусть трудно. Но где он, Лапик?

— Неизвестно. Позавчера, когда мы высадились здесь, его уже не было на борту. Вчера я допросил команду, его между тремя и четырьмя часами ночи, перед самым нашим появлением, видел вахтенный старшина. Лапик отпустил его спать, сказав, что сам подежурит у трапа. И исчез. Все вещи в его каюте на месте, а вот сейф с секретными документами пуст. — Ну и что вы думаете? Куда мог деться Лапик? Он ведь сбежал, это слепому ясно.

— Пока получается, что сбежал. Поскольку спасательных катеров в тот момент на крейсере не было, а из боцманской каптерки исчез понтонный плотик, Лапик, скорее всего, переправился в Чахбехар на этом плотике. Я послал в Чахбехар спецгруппу, им удалось после долгих поисков выловить китель с погонами капитана третьего ранга. Китель наверняка принадлежит Лапику.

— Москву вы запрашивали?

— Запрашивал. Москва отвечает, что он там не появлялся. — Гущин тронул его за плечо. — Юра, не ищи там, где искать бессмысленно. И не думай, что Лашкова убил обязательно Лапик. Может, это сделал и он. А может, и не он. Потом, знаешь, мне иногда уже теперь самому кажется — может, это все не фальшак? И секретное задание в самом деле было?

Седов понимал: сейчас он ничего не может ответить Гущину.

— Ладно. — Гущин вздохнул. — Пока не бери в голову. Не бери.

— Как я могу не брать в голову?