Возвращение доктора Фу Манчи - Ромер Сакс - Страница 18

Довольно неуклюже — пальцы меня плохо слушались — я выполнил его распоряжения, спрятал в карман фонарик и распростерся на полу.

Сквозь полузакрытые веки я видел, как открылась дверь и на пороге появилась Карамани. В руках она держала простую керосиновую лампу, которая чадила ежесекундно и мигала, наполняя угаром и без того затхлый воздух комнаты.

Она явилась воплощением экстравагантности. Трудно было даже вообразить что-либо менее соответствующее этому месту. Представьте себе невольницу гарема, задрапированную в роскошные восточные шелка, с жемчужинами, которые блестели, как слезы, в ее волнистых волосах. Ее запястья перехватывали толстые золотые браслеты, а пальцы были унизаны драгоценными кольцами. Тяжелый пояс покоился на бедрах, подчеркивая грациозность фигуры, одна из лодыжек была перехвачена золотой лентой.

Когда она появилась в дверном проеме, я почти совсем сомкнул веки и все же продолжал, как завороженный, следить за ее маленькими красными туфельками.

И снова я почувствовал тонкий аромат ее духов. Он, подобно мускусному дыханию Востока, как и прежде, сводил меня с ума. Он был подобен яду, источаемому прекрасным цветком.

Однако мне пора было играть свою роль, и я, отбросив руку в сторону так, чтобы как можно громче стукнуть кулаком по полу, громко застонал и попытался встать на колени.

На какое-то мгновение мне удалось перехватить удивленный взгляд ее широко открытых глаз, устремленных на меня с таким загадочным выражением, что сердце мое тут же оборвалось. Но Карамани сразу отступила к двери, поставила лампу на пол и хлопнула в ладоши.

Едва я опять откинулся на пол, симулируя полную потерю сил, как в комнату проскользнули китаец с лишенным выражения лицом и бирманец, чьи изрытые оспой черты застыли навсегда в порочной усмешке.

Пока эти два желтых негодяя связывали меня, а Карамани им светила, мне удалось заметить, что рука ее, державшая лампу, заметно дрожала. Я стонал и слабо сопротивлялся, устремив на свою мучительницу взгляд, полный немого укора. И, как мне думается, не без некоторого эффекта.

Она потупилась, прикусила губу и заметно побледнела. Затем быстро вскинула глаза и, снова натолкнувшись на мою укоризну, отвернулась, опершись рукой о стену, будто потеряла равновесие.

Да, уникальное испытание выпало кое-кому из нашей пестрой компании. И все же, чтобы не прослыть лицемером, стремящимся спрятать свое безумие, признаюсь, что, когда я снова оказался в кромешной тьме, сердце мое бешено забилось не от радости по случаю успеха нашей уловки, но от того, что мой укоризненный взгляд отразился чем-то похожим на сострадание в прекрасных черных глазах Карамани. Этой бесчестной и порочной Карамани. Впрочем, довольно обо мне.

И десяти секунд не прошло с того момента, как закрылась дверь, а Смит уже выплюнул кляп и, тихо ругаясь сквозь зубы, яростно освобождался от пут.

В следующую минуту я тоже был свободен, если не считать этих огромных черных глаз, от которых невозможно было освободиться.

— Ну, что теперь? — спросил я шепотом.

— Надо думать, — ответил Смит, — малейшая ошибка — и мы пропали.

— Как долго ты здесь находишься?

— С прошлой ночи.

— А что, Фу Манчи…

— Фу Манчи здесь, — мрачно ответил Смит. — И не только Фу Манчи, но и еще кое-кто.

— Как, есть еще кто-то?

— Да, и этот кое-кто явно повыше рангом нашего дорогого Фу Манчи. Я понятия не имею, кто это, но сужу лишь по тому, что происходит нечто необычное: по логике нашего доктора, я должен быть убит двадцать четыре часа тому назад. Однако внимание Фу Манчи было занято чем-то неизмеримо большим, чем моя скромная смерть. А этим может быть только одно — явление какого-то неизвестного нам таинственного гостя. Я полагаю, что именно в честь его присутствия ваша соблазнительная подруга вырядилась восточной одалиской…

Он помолчал некоторое время, потом добавил:

— Я дал бы пятьсот фунтов стерлингов, чтобы хоть на мгновение увидеть лицо этого гостя.

— А Берк?..

— Кто знает, что с ним произошло. Нас обоих захватили врасплох в заведении гостеприимного Шень Яна, как раз в тот момент, когда в какой-то сомнительной компании игроков в покер мы, как истые аристократы, пускали на ветер наши денежки.

— Хорошо, а Веймаут…

— Дорогой Петри, нас с Берком оглушили и перетащили черт знает куда еще за несколько часов до того, как Веймаут нагрянул в этот игорный дом. Единственное, чего не могу понять, как это им удалось протащить нас буквально под носом у полицейских, которые вели круглосуточное наблюдение за этим притоном. Но как бы там ни было, они умудрились это сделать, что блестяще подтверждается моим теперешним местонахождением. Между прочим, у вас есть оружие?

— Нет, мой пистолет пропал вместе с плащом.

В слабом свете из разбитого окна я мог видеть, что Смит впал в глубокую задумчивость, привычно теребя мочку левого уха.

— Меня тоже обезоружили, — пробормотал он в раздумье. — Так, может, в окно?

— Нет, слишком высоко.

— Да, и мне так кажется. Эх, если бы хоть один пистолет на двоих…

— Ну и что бы вы тогда сделали?

— Я бы явился на их сборище собственной персоной. Оно, должно быть, проходит где-нибудь здесь, в самом здании. И таким образом сегодня же вечером положил бы конец затянувшейся борьбе с шайкой Фу Манчи, избавил бы старушку Англию от Желтой Погибели, потому что именно сегодня здесь собрались не только ассистенты-убийцы треклятого доктора, но и тот, кто на самом деле возглавляет эту преступную группу. Какой-нибудь мандарин… Впрочем, черт его знает.

ГЛАВА XIII

СВЯЩЕННЫЙ ОРДЕН

Смит тихо пересек комнату и толкнул дверь. Она оказалась незапертой, и в следующее мгновение мы уже были в коридоре. И тут в отдалении раздался чей-то крик. Высокий скрипучий голос с утробными интонациями перемежался злобным змеиным шипением.

— Это Фу Манчи! — прошептал Смит, схватив меня за рукав.

Несомненно, голос принадлежал нашему неподражаемому китайцу. И он выдавал, что владелец его находится в такой степени истерии, на которую способны лишь опасные для окружающих маньяки.

Голос перешел в пронзительный крик, принадлежащий скорее разъяренному животному, чем человеку. Затем он внезапно оборвался. Кто-то вскрикнул, но уже не голосом Фу Манчи, затем последовали глухой стон и звук упавшего тела.

Смит все еще сжимал мою руку, когда я резко отпрянул назад в распахнутую нами дверь, так как заметил, что из темноты на нас стремительно катится нечто, напоминающее большой пушистый ком. У моих ног он замер, устремил на меня мерцающий взгляд и, издав что-то вроде злобного лепета или клекота, прыгнул в сторону и пропал из виду. Это оказалась любимая обезьянка доктора Фу Манчи.

Смит втащил меня обратно в комнату, которую мы только что покинули. Он полуприкрыл дверь, и я тут же услышал за ней хлопки чьих-то рук. В большой тревоге мы ждали, что будет дальше. И вот в коридоре послышались новые зловещие звуки. Судя по всему, тащили чье-то тяжелое тело. Я слышал, как открыли люк. Натужные восклицания говорили о том, что тяжелая работа подвигается. Что-то натягивали, что-то скрипело, после чего люк мягко опустили на прежнее место.

Смит наклонился к моему уху:

— Фу Манчи наказал кого-то из своих слуг, — прошептал он. — Сегодняшней ночью металлические кошки не будут ржаветь в бездействии.

При этих словах Смита я содрогнулся, живо представив, какое кровавое дело творится буквально в нескольких метрах от нас.

В наступившем молчании было слышно только, как дождь тихо шуршит за окном да все так же пароходные сирены время от времени разрывают мглу над водой. И я почему-то подумал, что один из этих пароходов, вполне возможно, в этот самый момент перемалывает своим винтом тело несчастного слуги доктора Фу Манчи.

— Никто не ждет вашего возвращения? — прошептал с надеждой Смит.

— Сколько времени я был без сознания?