Рука доктора Фу Манчи - Ромер Сакс - Страница 2

ГЛАВА II

ХРОМОЙ ЧЕЛОВЕК

— Заприте дверь! — многозначительно сказал Смит, когда мы вышли в коридор.

Я так и сделал и повернулся, готовый следовать за другом, когда услышал какое-то истерическое бормотание, и следующая дверь на противоположной стороне коридора внезапно распахнулась. Из нее буквально вылетел человек, лицо которого казалось смертельно бледным в тусклом свете единственной лампочки. Бросив взгляд через плечо, человек неверной походкой направился к нам.

— Боже мой! Я больше не в силах выносить это! — пролепетал он и, бросившись к шедшему впереди Смиту, судорожно вцепился ему в руку, словно умоляя о помощи. — Идите, взгляните на него, сэр! Ради всего святого! Он умирает, и он сошел с ума. Никогда прежде не осмеливался я нарушить его приказ, но сейчас я вынужден… просто вынужден!

— Возьмите себя в руки! — вскричал я, хватая человека за плечи. Не отпуская Найланда Смита, он повернул ко мне мертвенно-бледное лицо — Кто вы такой и что у вас стряслось?

— Я Битон, слуга сэра Грегори Хэйла.

Смит сильно вздрогнул, и его худое загорелое лицо заметно побледнело.

— Вперед, Петри! — скомандовал он. — Там творится что-то неладное!

Отшвырнув Битона в сторону, он ринулся в открытую дверь, на которой я успел мельком увидеть номер «14-А», когда бросился вслед за другом. Мы оказались в апартаментах, почти в точности похожих на наши комнаты. В пустой гостиной царил страшный беспорядок, а из большой спальни доносились ужасные хриплые звуки, не поддающиеся никакому описанию. На мгновение мы замерли на пороге в нерешительности, страшась очутиться лицом к лицу с неизвестным кошмаром, а затем почти одновременно шагнули в спальню…

Из двух ламп там горела лишь одна — та, что висела над кроватью. А на кровати корчился в муках невероятно тощий человек. По свободно висящему на изможденном теле тропическому костюму из легкой ткани можно было судить — если подобное свидетельство вообще требовалось, — насколько сильно оно усохло по сравнению с обычным размером. По меньшей мере десятидневная борода подчеркивала страшную худобу лица со впалыми щеками и заострившимися скулами. Человек лежал на спине, невнятно мыча и судорожно вцепившись костлявыми пальцами в губы, и глаза его буквально вылезали из орбит.

Смит шагнул вперед пристально вгляделся в изможденное лицо и вдруг отшатнулся с приглушенным вскриком.

— Боже мой! Неужели это Хэйл? — пробормотал он. — Что это значит? Что это значит?

Я подбежал к кровати с другой стороны и, взяв судорожно извивающегося человека под мышки, приподнял его и положил ему под спину подушку. Он продолжал невнятно лепетать что-то, жутко ворочая глазами из стороны в сторону, потом постепенно затих, и во взгляде его смутно забрезжило сознание. Через некоторое время взгляд его перестал метаться и устремился на Найланда Смита, который, склонившись над постелью, напряженно смотрел на сэра Грегори (ибо сие жалкое полумертвое существо являлось не кем иным, как сэром Грегори).

— Стакан воды, — приказал я слуге сэра Хэйла, который стоял в дверном проеме, трясясь от ужаса всем телом.

Пролив значительное количество воды на ковер, Битон наконец сумел передать мне стакан. Хэйл, ни на миг не сводивший взгляд со Смита, сделал маленький глоток и оттолкнул мою руку прочь. Когда я повернулся, чтобы поставить стакан на журнальный столик, несчастный возобновил невнятное бормотание, теперь указывая пальцем себе на рот.

— Он потерял дар речи! — прошептал Смит.

— Это случилось с ним десять минут назад, джентльмены, — дрожащим голосом сказал Битон. — Он заснул на полу в гостиной, и я перенес его в спальню. Проснулся сэр Грегори уже в таком состоянии.

Человек на кровати прервал свой невразумительный лепет и, судорожно дыша, начал делать быстрые нервные движения руками.

— Он хочет написать что-то, — тихо произнес Смит. — Быстро! Поддержите его.

Мой друг поспешно вынул из кармана записную книжку, раскрыл ее на чистой странице перед человеком, чьи минуты были уже сочтены, и вложил карандаш в трясущуюся правую руку умирающего.

Неверной, слабеющей рукой сэр Грегори принялся писать, в то время как я поддерживал его. Смит взглянул на меня, вопросительно вскинув брови, но я мог лишь отрицательно покачать головой.

Лампа над кроватью раскачивалась, словно на сильном сквозняке. Я вспомнил, что она так же раскачивалась, когда мы вошли в спальню. До нашего появления здесь в комнатах не было тумана, но теперь густые желтые клубы вплывали в приоткрытую дверь из холодного темного коридора. Царящую в номере тишину нарушало лишь частое дыхание умирающего человека и сдавленные рыдания Битона. Сэр Грегори Хэйл успел нацарапать на листе шесть неровных строчек, потом тело его бессильно обвисло в моих руках. Я бережно положил умершего на подушку и осторожно вынул записную книжку из судорожно сжатых пальцев. Почти касаясь друг друга головами, мы со Смитом склонились над страницей и с большим трудом прочитали следующее:

«Берегите мой дневник… Граница Тибета… Ключ к Индии. Остерегайтесь… хромого человека. Желтые… поднимаются. Следите за Тибетом… Си Фан…»

Где-то в отдалении (я не понял, выше этажом или ниже) раздался слабый звук: казалось, будто некий предмет волокли по полу под приглушенное размеренное постукивание: тук-тук-тук…

ГЛАВА III

«САКЬЯ МУНИ»

Слабый звук замер вдали, и вновь наступила тишина. Мы со Смитом пристально смотрели друг на друга через постель. Легкие облачка тумана вплывали в спальню из гостиной. Битон вцепился в спинку кровати, и она затряслась в такт частым содроганиям его тела. Больше ничто не нарушало мертвое молчание — и, насколько я помню, никакой, даже самый слабый шорох не сопровождал появление смуглого человека.

Однако, сколь бы бесшумно ни прокрался он в номер, все мы, очевидно, что-то почувствовали, ибо разом отвели глаза от обтянутого кожей скелета на постели и уставились в гостиную, из которой тянулись в спальню струи тумана.

Ближе всех к двери находился Битон, но он не устремился к ней, а напротив, со сдавленным вскриком отшатнулся назад и съежился у спинки кровати. Первым сорвался с места Смит, за ним бросился я и по пятам друга вбежал в неубранную гостиную. Входная дверь была закрыта, но не заперта.

Туманная дымка висела в воздухе, неярко светила накрытая шелковым японским абажуром лампа, и представшая моему взору картина в первый момент показалась мне плодом разгоряченного воображения. Я увидел — или мне привиделось — следующее.

Из-за стоящей возле двери высокой ширмы, словно материализовавшийся сгусток плотного тумана, стремительно выскользнула стройная гибкая фигура в свободном балахоне. Я успел заметить иссиня-черные волосы, выбивающиеся из-под маленькой шапочки, точеные черты оливкового лица и огромные сияющие глаза. Затем, без малейшего звука, дверь открылась и закрылась — и привидение исчезло.

— Вы видели его, Петри? Видели? — вскричал Смит. В три прыжка он пересек комнату, отшвырнул ширму в сторону и, рывком распахнув дверь, ринулся в затянутый желтой дымкой коридор, но тут же споткнулся и с болезненным вскриком растянулся на мраморном полу. Охваченный тревогой, я бросился к другу, но Найланд с кривой усмешкой поднял на меня глаза и принялся яростно растирать левую лодыжку.

— Дурацкий прием, Петри, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Но тем не менее эффективный.

И он указал пальцем на предмет, послуживший причиной его падения. На полу, прямо у двери под номером «14-А», стоял маленький металлический сундучок — медный ящик, очевидно, значительного веса.

— Он за ним и приходил, сэр! За ним! Вы успели помешать ему!

Битон стоял между нами, устремив полный ужаса взгляд блестящих глаз на металлический ящик.

— Что вы сказали? — отрывисто спросил Смит, поворачиваясь к нему.

— Именно этот сундук сэр Грегори привез с собой в Англию, — лихорадочно заговорил Битон. — Именно его сторожил он последние две недели день и ночь, скрючившись над ним с заряженным пистолетом. И это стоило хозяину жизни. Несчастный не знал покоя ни днем, ни ночью с тех пор, как у него появился этот сундук.