Остров доктора Фу Манчи - Ромер Сакс - Страница 33

Услышав нас, она оглянулась, и я увидел блеск ее янтарных глаз. Потом она наклонилась, на миг скрывшись в тени, и подняла свою соболью накидку, чтобы опять закутаться в нее.

— Я полагаю, мы в расчете, Лу, — задыхаясь проговорила она. К нам подбежал капитан Бичер, а вслед за ним еще два офицера. Смит направил луч фонаря на распростертого на земле человека. Шея его была вывернута, как будто в миг смерти человек вдруг оглянулся. В вытаращенных глазах застыл вопрос, на который мертвец, очевидно, получил ужасный ответ.

Это был человек из Панамы!

Его пальцы вцепились в землю, а между лопаток торчала чеканная серебряная рукоятка кинжала, зловеще блестевшая в свете луны.

Капитан полиции Бичер перевел взгляд с мертвеца на закутанную в меха фигуру Фламмарио. Янтарные глаза женщины с презрением смотрели на него.

— Ну вот, наконец ты нам попалась!

— Забудьте о ней! — прошипел Смит. — Она не убежит. Девушку, которую держали тут в плену, куда-то утащили. Нельзя допустить, чтобы ее втихаря увезли из Колона. Дайте распоряжение в порту, задержите отплытие всех судов до получения дальнейших указаний. Используйте все средства.

Надежды рухнули, зато появились новые страхи. Меня окутало такое облако тоски, что я не мог толком соображать.

Кругом царила суматоха: слышались команды, сновали люди. Вскоре откуда-то издалека до меня донесся голос Смита:

— Позаботьтесь о Фламмарио. Как-никак она сделала для нас все, что могла. Возвращайтесь в гостиницу.

Кто-то коснулся моей руки. Я заглянул в блестящие янтарные глаза.

— Отвезите меня, пожалуйста, назад, — попросила женщина. — А то я опоздаю к своему выходу.

Я не помню ни слова из того, что эта убийца говорила мне на обратном пути. Кажется, она обнимала меня, и, полагаю, для нее это было в порядке вещей всякий раз, когда она попадала в общество мужчины. Вроде бы перед самой остановкой у «Древа страсти» она облобызала мои губы, а я шарахнулся от нее прочь, после чего Фламмарио хрипло расхохоталась. Я бы так и бросил ее прямо у дверей, но она сказала:

— Вы потеряли свою подругу, и вам непременно надо выпить.

Я думаю, она пыталась посочувствовать мне на свой полудикарский лад.

— Идите в бар. Если вы меня дождетесь я выпью вместе с вами.

Она побежала к своей гримерной, а я открыл заднюю дверь бара. В этот миг я и впрямь захотел крепкого бренди с содовой. Бармен быстро обернулся, узнал меня и пригласил войти.

В баре никого не было. Буфетчик едва успел поставить передо мной стакан, когда погас свет.

Нездоровое любопытство заставило меня выйти на балкон. Снизу доносился возбужденный гул голосов. Наверное, пришли новые посетители. Затем под тихие звуки невидимого оркестра появилась Фламмарио. Она принялась медленно танцевать в луче прожектора. На губах ее играла сладострастная улыбка, как у всех африканских танцовщиц от сотворения мира. Эта улыбка навеки осталась запечатленной в настенной живописи Древнего Египта.

Я невольно увлекся танцем и следил за Фламмарио, когда позади меня тихо звякнул телефон. Мгновение спустя бармен тронул меня за плечо.

— Это вас, — сказал он.

Когда я брал трубку, отчаяние во мне боролось с надеждой. Звонил Найланд Смит.

— Возвращайтесь немедленно… Бартон без сознания.

ГЛАВА XXV

ЗЕЛЕНАЯ РУКА

— Смит! — воскликнул я. — Он не при смерти?

— Слава Богу, нет.

Мы со Смитом смотрели на сэра Лайонела Бартона; он был бледен и едва дышал. Я повернулся к человеку в белом халате, стоявшему в изножье кровати.

— Вы уверены, доктор?

Доктор Эндрюс кивнул и ободряюще улыбнулся.

— Ему дали рвотное и промыли желудок марганцовкой, — ответил он. — Кроме того, я влил ему в рот очень крепкого кофе. К счастью, он здоров как бык. Выздоровеет. Я ввел ему дозу атропина. Скоро он придет в себя.

— Но как все это произошло? — спросил я, переводя взгляд с одного лица на другое. — Ведь снаружи дежурил полицейский.

— С ним то же самое! — ответил Эндрюс. — Но по другой причине, да и приходит в себя он совсем не так быстро.

— Как же вы это объясняете?

— Видите ли, — доктор взял со столика бокал, — тут — виски, к которому подмешана изрядная доза опиума. Иными словами, сэр Лайонел Бартон проглотил наркотик, и я промыл ему внутренности. А сержант полиции выкурил отравленную сигарету.

— Что?!

— Да, — подтвердил Смит. — И все оставшиеся в пачке тоже с отравой.

— Но ведь он мог почувствовать это?..

— Нет. — Врач покачал головой. — В данном случае использовалась индейская конопля, а сигареты такие дрянные, что перебили бы почти любой запах.

— Но где же он мог взять эти сигареты?

— Не пытайте меня, Кэрригэн, — устало ответил Смит. — Спросите еще, почему Бартон, оставшись один в номере, позволил кому-то подмешать в виски наркотик.

— Но был ли он один, когда вы вернулись?

— Его нашли одного. Меня вызвали из управления полиции, и оттуда я позвонил вам. Сержанта обнаружили без сознания в коридоре. Естественно, гостиничное начальство, войдя в номер, увидело Бартона.

— Где он был?

— В кресле в гостиной, без чувств, а рядом стоял этот стакан.

— Значит?..

— Да! Мы потеряли нашего заложника, Кэрригэн. Мартышки нет.

— Но, Смит! — в отчаянии вскричал я. — Это же невозможно!

— Все возможно, когда имеешь дело с доктором Фу Манчи. Надо смириться со случившимся. Двое мужчин, вполне способных позаботиться о себе и бывших начеку, отравлены наркотиками. Кто-то незаметно проник в эти комнаты, забрал клетку с мартышкой и спустил ее из окна гостиной, которое было открыто. Внизу ее подхватил другой человек, поджидавший в саду, где в этот поздний час никого не было. Короче, все просто.

— Слава Богу, старина Бартон выжил, — сказал я. — Но, помоги нам всем небо, мы боремся с призраком… Ардата!

Смит перегнулся через кровать, на которой лежал бесчувственный Бартон, и схватил меня за плечо.

— Фу Манчи опять захватил ее. Возможно, это звучит странно применительно к носителю самого большого зла в современном мире, но лично я считаю, что пусть уж она лучше будет при докторе, чем с…

— Лу Кэботом? Да, я согласен.

— Воздерживаясь от участия в беседе, господа, я исхожу из очень простого соображения, — заметил доктор Эндрюс, — я не знаю, о чем идет речь. Конечно, я слышал, что есть, или был, какой-то доктор Фу Манчи. Мне неведомо, какое он имеет отношение к двум моим больным. Но что касается Лу Кэбота — полагаю, вы говорите о владельце «Древа страсти», — то его я знаю, поскольку имел сомнительное удовольствие пользовать этого человека, и не однажды.

— Больше вам его пользовать не придется, — сказал Смит.

— Что-что?

— Он мертв, — ответил я.

Смит молча сделал мне знак и объяснил:

— Он умер сегодня вечером, доктор, в Сантурсе, при загадочных обстоятельствах.

— Скатертью дорога! — пробормотал доктор Эндрюс. — Более хитрого злодея в зоне Панамского канала еще не водилось. Этот парень был агентом какого-то иностранного правительства. Врачам, как и священникам, не положено говорить лишнего, грех болтать, но однажды, когда он бредил, я слышал от него занятные вещи.

— Иностранное правительство, — пробормотал Смит, пристально глядя на Эндрюса. — Скорее уж иностранная организация, доктор, а не правительство — во всяком случае пока.

Лишь через несколько часов Бартон вновь обрел дар речи. Состояние сержанта, отравившегося сигаретами с гашишем, немного тревожило доктора Эндрюса. Бартон же откинулся в кресле и уставился на нас. Сквозь неестественно багровый загар проступала бледность. Светало, и для меня это была заря несчастливого дня. О местонахождении Ардаты не было никаких сведений. Фламмарио выжала признание из горбуна Паулу. Агенты Си Фана перехватили его, когда он торопился к танцовщице с новостями, которых она ждала. Поэтому Си Фан предвосхитил наш визит на виллу Лу Кэбота, опередив нас на какие-то двадцать минут. Следствие по делу об убийстве власти согласились пока заморозить ради гораздо более важного расследования, проводимого Найландом Смитом.