Проделки Лесовика - Ольченко Дмитрий - Страница 75

По смерти Диониса земли Атлантиды, разделенные между сыновьями, стали называть по их именам: Марсией, Геосией, Гефестией. Жизнь в каждой земле складывалась в согласии с нравом ее вождя. В Геосии процветало земледелие, в Гефестии — ремесла, а Марсия продолжала воинственные традиции Атлантиды времен молодого Диониса. Марс постоянно был занят обдумыванием новых походов и набегов, занимался сколачиванием армии и ее вооружением. Нелегкое это дело — готовиться к новой войне, не успев прийти в себя от предыдущей. Войны требовали воинов, а их не хватало. Не набирать же из рабов! В первые годы и не набирали, но вскоре Марс понял, что после хорошей выучки рабы могут воевать не хуже самих атлантов. И не мудрено: убивать, грабить, жечь куда легче, чем гнуть спину на полях, на строительстве крепостных стен, оросительных каналов и на других тяжких работах.

Воевать-то они могут, только вот веры им нет. Того и гляди, поднимут копья на своих хозяев. Марсу в нескольких случаях пришлось усмирять мятежи, обуздывать воинов, слишком уж распоясавшихся во время грабительских походов.

Как ни успешны были войны Марса, он понимал, что до воинской славы отца ему еще далеко. В сравнении с завоеваниями отца его походы выглядели разбойничьими набегами.

Гефестия и Геосия жили в это время совсем иной жизнью. В Гефестии развивались ремесла, науки, искусства, поощрялись творческие поиски талантливых людей, росли красивые города, производились различные изделия из бронзы, строились корабли.

В Геосии люди занимались все больше земледелием и скотоводством, но не чурались и ремесел. Между ними велась оживленная торговля. Торговали они и с Марсией, которая поставляла им рабов. Жители Гефестии и Геосии были довольны своей мирной жизнью. У них даже рабы не чувствовали себя порабощенными, хотя и были ограничены в правах.

Иное дело — Марсия. Марс установил в своих владениях жестокий военизированный режим. Глазам гостей и купцов Марсия представлялась огромным военным лагерем с тонко продуманной системой государственного управления.

Казалось бы, немного времени прошло с тех пор, как Дионис, перед тем, как упокоиться на смертном одре, разделил Атлантиду между сыновьями, а какие глубокие различия отделяли Марсию от Гефестии и Геосии!

Главный жрец-советник царя Тутеф, угрюмый, недоверчивый, желчный старик, постоянно поучал Марса: «Внимай словам моим и станет памятным в умах потомков царствование твое… Будешь владычествовать всеми пределами земными… Остерегайся простого люда, не приближайся к толпе в одиночестве, не доверяй даже братьям своим, не приближай к себе никого, кроме тех, в чью преданность ты веришь…»

Умные головы в Марсии предсказывали, что Марс ведет страну к гибели, потому что все физические и духовные силы народа направлялись к одной цели — завоеваниям других народов. Их предсказания подкреплялись примером Гефестии и Геосии, где люди жили вольно и благополучно. Такое сравнение не устраивало Марса, и однажды, когда настал срок объявленного им похода в далекую страну Нила, он разделил свою армию на две части и неожиданно направил ее на земли своих братьев. Гефестия и Геосия не ожидали такого вероломства, не были готовы к отражению нашествия, и Марс в считанные дни покорил их. Он решил было казнить братьев и всех мудрых людей Гефестии и Геосии, но потом рассудил иначе: теперь, когда вся Атлантида оказалась в его власти, а братья не были столь честолюбивы, чтобы помышлять о свержении Марса, перед его завоевательскими планами открылись новые, более легкие пути. Его силы, можно сказать, утроились, если не учетверились. Он призовет под свои знамена всех молодых и здоровых мужей Атлантиды. Гефестии поручит изготовить тридцать тысяч бронзовых мечей и кинжалов, а также триста тысяч бронзовых наконечников для копий и стрел. Бронзовое оружие было новым по тому времени и обещало Марсу абсолютное превосходство над армиями всех остальных известных атлантам народов.

— Все это так, — сказал ему Тутеф-жрец, он же учитель Марса и один из главных военных учителей-советников, мнением которого Марс особенно дорожил. — Верно, хорошее оружие и хорошо подготовленная армия — главное условие победы. Но просто победить — мало. Надо еще и удержать покоренные народы. А для этого существует только одно средство — страх. Смертельный страх. Твое имя должно наводить ужас — и тогда ты прославишься в веках.

Еще в те времена, когда молодой Дионис водил свои дружины в набег на какую-нибудь страну, Тутеф был одним из самых беспощадных предводителей войска. Он ни во что не ставил человеческую жизнь, его радовал вид крови.

Марс задумался. Он и сам успел убедиться, что страх не однажды помогал ему держать в повиновении не только собственную армию, собственный народ, но и помогал победить врага.

— Кровь! — восклицал жрец. — Чем больше крови покоренных народов ты прольешь, тем ярче и незыблемее будет твоя слава!

— Но, учитель, нет ли в твоих словах неправды? — спрашивал Марс. Спрашивал не для того, чтобы усомниться в высказываниях учителя-советника, а чтобы лишний раз укрепиться в их правоте, отвечающей духовным потребностям великого завоевателя, каким он видел себя в веках.

— Неправды?! — удивлялся жрец. — Какой неправды? Если ты хочешь прослыть великим воином — утверждай себя мечом! А меч, как ты знаешь, питается только кровью. Не позволяй себе мягкотелости, не щади, укрепляй свое сердце кровавым зрелищем чужой беды, чужой смерти. Если же не сумеешь подавить в себе доброту, ступай в подручные к своим братьям!

Тутеф знал, в какую точку бить. Напоминание о братьях привело Марса в ярость.

— Я?! В подручные?!

На следующий день Марс вызвал двух начальников сотен и повелел им отправляться в Гефестию и Геосию, чтобы доставить оттуда Гефеста и Геоса. Когда стражники пришли за Гефестом, он был в кузнице — заканчивал отделку отлично откованного обоюдоострого меча. Увидев стражников во главе с сотником, Гефест почуял неладное, нахмурился, но вида не подал, продолжал работу, как ни в чем не бывало. Начальник стражи хотел было сразу арестовать Гефеста, но залюбовался невиданной красотой и отделкой меча, а посему велел стражникам расположиться вокруг кузницы и быть наготове. Гефест не торопился, похоже — нарочно оттягивал. Меч переворачивался на наковальне с боку ка бок, сверкал острыми лезвиями. Начальник сотни уселся на пороге и наблюдал за работой знаменитого мастера, который, пожелай он того, мог бы стать великим вождем своей страны. Но не стал. Неужели не пожелал? Кто знает. Ведь и старый Дионис в конечном счете пришел к мысли, что воинская слава — не утешение на исходе жизни.

Гефест провел несколько раз бруском по звенящему металлу, вытянул, меч в правой руке и прищурился, разглядывая безукоризненно прямую линию лезвия. Начальник сотни насторожился, вскочил. Уж не вздумал ли Гефест выкинуть какую-нибудь штуку?! Напасть на сотника, а то приложит меч к собственной груди и… Но нет, не похоже. Любуясь изделием своих рук, Гефест, кажется, и думать забыл о стражниках. Начальник махнул рукой — и несколько стражников, сжимая копья, подошли к дверям кузницы.

Начальник стражи осмелел и протянул руку:

— Дай-ка сюда этот меч!

Гефест безропотно отдал оружие, вздохнул, вытер закопченные руки о фартук и вышел во двор, где тотчас был окружен стражей.

В это время другая сотня стражников нагрянула на дворец Геоса, бывший вождь сидел за широким столом и сортировал зерна нового сорта пшеницы. Он поднял голову, увидел стражников. Они вошли во двор уверенной поступью людей, исполняющих чью-то непреклонную волю. Начальник сотни приблизился к столу, в то время как стражники остановились поодаль, опираясь на копья.

— Велено доставить тебя в Марсию, — глухо вымолвил начальник стражи.

— Меня? — удивился Геос.

— Тебя, — отрезал начальник.

Геос уперся локтями о столешницу и уронил курчавую голову на ладони. Он сидел молча, углубленный в какие-то свои мысли. Прошла минута, другая, третья. Для начальника стражи пауза, по-видимому, показалась слишком затянувшейся.