Проделки Лесовика - Ольченко Дмитрий - Страница 48

— Конечно, не останусь! — поспешил заверить его мальчишка. — Я вернусь домой, в будущее.

По глазам умирающего Юрка понял, что ответ был таким, какого ждал дикарь, одержимый мыслью продления своего рода до самого далекого будущего, может быть, даже до бесконечности. Если бы пришелец из будущего остался в нынешнем роду навсегда, то, по понятию Зора, на нем и оборвалась бы линия рода.

— Хорошо, — сказал Зор. — Тебе нельзя здесь оставаться. Ты — наш, но не здесь… а там, где звезды…

Ночью Зор умер. С утра мужчины ушли в лес, и к середине дня каждый вернулся с тяжелой вязанкой сухих жердей. Гор, которому помогал Дар, расчистил от камней площадку на вершине утеса над речкой. Юрка пытался им помогать, но Гор сказал, что они сами все сделают, а Юрка пусть сидит и рассказывает о жизни людей там, откуда он прилетел. Юрка подумал, что эту легкую, на первый взгляд, просьбу не так-то легко выполнить. Рассказывать можно обо всем, да разве обо всем расскажешь? Дикарям ведь надо растолковывать каждое понятие.

Юрка начал с того, что рассказал о городе, в котором он живет с родителями; о высоких, построенных из камня и бетона, домах (они так и не поняли, что такое бетон!), о широких улицах, заполненных автомобилями, автобусами и троллейбусами; о поездах и самолетах; о кораблях и подводных лодках (дикари никогда не видели моря!), о ракетах и космических кораблях; о школах, где учат разным наукам; о полях, засеянных пшеницей и кукурузой; о хлебе, выпекаемом из размолотой пшеницы; о садах и виноградниках; о заводах и фабриках…

Что такое металл, они узнали, осмотрев Юркин нож. Гор благоговейно держал его в руках, и могучие руки дикаря дрожали, словно в руках был не нож, а раскаленный камень.

— Нет, — сказал Гор, — «нож» для нас чужой. Руки отказываются его держать.

— А мои руки не отказываются, — сказал Дар. Нож перекочевал в его ладонь, и она мелко задрожала. Брови маленького дикаря поползли вверх, он удивился тому, как его руки боятся ножа, хотя сам он не боится нисколько.

— Я знаю, в чем тут дело, — сказал Юрка. — Ваши руки и мой нож несовместимы. Они принадлежат разным временам.

— Скажи, Ура (Гор так и сказал «Ура», с ударением на первом слоге), из чего люди сделали нож?

— Из металла, который называется сталью.

— Почему ты даешь ему два имени?

— Потому что у металла много разновидностей: сталь, железо, медь, свинец, алюминий, золото… Тебя зовут Гор, а его — Дар, у каждого мужчины вашего рода есть свое имя. Но все вы — люди. Так и здесь: сталь, золото, алюминий — у каждого свое «имя», но все они — металлы.

Дикари молчали, храня на своих неподвижных лицах выражение сосредоточенности. Юрка так и не знал, поняли они его или нет.

— А где ваши люди берут «металл»? — спросил Гор.

— Выплавляют из железной руды на большом огне.

— А что такое «железная руда»? — спросил Гор, явно заинтересованный. «До него кое-что доходит!» — подумал Юрка, чувствуя себя великим просветителем.

— Железная руда — это такие камни, которые содержат железо, но не в чистом виде, а в смеси с породой. Порода — то, из чего состоят камни.

— В этих камнях есть железо? — спросил Гор, подняв кусок обыкновенного песчаника.

Юрка тоже поднял обломок песчаника и заколебался. Он никогда не видел железной руды, но знал, что железо в природе встречается везде.

— Есть, конечно, но очень мало. Железа много в других камнях. Те камни окрашены. И если их на несколько дней положить в дождевую воду, в воде появляется ржавчина. Ржавчина похожа на кровь.

— И как у этих камней отнимают железо? — продолжал расспрашивать Гор.

Юрка уже был не рад, что разбудил у дикаря любопытство. Надо разъяснять, а ведь он и сам толком не знает, как выплавляют железо. Подыскивая самые доступные слова, мальчишка рассказал о том, как строят доменные печи, засыпают в них уголь (можно и древесный, из твердого дерева!), разжигают и, когда накопится много жара, засыпают сверху измельченную руду. Железо расплавляется и стекает вниз. Когда оно остывает, его берут и делают из него все, что нужно, — топоры, ножи, ядерные реакторы… Насчет ядерных реакторов он «подзагнул», конечно. В том смысле, что это понятие не для их ума. И тут же пожалел. А что если Гор попросит растолковать, что такое «ядерный реактор»? Гор не попросил, — наверно, пропустил последние Юркины слова мимо ушей. И без того было о чем думать, — столько информации обрушил Юрка на них. Ничего, пусть думают, авось, пригодится. Не им, так детям их или внукам.

Гор, сидя на камне, мучительно морщил лоб, сжимал руками виски, должно быть, разболелась голова. Юрка не стал больше рассказывать, но Гор вдруг спросил, где люди берут такую шкуру для одежды? «О, горе мне!» — мысленно воскликнул Юрка, но, как мог, объяснил, из чего и как делается ткань, и как шьют из нее одежду.

— Теперь скажи, у тебя ноги такие же, как у нас? — спросил Гор.

— Конечно! — ответил Юрка.

— А зачем ты их спрятал в… это? — Гор показал пальцем на кеды. (

Юрке пришлось расшнуровать их и показать дикарям свои ноги, при этом он покраснел от стыда — ноги были довольно грязные, он шел в кедах через лужи, давно уже не снимал их. Правда, даже грязные, они были куда чище ног дикарей, мозолистых, разлапистых, с длинными, полуобломанными ногтями.

Гор, мельком взглянув на Юркины ноги, все свое внимание сосредоточил на кедах. Мял их в руках, даже понюхал.

— Хм, — сказал дикарь.

— Это кеды, — сказал Юрка. — Их надевают, чтобы не поранить ноги и чтобы не мерзнуть от холода.

Позднее, когда площадка на утесе была расчищена, они спустились к реке, где лежала большая куча золы и кож. И тут Юрку осенила блестящая идея — сделать Дару лапти, такие, какие он видел в краеведческом музее, из бычьей шкуры.

— А зачем? — спросил Гор. — У Дара кожа на ногах крепкая!

— А посмотрите, сколько на них царапин! — возразил Юрка. — А когда придут холода, ведь ногам станет холодно, верно, Дар?

Дар кивнул головой. Ему понравилась идея этого диковинного мальчишки. Его Дар считал уже членом своего рода.

— Мне нужен кусок шкуры! — сказал Юрка.

Гор позволил выбрать нужный кусок. Юрка сделал ножом выкройку, нарезал несколько тонких полосок из кожи, которыми сшил лапти и прошнуровал, их по отверстиям. После этого он стянул их и велел Дару обуться. С величайшей осторожностью, маленький дикарь поставил ногу в распущенные лапти. Юрка стянул шнурки и завязал вокруг щиколотки. Дар сделал несколько, шагов. Его лицо сияло, как утреннее солнце. Гор тоже таращился от изумления и тут же потребовал, чтобы Юрка и ему сделал такие лапти.

Это были первые лапти на Земле.

Вечером в стойбище состоялись похороны Зора. Воины сложили на вершине утеса жерди и хворост, и уложили на него тело Зора и прикрыли шкурой убитого пятнистого зверя. Старый Слав засунул в хворост охапку сухого мха с тлеющими угольками, молодой воин раздул их, и через несколько минут пламя взвилось над утесом. Женщины и дети печально стояли в стороне.

Воины с копьями в руках выстроились в цепочку и стали ходить вокруг погребального костра. Не разжимая губ, они сначала очень тихо, потом все громче, затянули песню. Это было нечто среднее между мычанием и воем. Губы не разжимались. Треск костра, все усиливающееся мычание ходящих по кругу воинов, алый свет заходящего солнца произвели на Юрку сильное впечатление. Он стоял рядом с плачущим Даром и держал руку на его вздрагивающем плече.

В сумерках, когда костер догорел, умолкла бессловесная песня воинов. По знаку Слава они остановились, повернувшись, лицом, к холмику золы и жарких углей, оперлись на копья и склонили головы в долгом молчании…

Угли остывали медленно. Когда они покрывались слоем серого пепла, Слав ворошил их шестом. Жар уходил из кострища, как душа из умирающего. Когда под дуновением ветра ярко вспыхивал уголек, лица воинов, темные в вечернем сумраке, озарялись багровым светом.