Проделки Лесовика - Ольченко Дмитрий - Страница 38

Когда между скелидозавром и антродемом оставалось не больше пятидесяти метров, травоядный ящер заметил угрозу, но было уже поздно. Антродем не счел нужным больше таиться и устремился наперерез скелидозавру. Тот повернул обратно к спасительному болоту, но добежал только до пригорка, где его и настиг хищник. Схватка была короткой. Шипы на спине оказались плохой защитой скелидозавру. Антродем перевернул его на спину, вцепился зубами в горло, а когтями могучих задних лап разодрал брюхо. Через несколько минут он уже отрывал от жертвы огромные куски и заглатывал их с такой жадностью, будто умирал с голоду. Юрка быстро уходил, назад, прячась за кустами. Возвращался к пещере. Но не стал возле нее задерживаться, миновал ее и пошел дальше.

К юго-востоку от скалистой гряды русло реки извивалось среди холмов. К полудню повеял ветер, надвинулись облака. Ветер донес тошнотворный запах. Вскоре на его пути стали встречаться поломанные кусты, развороченная земля, следы крови… Темные сгустки успели высохнуть, свидетельствуя о том, что схватка двух гигантов произошла ночью. Или накануне днем. Впереди, над рощицей древовидных папоротников, кружились птицы — что их привлекало, Юрка еще не знал, но смрад доносился оттуда.

Рощицу он обогнул со стороны реки. За деревьями все отчетливее слышались рычание, шипение, хлопанье крыльев. Иногда птицы взмывали в воздух все разом, словно по команде, и с шумом рассаживались на окрестных деревьях, чтобы через минуту снова ринуться вниз. Среди птиц Юрка узнал и старого знакомого полугрифа-полумарабу. Может, это была другая птица. Юркино внимание она привлекла потому, что по животным он решил определять эры, эпохи и периоды. Грифа-марабу он встретил по пути на северо-запад, когда оказался почти в триасе, и вот он уже идет на юго-восток, и опять встречает эту птицу.

Он выглянул из-за кустов и поразился: лужайка, казалось, была разворочена бульдозерами, и на ней среди истерзанных кустов лежала туша гигантского динозавра. Верхнюю часть туши облепили неизвестные Юрке птицы и летающие ящеры. Они шумно дрались между собой, отрывая от туши небольшие куски мяса.

Нижней частью истерзанной туши овладели оксиены. Они скалились друг на друга и кидались на птиц. Поодаль, среди кустов в траве, сидели изголодавшиеся зверьки, которым не позволено было присоединиться к трапезе. Глядя на рычащих и шипящих хищников, Юрка вдруг рассвирепел. В следующий миг он сделал то, что в этих обстоятельствах никто не может сделать в здравом уме, — он поднял дубинку и с криком «ура» выскочил из-за кустов. Звери и птицы на мгновение опешили и тут же бросились врассыпную.

Оксиены вели себя наиболее злобно. Юрка осматривал останки динозавра, а они сидели метрах в пятнадцати, скалились и рычали. Как ни истерзан был динозавр, но мальчишка смог по некоторым признакам, — например, по затылочному выступу — определить, что это эдмонтозавр, наиболее крупный травоядный ящер конца мелового периода. А вот кто был его убийцей, Юрка не смог бы сказать. Скорее всего один из трех громадных хищников: спинозавр, тираннозавр или дисплетозавр. Любой по размерам, не уступал эдмонтозавру. Следы ящера-убийцы, заметные по примятой траве, уводили по склону долины в саванну.

— Бедный эдмонт! — сказал Юрка. Вроде бы негромко сказал, но оксиены, услышав человеческий голос, поджали хвосты и вздыбили шерсть на загривках. Их встревожил непривычный голос пришельца, который как будто неказист на вид, а ведет себя как всесильный. Поди знай, на что он способен! Что у него на уме!

Юрка медленно обошел вокруг бренных останков могучего травоядного. Толстые, ободранные, переломанные ребра торчали во все стороны: с них свисали клочья серой кожи в два пальца толщиной; полуобглоданный череп с плоскими, длинными зубами скалился на солнце. Все это еще недавно было гигантским зверем, легко передвигавшимся по саванне. И вот что от него осталось!

У Юрки кружилась голова. Он поспешил прочь. Метров через пятьдесят оглянулся — дикое пиршество возобновилось. Через полчаса пути он снова увидел эдмонтозавра. На этот раз живого. Флегматичный колосс неторопливо пробирался через кустарник по склону холма. Могучий хвост оставлял в траве широкий след. При появлении человека эдмонтозавр лениво выпрямился, встал на задние лапы и проводил мальчишку беззлобным взглядом.

Лес отступил от реки. И теперь она торопливо струилась среди безлесных холмов. Здесь река не могла позволить себе такой роскоши, как неспешное течение по равнине. Здесь приходилось извиваться, пробиваться порой сквозь узкие ущелья, шуметь, негодовать. Юрка вскоре понял, что если следовать бесконечным изгибам реки, ему придется идти долго, а пройдет он мало. Не лучше ли идти прямиком, ориентируясь на приметные детали ландшафта: одинокое дерево, высокую скалу или рощу?

Страшновато было преодолевать крутосклонные долины, забитые кустарником, где нередко попадались и колючие массивы, чем-то напоминающие заросли терна.

Мысль о том, что каждую минуту он может подвергнуться неожиданному нападению, держала мальчишку в напряжении. Незаметно для себя он стал больше полагаться на интуицию. Поднимаясь по склону долины, Юрка вдруг остановился. Не устал, не запыхался, не увидел никакой опасности. Но идти дальше не мог. В душу исподволь вполз тягостный страх. До вершины холма оставалось метров двадцать. Предчувствие опасности подавляло Юрку. Но где она? Мальчишка растерянно огляделся. Изрытый оврагами склон зарос кустами. Среди кустов змеилась тропа не тропа, но какие-то следы. Конечно, по ним удобно идти, но можно было податься левее, обогнуть скалу и выбраться на плато с другой стороны. Юрка свернул в кусты, продрался сквозь них, искололся, поцарапался, еще больше разодрал одежду и оказался за скалистым уступом, нависающим над тропинкой. За выступом скалы, там, куда поднималась тропа, лежал огромный удав и злобно следил за мальчишкой. У него был такой вид, будто его подло обманули. Юрка бросился прочь так, что камешки брызнули из-под кед. Вот кого он почувствовал! Но он-то удава не видел! Он почувствовал его, сработало отмирающее в человеке атавистическое чувство приближающейся беды.

День подходил к концу. Второй день Юркиного пребывания в мезозое. Он с надеждой вглядывался во все, что его окружало, стараясь уловить границу между мезозоем и следующей эрой. Сначала бросились в глаза изменившиеся деревья. Хвощи если и не исчезли совсем, то заметно уменьшились в росте. То же случилось и с древовидными папоротниками и плаунами, с травами и кустами, со множеством насекомых и цветов. Все это внешне приближалось к знакомым видам, хотя до полного сходства было еще очень далеко.

В излучине реки Юрка увидел группу пальмовых деревьев, а пониже, в заводях, плавали два гигантских утконоса. Когда над ним пролетел птеранодон, он понял, что все еще не вышел из мезозоя, а вечер на носу и надо искать убежище для ночлега. Вокруг по-прежнему расстилалась холмистая равнина с рощами, лесными массивами на горизонте.

Бросив короткий взгляд на небо, Юрка заметил в юго-западной части горизонта необычную звезду. Она была крупнее и ярче всех звезд, которые он до сих пор видел. Солнце еще не зашло, а она уже сияла в вечерней голубизне желтоватым светом. Было такое впечатление, что она движется. Движение медленное, почти неуловимое глазом. «Странная звезда!» — удивился мальчишка, но большого значения ей не придал.

Он шел над самым береговым обрывом, перескакивал через мелкие овраги и присматривался, не найдется ли и сегодня пещерка, похожая на ту, что приютила его прошлой ночью. «Надо спуститься к реке, — подумал Юрка. — Сверху никакой пещеры не увидишь…» Песчаная отмель в излучине словно раздвинула крутые утесы. Здесь в реку впадал звонкий ручей, песню которого Юрка услышал метров за двести. Вода в ручье шумно сбегала по камням десятками отдельных струй, и у каждой был свой голос, так что все вместе они заливались в звонком и веселом хоре. Но в реку ручей вбегал притихшим уже сорванцом, которому надоело бегать и прыгать где попало.