Школа ниндзя. Тайны воинов тьмы - Маслов Алексей Александрович - Страница 3

Упоминания о первых ниндзя были связаны с кровавой страницей в истории Японии – гражданскими войнами Онин, длившимися с 1467 по 1477 гг. На этот раз соперниками в междоусобице стали представители одного клана – Асикага, которые не могли поделить титул сёгуна. Такой внутриклановый характер войны породил и соответствующие формы её ведения – враждующие группы прибегали не только к мечам и лукам, но и к ядам, а следовательно, нужны были и исполнители тайных дел – синоби. Война Онин была крайне истощающей для всех сторон; упал и престиж бакуфу. В результате титул сёгуна получает талантливый юноша Ёсихиса, который начинает предпринимать активные шаги, чтобы восстановить истощённые военные силы своей семьи. Столь высокий пост ему обеспечил его отец Ёсимаса, когда сыну было всего лишь девять лет.

Через несколько лет самурайская армия Ёсихисы была восстановлена, деньги на её содержание наконец найдены. Но это ещё не означало полной победы. Практически в каждой области Японии имелся свой мощный клан, готовый при малейшей возможности вступить в борьбу за власть в сёгунате. Нужна была демонстрация силы со стороны Ёсихисы, которого по-прежнему многие считали юнцом, неопытным в ратных делах. И такой случай представился. В 1487 или 1488 гг. сорок шесть землевладельцев из провинций Оми и Кога обратились с прошением к сёгуну. Суть их жалобы сводилась к следующему: местный представитель сёгуна (сюго) из Оми, которого звали Рокаку Такаёри, начал захватывать всё больше и больше земель, стремясь стать единоличным владельцем земельных наделов в этой провинции.

Сюго являлись полномочными представителями сёгуна на местах, его наместниками и назначались самим сёгуном. Но события, связанные с войнами Онин, нарушение связей между сёгуном и его наместниками-сюго превратили последних в самостоятельных лидеров на местах. Сплошь и рядом сюго стали нарушать свои обязательства перед сёгуном и рассматривали регионы, в которые они были назначены, как собственные владения. Постепенно именно они превращались в богатейших землевладельцев, называли себя «даймё» (дословно – «большие имена», т. е. «большие семьи», «большие дома»).

Но молодой сёгун Ёсихиса решил положить конец абсолютной самостоятельности даймё, которые к тому же располагали большими военными отрядами. И в качестве «поучительного примера» был выбран Рокаку Такаёри – сюго из Оми. Войска сёгуна вошли в Оми и осадили замок Каннон-дзи, где укрылся Рокаку со своими людьми. Лагерь был разбит недалеко от деревушки Магари, и сёгуну Ёсихисе надо было проникнуть в замок. Приведём цитату из хроник того времени:

«Внутри лагеря сёгуна Ёсихисы в Магари существовали синоби (разведчики), чьи имена были повсеместно известны. И когда Ёсихиса атаковал Рокаку Такаёри, в качестве синоби ему служила в Магари семья Каваи Аки-но-ками из Ига. С этого времени удачливое поколение людей из Ига вызывало немало восхищения. Здесь лежит исток славы людей из Ига» (Ibid. p.30).

Итак, как видно, Ёсихиса прибег к помощи наёмников из Ига, которых и использовал в качестве разведчиков-синоби. Обратим внимание – имена синоби «были повсеместно известны», т. е. никакой тайной организации они собой не представляли. Ниндзя ни от кого не скрывались и даже рекламировали себя в поисках заказчиков на свои услуги.

Насколько можно понять из этого отрывка, существовал целый клан, который был способен заниматься тайными операциями, причём делал это весьма неплохо, так как «вызывал восхищение».

А осада непокорного Такаёри оказалась неудачной. Увы, физическое здоровье сёгуна Ёсихисы не соответствовало его интеллектуальным способностям – во время осады он заболел и умер. Его военачальникам пришлось, свернув лагерь, вернуться в Киото, и им не помогло даже использование синоби в боевых операциях. К тому же многие исследователи сомневаются – а действительно ли их использовали в то время столь активно, как мы теперь полагаем. Возможно, что сами военачальники Ёсихисы просто распускали слухи о «страшных ниндзя», дабы посеять панику в рядах соперников.

МАГИ, ОТШЕЛЬНИКИ И ВОИНЫ

Путник, который решит подняться на одну из вершин гор Оминэ, поросшую редким лесом, встретит на пустынной скальной площадке странную одинокую фигуру, вырубленную из камня. Старик в длинных ниспадающих одеждах, сандалиях-гэта на высокой подошве, с небольшой острой бородкой, сидит, наклонив голову и опираясь на посох с магической мандалой вместо навершия. От его фигуры веет каким-то неземным покоем и отрешённостью от всего суетного… Перед нами – изображение великого мага и горного скитальца-ямабуси Эн-но Гёдзя.

В народе он считался фигурой почти демонической; ему приписывались всякие чудеса, беседы с духами, полёты на большие расстояния. Он мог внезапно исчезнуть из виду и тут же появиться в другом месте, удалённом на много дней пути.

Эн-но Гёдзя – «Эн Аскет» – являлся реальной исторической фигурой. Вероятно, это о нём идёт речь в историческом повествовании «Сёку Нихонги», где рассказывается о некоем проповеднике Эн-но Одзуно, который был объявлен в 699 г. вне закона за то, что «смущал сердца людей» и создавал какие-то сообщества, не контролируемые государством (Swanson P. Shugendo and the Yoshino-Kumano Piligrimage – Monumento Nipponica, Vol. 36, No. 1, p. 56).

Именно Эн-но Гёдзя и стал основателем традиции странствий в горах, имеющих явный мистический характер и требующих немалого мужества. Например, в своих грехах отшельники-ямабуси каялись, вися над пропастью на верёвке, обвязанной вокруг пояса, и молитвенно сложив руки. Если покаяние было неискренним или неполным, то считалось, что верёвка должна оборваться. Не трудно догадаться, на какую душевную чистоту подвигал монахов такой способ покаяния!

Ямабуси («горными воинами») называли не всех монахов-отшельников, а последователей буддийской секты Сюгэндо. Она возникла на стыке двух крупнейших школ эзотерического буддизма – Тэндай и Сингон. В Сюгэндо сложились две группы ямабуси – одна была ориентирована на доктрину Тэндай (хондзан), другая – на Сингон (тодзан).

Строго говоря, Сюгэндо вряд ли можно отнести к классическому буддизму, так как в ней можно без труда встретить элементы китайского даосизма и японского шаманизма. В частности, это выражалось в вере в магических существ тэнгу, в культе священных гор (отсюда и тяга ямабуси к жизни в горах). Последователи Сюгэндо активно использовали в своей практике ритуалы, магические знаки-мандалы, заклинания-мантры и другие мистические приёмы, пришедшие из буддийской секты Сингон.

Первые ямабуси жили закрытыми общинами, были строгими аскетами, каждый сезон, т. е. четыре раза в год, уходили в горы. Отсюда и произошло их название – «горные воины». На самых вершинах гор сооружались пагоды, где помещалась статуя бодисаттвы Кокудзо. В лунные ночи перед этой статуей ямабуси совершали свои обряды. Центром подвижничества ямабуси первоначально были горы Оминэ (именно там сегодня стоит памятник великому ямабуси Эн-но Гёдзя), а с ХVII в. «горные воины» перемещаются на гору Хокусан, где их скиты стали множиться с каждым годом (Буддизм в Японии. М., 1993. С. 247, 292–293).

В чём же заключалась суть учения ямабуси? Последователи Сюгэндо считали, что существует высшее «природное знание» (сидзэнти). Оно равносильно «истинному Закону», то есть учению Будды. Постичь его можно лишь путём отшельнической практики высоко в горах и молитв в лунные ночи, когда истина непосредственно входит в сознание ямабуси.

Они совершали длительные путешествия по горам в полном одиночестве. Среди ямабуси бытовало поверье, что благодаря этому они могут обрести необычайную магическую силу. Путешествия сочетались с жёстким аскетическим подвижничеством, многодневными постами, пением молитв, рецитацией (монотонным и многократным повторением) священных формул, дыхательными и медитативными упражнениями, которые составляли суть их магической практики. Аскеза ямабуси доходила порой до крайностей: например, на долгое время они могли отказаться от воды. В результате такого мужественного подвижничества ямабуси достигали «состояния Будды» или «обретали природу Будды» ещё при жизни, не уходя из этого мира в нирвану (Blacker C. Initiation in the Shugendo: the Passage through the ten states of existence – Initiations (ed. C.J. Blacker). 1965, p. 98).