Классические тексты дзэн - Маслов Алексей Александрович - Страница 49

О, глубокомудрые! Когда снаружи отринешь все проявления, то зовется это «отсутствием проявлений». Тот, кто способен отринуть все проявления, обретает чистоту и незамутненность основного в Дхарме. А поэтому мы и считаем «отсутствие проявлений» основным.

О, глубокомудрые! Если, пребывая в миру (вишая), наше сердце остается незагрязненным, то мы говорим об «отсутствии мыслей». Стоит лишь перестать думать о мириадах вещей, то мысли тотчас прекратятся. Мысли прерываются и умирают. Это – величайшая ошибка. Люди, изучающие Путь – задумайтесь над этим! Если вы не знаете сути Дхармы, то такие ошибки особенно возможны, да к тому же вы еще вовлекаете в них и других людей. Мы не видим собственных заблуждений, а еще черним (клевещем) буддийские писания. А поэтому [наша школа] считает «отсутствие мыслей» наипервейшим [моментом].

О, глубокомудрые! Почему же мы считаем «отсутствие мыслей» наипервейшим?

О, глубокомудрые! «Отсутствие» – это отсутствие чего? «Думанье» – что это за явление? «Отсутствие» – это отсутствие двойственности проявлений, отсутствие мирских страстей в сердце. Думанье – это самоприрода истинно сущего (бхутататхата)[148]. Истинно сущее – это основа думанья, а думанье – это использование (функция) истинно сущего. Именно истинно сущее и самоприрода могут породить думанье (мысли), а отнюдь не глаза, уши, нос и язык[149]. Истинно сущее содержит в себе изначальную природу и поэтому порождает думанье. Когда же истинно сущее подобно отсутствию, то глаза, уши, все материальное[150] и звук тотчас разрушаются.

О, глубокомудрые! Когда именно самоприрода Истинно сущего порождает думанье, то пускай шесть индрий[151] и включают в себя зрение, слух, ощущения и знание, но все же [в этом случае наша мысль] не сможет загрязнить мириады миров, а истинная природа будет неизменно пребывать в самой себе. Поэтому сутра говорит: «Тот, кто искушен в различении всех проявлений дхарм, тот постигнет первейший смысл [этого] и останется недвижимым».

Глава 5

О сидении в созерцании (Дхиана)

Обратясь к пастве, Учитель сказал: «С самого начала в нашей школе [внезапного озарения] сидение в медитации (цзо чань) отнюдь не заключалось лишь в созерцании собственного сердца. Не заключалось оно и в созерцании чистоты или в недвижимом [сидении]. Если же говорить о созерцании собственного сердца, то сердце изначально – суетно (иллюзорно). Познание сердца подобно [познанию] иллюзий, а поэтому лучше не созерцать ничего. Если говорить о созерцании чистоты, то изначальная природа человека в своей основе чиста, лишь суетные мысли покрывают все истинно сущее[152]. Однако вне суетных мыслей изначальная природа сама очищается. Если же возбудив сердце, созерцать чистоту, то наоборот – лишь породишь иллюзию чистоты. У иллюзии нет постоянного места – ведь одно созерцание уже есть иллюзия. Изначально чистота не имела ни форм, ни проявлений, но сейчас возникли [внешние и иллюзорные] проявления чистоты. На словах это называют мастерством (гунфу). Те, кто придерживаются таких взглядов, лишь препятствуют самопроявлениям своей изначальной природы и, наоборот, лишь запутываются в этой чистоте.

О, глубокомудрые! Говоря о пестовании [созерцания] в недвижимости, то если взирать на самих людей и не глядеть на то, истины они или ложны, добры или злы, на удачи и беды этих людей, то уже одно это и есть [воспитание] недвижимости собственной природы.

О, глубокомудрые! Заблуждающиеся люди, хотя и могут быть недвижимы собственным телом, но лишь откроют рот, то тотчас принимаются говорить о других людях – истинны они или ложны, хороши или плохи, добры или дурны, а все это противоречит Пути. И если именно таким образом созерцать сердце и созерцать чистоту, то все это будет лишь препятствовать [истинному] Пути».

Обратясь к пастве, Учитель сказал: «О, глубокомудрые! Что мы называем «сидением в созерцании»? Наша школа[153] [считает], что внутри к этому нет ни препятствий, ни преград, вовне же все добро и зло, что царит в суетном мире, не возбуждает ни сердца, ни мыслей. Это и зовется «сидением». Когда, взирая во внутрь, достигаешь недвижимости самоприроды, то зовем это «созерцанием-чань (дхианой)».

О, глубокомудрые! Что же мы называем «созерцанием-дхианой и концентрацией мыслей-самадхи»? Когда снаружи мы сумели отринуть все проявления-лакшаны, то это и есть созерцание-дхиана, а когда внутри нет хаоса, то это и есть концентрация-самадхи. Когда снаружи теснятся внешние проявления, то сердце может придти в хаос, если же снаружи ты сумел избавиться от всех проявлений, то и хаос покидает сердце. Изначальная природа изначально само-чиста и естественным образом пребывает в самадхи, но она приходит в хаос в тот момент, когда мы взираем на внешний мир и размышляем над ним. А вот если у взирающего на внешний мир сердце не приходит в хаос, то это и есть истинное самадхи.

О, глубокомудрые! Когда снаружи сумеешь отринуть все проявления – это и станет созерцанием-дхианой, а когда внутри тебя не станет хаоса, то это и будет самадхи. Снаружи царит созерцание (чань), внутри господствует самадхи – вот это и есть «самадхи-дхиана». Сутра о заповедях бодисаттвы говорит: «Моя изначальная природа с самого начала находилась в естественной чистоте и незамутненности».

О, глубокомудрые! В своем потоке мыслей, в самосозерцании возвращайтесь к чистоте и незамутненности своей изначальной природы. Пестуйте себя, сами свершайте деяния[154] и тогда естественным образом обретете Путь Будды»[155].

О, глубокомудрые! Ныне я поведал вам все о «Четырех великих обетах», сейчас же передам глубокомудрым «Заветы об обретении трех убежищ, что не имеют формы».

О, глубокомудрые! Найти прибежище в просветлении – это то, что ценят те, кто ходит на двух ногах. Найти прибежище в истине – это то, что ценят те, кто свободен от желаний. Найти прибежище в чистоте – это то, что ценят живые существа. Начиная с сегодняшнего дня, называйте просветление своим Учителем, и тогда никогда более не обрящете убежища на пути внешнем, ложном и полном злых духов-гуй!

Глава 6

О покаянии

[156]

Однажды Великий учитель увидел, что к нему в горы пришла группа служилых и простолюдинов из области Шаочжоу, что в провинции Гуанчжоу, из многих других областей, чтобы послушать его наставления в Дхарме. Тогда, поднявшись на помост, он обратился к собравшимся: «Подходите! О, глубокомудрые! Явление это [– путь достижения состояния Будды] можно прозреть, лишь пробудив собственную природу. Во все времена в своих мыслях [монахи] сами очищали свое сердце, сами пестовали свои деяния, взирали на собственное космическое тело – дхармакаю[157], созерцали собственное сердце Будды[158], сами отрекались [от мирской жизни] и сами [принимали на себя] заповеди – и лишь тогда они могли достичь этого [состояния], не боясь обмануться. Вы пришли сюда издалека, объединенные желанием познать это, собранные здесь единым предопределением. Теперь же пускай каждый из вас сядет[159]! Сначала, я передам вам [учение о] «пяти частях ароматов[160] дхармакаи самоприроды»[161], затем же научу вас «покаянию без проявлений».