Глаза доктора Фу Манчи - Ромер Сакс - Страница 3

Тем временем вошедшие поспешно покинули помещение.

Фу Манчи вновь наклонился, снял темные очки, и Грегори ощутил себя во власти гипнотических глаз.

— Я с интересом следил за вашими достижениями, доктор Аллен, — английское произношение китайца было безукоризненным. — К сожалению, не так давно я потерял одного из моих сотрудников, который занимался исследованиями как раз в вашей области. Теперь вы мне просто необходимы для продолжения моих исследований по продлению жизни. Ваши обязанности не будут вам в тягость, к тому же я щедро вознаграждаю своих слуг.

Он извлек из саквояжа шприц, и в этот момент в тишине прозвучал негромкий сигнал вызова. Хриплое потрескивание динамика и несколько отрывистых фраз, произнесенных на незнакомом языке, сделали очевидным тот факт, что доктор Фу Манчи пользовался какой-то разновидностью портативной рации, поддерживая контакт со своими сообщниками. Когда ученый китаец снова склонился над Грегори, тот понял, что вызов был предупреждением. Зеленые глаза сверкали от ярости.

— Твоя смерть не принесет мне ничего, твоя жизнь может пригодиться. Желаю вам спокойной ночи, доктор Аллен. Передайте мое почтение сэру Найланду Смиту.

Грегори остался один. Сознание тускнело, теряло ясность; одурманенный наркотиком мозг медленно проваливался в пустоту. Сон победил.

Сквозь пелену полусна до него донесся голос Найланда Смита:

— Что с ним, Петри? Неужели мы опоздали?

— Успокойтесь, Смит. Наркотик уже перестает действовать. Кто-то подмешал зелье ему в бокал.

— Уверяю вас, джентльмены, — испуганный голос управляющего срывался на фальцет, — это чума!

— Глупости! — не выдержал Петри. — Ему подмешали наркотик. Не вполне уверен, что именно, но подозреваю, что тут не обошлось без гиоцина.

Грегори мысленно воздал должное проницательности коллеги.

— Ничего, сейчас мы приведем его в чувство. — Петри деловито повернулся к Найланду Смиту. — Аллену повезло, что я поспешил к вам навстречу прямо из госпиталя и прихватил свой чемоданчик.

Как в вязком мареве, Грегори увидел сосредоточенное лицо доктора Петри и почувствовал укол.

Грегори медленно приходил в чувство. Казалось, минула целая вечность, прежде чем ему удалось, преодолевая тошноту и головокружение, сесть и осмотреться. Доктор Петри разглядывал его с чисто профессиональным интересом.

— Благодарю вас, коллега, — Грегори горячо пожал протянутую руку. — Полностью поддерживаю ваше предположение насчет гиоцина, но хотелось бы знать и остальные ингредиенты.

Найланд Смит рассматривал портрет Миньон. Услышав голос Грегори, он поднял голову.

— Привет, Аллен. Это, должно быть, та самая молодая леди, которая сообщила администрации, что вы серьезно больны, а затем исчезла. Мне оставили ее описание.

Грегори кивнул.

— Помнишь, я предупреждал тебя о подручных Фу Манчи? Этот доктор имеет их повсюду. Теперь ты на собственном опыте убедился, как они могут очаровывать. Сообщники каким-то образом успели предупредить его. И он опять ускользнул, хоть я и сидел у него на хвосте.

Найланд Смит положил портрет Миньон на стол и с грустью посмотрел на Грегори.

— Не суди ее слишком строго, Аллен, — сказал он, — сейчас она в его власти. Ты сам едва избежал подобной участи. — Его голос посуровел: — Ни при каких обстоятельствах не пытайся снова увидеть эту девушку. Это чрезвычайно опасно.

Несколько последующих дней Грегори бесцельно прогуливался по лондонским улицам в надежде, что где-нибудь на Стрэнде или Пикадилли-плац мелькнут каштановые волосы и милое лицо Миньон. Прекрасно сознавая, что Найланд Смит прав, он ничего не мог поделать со своими чувствами. Любовь оказалась сильнее разума. Нужно найти ее, освободить от проклятия Фу Манчи и увезти в безопасный Нью-Йорк.

Иногда во время долгих прогулок появлялось ощущение, что за ним следят. Однако невозможно было определить, скрывались ли в толпе слуги Фу Манчи или это были констебли из Скотланд-Ярда, охраняющие его. Миньон словно растаяла в воздухе, не оставив ничего — даже своего полного имени.

С робкой надеждой Грегори отправил письмо в Париж, в еженедельный журнал, когда-то регулярно печатавший ее рисунки. Ответ пришел вскоре — увы, редакция вежливо сообщала, что не вправе вмешиваться в частную жизнь своих сотрудников, однако постарается, чтобы письмо попало по назначению.

Это известие вдохнуло надежду. Через пару дней, вернувшись в гостиницу, среди прочей корреспонденции Грегори обнаружил простой белый конверт.

«Выставка французского искусства в галерее Тейт, — прочитал он. — Приходите сегодня в семь тридцать. Ждите у картины Гогена. Когда я войду, сделайте вид, что не узнаете меня. Письмо уничтожьте. Миньон».

Когда Грегори поднимался по широкой лестнице, ведущей в галерею, за его спиной сгущались сумерки. Прекрасно понимая, что играет с огнем, он тем не менее ничего не мог поделать с собой. Его неудержимо влекло к этой девушке.

Близился час закрытия, посетителей почти не было. Остановившись в назначенном месте, Грегори стал ждать, делая вид, что внимательно изучает картины. Просторные залы опустели. Эхо шагов гулко отдавалось под сводами; Грегори оборачивался, но не видел никого, похожего на Миньон. Дважды прошагал угрюмый черноволосый человек, одетый в белый плащ. Грегори решил, что это переодетый полицейский. Назначенное время прошло, а Миньон все не появлялась.

Он собирался уже уйти, когда послышались легкие шаги и в зал вошла девушка в легкой накидке. Каштановые волосы скрывал бархатный берет. Грегори с радостью узнал нежные черты своей попутчицы, однако она сделала вид, что не узнает его. Появился угрюмый охранник, огляделся и тут же вышел. Помедлив с минуту, Миньон пересекла зал и тоже вышла. Грегори последовал за ней. Миновав несколько залов, молодые люди остановились перед экспозицией средневекового французского рисунка. Грегори порывисто приблизился.

— Миньон! — Он коснулся ее руки. — Наконец-то!

Девушка отвела глаза.

— Рада вас видеть, Грегори, живым и здоровым. Наверное, это было ужасно. Вы должны ненавидеть меня. Я приношу одни беды.

— Нет, о великий Боже! Я схожу с ума, Миньон, схожу с ума от того, что тебя нет рядом. Ну, посмотри на меня. Я все знаю и не виню тебя ни в чем. Найланд Смит рассказал мне об этом ужасном Фу Манчи.

Она внимательно посмотрела ему в глаза.

— Мы больше не увидимся. Вы чудом избежали когтей Фу Манчи, второй раз вам не вырваться. Забудьте меня!

— Я не в силах этого сделать, даже если бы и хотел. И только если ты скажешь, что любишь другого…

— Нет, Грегори, мое сердце не принадлежит никому, — прошептала она — но и тебе я не могу отдать его… Я рабыня…

Он обнял девушку.

— Я освобожу тебя, — воскликнул он. — Мы уедем в Америку. Найланд Смит поможет нам, и мы будем в безопасности, вдали от этого китайца!

Миньон положила голову ему на плечо.

— Как бы я хотела, чтобы все было так, Грегори. Но ты не знаешь… Мой отец… Он во власти Фу Манчи, и я не могу его бросить. — Она подняла голову, ее голос дрожал. — Ты даже не представляешь, какой опасности подвергаешь себя…

Он хотел что-то сказать, но Миньон прижала ладонь к его губам. Ее глаза были полны тревоги.

— Если ты действительно любишь меня, Грегори, прошу тебя, позволь мне уйти. Не оглядывайся и не пытайся следить за мной.

Она выскользнула из его рук и быстро пошла к выходу. Грегори стоял, опустив голову. Когда он поднял глаза, Миньон уже не было в зале.

Минуту спустя он сбегал по ступеням галереи, внимательно глядя по сторонам. Сумерки сгустились, берега Темзы утонули в прохладном тумане. На набережной, уходящей в сторону Милбэнк, в свете уличного фонаря мелькнула накидка. Грегори готов был броситься следом, когда в светлый полукруг вступила еще одна фигура. Черноволосый охранник из галереи преследовал Миньон.