Ярость on-line - Романовский Александр Георгиевич - Страница 62

Таков был план Черепа. Курт не сомневался, что все пройдет как по маслу. События просто не посмеют ослушаться. Зловещий и острый, будто обсидиановый нож, разум гангстера принуждал Время и Сущее к означенному курсу, не позволяя ни на сантиметр уклониться от плана. Глава Ордена являлся осью, вокруг которой по центробежным направляющим вращались события. «Всадники апокалипсиса» неслись навстречу смерти.

План был гениален и вызывающе прост. Такой мог бы родиться в воспаленном мозгу профессора Мориарти, вымышленного вдохновителя преступного мира. Но Череп, невзирая на всю наигранность образа, существовал по-настоящему. Никогда не гнался за невозможным. Преступный мир был чересчур строптивой и хаотичной субстанцией — если представить (как советуют пособия по менеджменту) сообщество маргиналов в качестве совокупной массы, — чтобы тщиться надеть на него узду. Глава Ордена не совершал таких ошибок. Он довольствовался реальными целями, какие можно достичь, если приложить интеллект и усердие.

Для гангстера это было некое подобие спорта. Чем, в сущности, не многоборье? Бег, стрельба, борьба и шахматная партия с опытным противником. Не важно, что гроссмейстера, в случае чего, можно просто пристрелить…

Затолкав последний труп (парня, которому Волк разорвал глотку) на заднее сиденье, где уже лежали два «всадника», Курт и Череп сделали паузу, переводя дыхание. Курт чувствовал себя могильщиком и учеником мясника одновременно. Глава Ордена захлопнул дверцу. Тонированные стекла надежно скрыли жуткую картину, что находилась в салоне. Четверо «всадников» прибыли на «стрелку», надменно вышли из машины, не подозревая, что на этом самом «мерседесе» их отправят в последний путь.

Череп неторопливо взял с лакированного капота черную тряпку (рукав пальто от Армани — гангстер потрудился заблаговременно его оторвать), прошел вдоль черного корпуса к бензобаку, открутил заслонку и сунул рукав в отверстие; повозился, стараясь, чтобы ткань окунулась в горючее. Достав зажигалку (Череп, по-видимому, носил ее именно для подобных случаев: отсутствие привычки курения компенсировала другая, не менее пагубная страсть — взрывать людей), безволосый выжал из крошечного приспособления газовую струйку. Синее пламя впилось в ткань единственным клыком. Миг — и рукав занялся. Красные язычки побежали к баку.

У «штатного киллера» возникло инстинктивное, почти непреодолимое желание убрать подальше свою мохнатую задницу. Зато бандит, напротив, чувствовал себя вполне комфортно: мешкал, с откровенным интересом разглядывая огонь, будто бы нехотя отошел. Красные язычки взбирались выше, жадно поглощая один сантиметр материи за другим. Знали, что кашемировый рукав, — всего-навсего аперитив, закуска перед пиром…

Курт не вытерпел:

— Гм… Может, пойдем? Все это хозяйство вот-вот взлетит на воздух.

— Тонкое наблюдение, — усмехнулся Череп. — Что ты хочешь за это — медаль?

Волк нахмурился:

— Нет. Хватит и того, что мы свалим отсюда. Мед лить — опасно и… глупо.

Сказав последнее слово, Курт сообразил, что обвинить главу Ордена в глупости намного опаснее, нежели стоять рядом с автомобилем, с бензобака которого свисал зажженный фитиль. Он изготовился рвать когти.

Череп, однако, отреагировал вполне нормально. Адекватно — вот подходящее слово, — как реагировал бы обычный человек, находящийся в паре метров от автомобиля, с бензобака которого свисает зажженный фитиль.

Поглядев на Волка, он спокойно кивнул:

— Пожалуй. Пошли.

Развернувшись, гангстер направился прочь: неспешной походкой человека, никуда и никогда не спешащего (и, соответственно, всегда и везде поспевающего). Фитиль тихо потрескивал. Курт морщился — запах паленого кашемира оказался на редкость неприятен. Он переминался с ноги на ногу, едва не подпрыгивая от нетерпения. Череп же не проявлял желания куда-то бежать. У него, на удивление, был такой беспечный вид, словно он (не просунул в бензобак пылающий фитиль, а…) подогрел чайник и теперь направлялся в кладовку за конфетами. Еле ноги передвигал. Волк бегло его оглядел, но не отыскал и намека на ранение.

Такой отваги, граничащей с идиотизмом, Курт не понимал, — его инстинкты вообще не представляли, что есть отвага, концентрируясь лишь на выживании. А Череп, напротив, плевал на выживание. Его отвага навряд ли являлась таковой. Отважный человек дорожит своей жизнью, подвергая ее риску исключительно редко, ради некоей важной цели. В поведении же бандита чувствовалось нерациональное презрение к смерти. Он, похоже, искренне верил в свою неуязвимость. И у него были кое-какие основания для такого заблуждения. Неоднократно на глазах у Курта Смерть обходила Черепа стороной, ограничиваясь дружескими хлопками по плечам, хотя могла без усилий забрать его жизнь, поведя своей косой… Но нет, она приберегала его напоследок. К чему убивать курицу, несущую золотые яйца? Одного из лучших подручных? Череп — подмастерье Смерти. Звучит как название юмористической фэнтези. С другой стороны, глава Ордена не очень-то чтил своего работодателя и покровителя. Возможно, неосознанно стремился попасть в царство духов прежде времени…

Приосанившись, Череп прогулочным шагом направлялся к «доджу». «Мерседес», битком набитый трупами, остался позади, удаляясь с каждым мгновением — так медленно, невыносимо медленно! Расстояние все еще внушало опасения. Каждую секунду Курт ждал вспышки и грохота, тугой горячей волны, наполненной огнем и осколками. Пламя сожрало фитиль, изготовившись нырнуть в бензобак. Сейчас, сейчас, в этот момент…

Они поравнялись с «барашком». Курт облегченно вздохнул — еще никогда он не был так рад находиться рядом с этой черной торпедой, по ошибке оснащенной колесами. Но гангстер, вместо того чтобы без проволочек лезть под защиту сантиметровой брони, развернулся лицом к «мерседесу».

Зачем-то надел очки.

Через секунду «штатный киллер» понял зачем.

«Мерседес», заполненный трупами, наконец-то взорвался. Его объяло яркое пламя, вырвавшееся изнутри, из наполненного бензином нутра. Автомобиль оказался внутри желтого пузыря, своего рода кокона, сотканного из чистого пламени. Разбухнув до максимального объема, пузырь лопнул, раскидав в стороны раскаленные протуберанцы. Из прорех хлынули грохот, огонь и стремительная волна, обладающая собственной кинетической энергией. По мере ее продвижения стекла в окнах ближайших домов звенели и лопались. Кое-где проносились куски металла.