Ярость on-line - Романовский Александр Георгиевич - Страница 36

«Всадники» палили практически в упор. Огневой рубеж, опустев, сиротливо ждал катастрофы — даже бородатый громила счел за благо отойти подальше. На сетчатке Курта отражалась синяя «тойота». Трюк, доступный кинематографу, но, по известным причинам, не иным формам искусств. Как в гонконгских фильмах: «хаммер», уцелевшая фара; затем — «тойота»; «хаммер» — «тойота». Раскрытые волчьи глаза.

УДАР.

Курта вдавило в сиденье и, без паузы, швырнуло вперед.

Ремень впился в тело (и все-таки Волк остался ему благодарен — знакомства с «торпедой» удалось избежать). Жалобно захрустели ребра. Повторный бросок на кресло. Подголовник смялся под затылком. Внутренности задумали дерзкий побег.

«Череп» — водитель исступленно стиснул рулевое колесо. Пальцы побелели от напряжения.

Это происходило внутри.

А вот что происходило снаружи.

Броневик врезался в «тойоту»: смял, сокрушил, сообщил часть ускорения. Невообразимая масса, поскольку автомобиль стоял поперек дороги, обрушилась на заднее крыло. Создался крутящий момент. Курт видел в зеркале, как «тойота», отлетая к ближайшему столбу, крутится вокруг своей оси. Точно глобус на реактивной тяге.

Даже если удар угодил не в бензобак, а в примыкающую поверхность, это, учитывая сумасшедшие параметры — количество килограммов на квадратный сантиметр, километры в час, сорт стали и т. д. и т. п, — ничего не меняло. Трение деформированного металла высекло искру в мгновение ока. Топливу только того и требовалось. Вспыхнув, оно без промедления приступило к непосредственным обязанностям. Самоубийству.

Бензобак взорвался; пламя и газы распирали «тойоту», лезли изо всех щелей. Даже без детонации автомобиль представлял жалкое зрелище: смятый, разодранный «кенгурятником» бок, откуда хлестало маслянистое горючее. Взрыв имел место в полете. Летящее, вращающееся месиво рваного металла и жидкого пламени. «Тойота» врезалась в бетонный столб; крутнулась, как стриптизерша на шесте; обвернулась огненным шарфом; рухнула вниз, где, собственно, наконец-то затихла.

Взрыв потряс броневик от шин до пневматической пушки на крыше. Под задницей Курта, ожив, сиденье плясало «ламбаду». «Хаммер» спасли собственный вес и безумная скорость. Взрывоопасная «тойота» отлетела до того, как искра воспламенила высокооктановый бензин. В противном случае последствия были бы непредсказуемы. И гораздо серьезнее, чем прицельный вы стрел из гранатомета.

Отлетая к столбу, хлипкая легковушка вроде бы зацепила кого-то из «всадников», но сам Курт на это бы не поставил. Какая, в сущности, разница? Ублюдком больше, меньше. Волк предполагал разрешить дилемму, едва колымага застопорит ход.

«Череп», вероятно, не разделял эти взгляды, а знай себе давил на педаль. В пределах видимости — за сетью трещин, грязью и горящими каплями бензина — появился «БМВ» девятой серии. Добротная немецкая машина. Прочный каркас, крепкий кузов…

А также — то обстоятельство, что «хаммер» сбросил скорость. Титановый «кенгурятник» с хрустом впечатался в боковые двери. Жалобно застонав, «БМВ» отлетел, отброшенный, словно рахитичная дворняга — носорогом, на несколько метров.

Процедура повторилась: вжаться в сиденье, упасть на ремень, застонать от боли в ребрах, подголовник… Курт начинал привыкать. Наверное, поэтому удар казался ему ничтожной, неправдоподобной пародией.

«Тойота», по крайней мере, держала удар. А чудо немецкого автомобилестроения поскупилось даже на фейерверки. Кузов приберег топливный бак для лучших времен. Зато в пустовавшем салоне взбухли здоровенные пузыри. Подушки безопасности. Бортовой компьютер решил, что в вверенное ему добро врезался орбитальный «Конкорд», не иначе.

Все. Приехали.

«Всадники» начали приходить в себя, доказательством чего послужили первые пули, забарабанившие по броне «хаммера». Курт потянулся (пронзительная боль в груди) и отстегнул ремень сомнительной безопасности (переломать им ребра, думал он, надежнее, чем вляпаться в «торпеду»). Другая лапа открывала бардачок.

Автолюбители, как правило, таскают в этом ящичке многообразный хлам самой «первой необходимости» (от памятки «Водитель — будь трезв за рулем!» до граненых стаканов), оправдываясь тем, что все это, давным-давно забытое, может пригодиться в самый неожиданный момент. Коллекции хламья пополнялись год от года. Единственное место, где ужасающий бардак именовался ласково, почти уважительно. Супруги твердили, что археологи отроют тут «массу экспонатов из каменного века»…

Порядок, царивший в бардачке броневика, ошеломлял так же, как и кромешный хаос «необходимых вещей». Чтобы пересчитать хранившиеся там предметы, хватило бы пальцев на единственной руке. Руке Пришельца из фильма «Е. Т.». По мнению водителя «хам-мера», вещами, что могут пригодиться в «самый неожиданный момент», были автомат, запасные обоймы, и… граненый стакан.

Волк выудил автомат («Галил САР», 7,62 мм, экспортный вариант, Израиль) и две обоймы. Зарядил, дернул затвор. Повернулся к «черепу» — тот, не шевелясь, мертвой хваткой сжимал рулевое колесо. На лице окаменело выражение неимоверного счастья, как у пилота, впервые в жизни совершившего вынужденную посадку с сотней пассажиров и одним функционирующим двигателем.

Затем повернулся к боковому окну… Аккурат в тот момент, когда в стекло ударила твердоплавкая «маслина». (Бах! Круглый отпечаток, сеть трещин.) Курт вздрогнул.

И — крепче ухватил автомат.

Правая лапа легла на ручку, отпирающую дверь. Курт начал отсчет (от пяти до одного), намеренно сдерживая дыхание, дабы сжечь побольше кислорода в крови. При этом его не покидало чувство, что он совершает дикое безумство, которое впоследствии никто не оценит. Так зачем, спрашивается, ему это нужно?

«Два… один».

Волк дернул за ручку. Легкие, сократившись, ухватили особенно большой кусок — будто перед погружением в водную среду (во враждебную — точно) — и, едва не поперхнувшись, выпустили большую часть. Курт так и не придумал ответ, зачем ему это нужно, а потому отринул все сомнения. Слишком поздно. Пора действовать.

Дверца распахнулась.

Курт нырнул в проем с единственной мыслью — хорошо, что «хаммер» не оснащен подушками безопасности (гангстеры, вероятно, их просто сняли — ведь не оснащают же подушками танк!). Схватившись за крышу, Волк осуществил несложный (для метаморфа) кульбит, благодаря чему опустился обеими ногами на крышу.