Высшая лига убийц - Романовский Александр Георгиевич - Страница 90

— Думаю, — сказал Блэйз, — у них имеются веские причины, чтобы заниматься тем, чем они занимаются. Таких причин может быть несметное множество. Они не желают привлекать лишнего внимания, не стремятся обманывать людей, не видят ничего привлекательного в игорном бизнесе, или им попросту нравится возить грузы. Как мне нравится бороться с преступностью.

— Ты — особый случай. По твоему черепу студенты будут кропать лабораторные работы.

— Вот уж спасибо, — буркнул Троуп. — Иногда мне хочется подкрутить в твоих настройках пару параметров, и все чаще это желание становится нестерпимым.

—  Хозяин — барин, — сухо заметила Кэтрин. — Как бы там ни было, я никогда не слыхала, чтобы метаморфы умели читать мысли. Они отменные бойцы, это их основное достоинство. Полулюди-полузвери предназначены для выживания в любых, самых экстремальных условиях. Живучие, сильные, ловкие, быстрые. Однако я никогда не слышала, чтобы метаморф обладал еще и телепатическим даром. Ни рожденный полузверем, ведь они способны давать потомство, ни простой человек, подвергнутый пересадке хромосом в собственную ДНК. И те и другие, напомню, стоят по ту сторону Закона.

— Я не забыл. Насколько мне известно, ни один метаморф не состоит на данный момент в Розыске. Более того, нелегальный статус не мешает многим из них приносить, как ни парадоксально, пользу обществу. — В словах Громобоя натянутой нитью звучал сарказм. — Кто-то подвизался в секретной деятельности спецслужб... Кто-то, не покладая лап, оберегает политиков, владельцев планет или руководство корпораций... Кто-то по-прежнему играет роль скальпеля, сжимаемого рукой какой-нибудь ненасытной компании и нацеленного на препарирование новых миров... Ты не находишь, — стрелок посмотрел на собеседницу, — что число аналогий зашкаливает?

— Наконец-то! Об этом я и пытаюсь сказать, — подтвердила красотка. — И телепаты, и метаморфы занимают если не равноценные, то в равной мере уникальные ниши в федеративном сообществе. И заняты, в общем-то, схожими задачами.

— А Вулф является И ТЕМ И ДРУГИМ, — уставившись в пустую тарелку, закончил Блэйз.

И телепаты, и метаморфы пострадали от злой неблагодарности Человечества. Возможно, не одинаково, но ведь и сами они не похожи друг на друга. А дальнобойщик, прячущий лицо в тени капюшона, неведомым образом соединил в себе качества обеих групп «нелегалов». По своей ли воле, нет ли — ответ покрыт тайной. И это заявление насчет того, что «здесь будет сидеть очень необычный человек», относится не столько к чтению мыслей, сколько...

Но нет, это уж слишком. Тем не менее, Троуп не мог отрицать того, что казалось иррациональным и немыслимым, не становясь, однако, менее очевидным.

Осознание этого было лишь вершиной айсберга. Остальное пришло само собой, без малейших усилий со стороны. Громобой нырнул в глубины своего Я/эго/существа/сознания/естества. Не потому, что хотел, а потому, что у него не оставалось выбора. Как не остается выбора у человека, засасываемого водоворотом. И там, на дне самого глубокого каньона собственной души, Блэйз встретил самого себя. Одинокий стрелок сидел у погасшего костра во тьме южноамериканской ночи, посреди пустыни и кактусов, темневших безмолвными часовыми. Шторки век были задернуты, а пистолеты спокойно выжидали в промасленных кобурах из свиной кожи. Напряженно выпрямленная спина являла ожидание, словно что-то не позволяло расслабиться. Стрелок прислушивался к голосам духов, круживших вокруг в изобилии, — призрачных видений, бестелесных клочков тумана. Озарение пришло внезапно, подобно падающей с неба звезде. Голос одного из духов заглушил прочие, и Троуп, наконец, услышал Истину. Как обычно, она оказалась предельно проста и состояла в следующем: ВСЕ ИДЕТ СВОИМ ЧЕРЕДОМ. Стрелок открыл глаза, чернильно-чёрные, что темнее самой ночи.

Вздрогнув, Громобой вернулся к действительности. Хотя он не стал бы биться об заклад, что реальнее — то, что он видел, или то, что его окружало.

— Милый, что случилось?! — обеспокоенно спросила ИскИн.

— Нет, ничего... — После паузы: — Странное дело, у меня был сон наяву.

— Вот как? — скептически. — На предмет?..

— Прекрати.

— Я серьезно. Мне интересно.

Блэйз призадумался, затем решил сдержаться. В противном случае его ожидал месяц косых взглядов, расспросов и принудительного психоанализа.

— Все это не случайно, — сказал он. — То, что я встретил их в той харчевне — подарок Судьбы. Не принципиально, обладают ли они телепатией. Судьба ведет нас. Неужели ты не видишь? Это добрые предзнаменования!

ИскИн испустила тяжелый вздох.

— Прости мой пессимистичный настрой, но схожие высказывания замечены за многими историческими личностями на грани провала. Многих впоследствии клеймили как врагов Человечества. Мои алгоритмы не приемлют столь аморфной сущности, как судьба. То, что ты нашел дальнобойщиков, которым с нами по пути, еще ничего не предвещает само по себе...

Словно в ответ на ее слова из динамиков, пробиваясь через статику, прозвучало:

— Эй, «Versus»!.. Говорит «Тысячелетний кондор». Мы готовы, если вы не забыли, о чём речь.

Громобой потянулся к клавише, вмонтированной над кухонным столом:

— Понял вас, «Тысячелетний кондор». Отчаливайте.

— Добро.

Охотник перевел взгляд на помощницу и красноречиво поднял брови.

— Надеюсь, — проворчала та, — ты знаешь, что делаешь. А мне это не нравится.

Блэйз, улыбнувшись, кивнул. «Так и запишем», — подумал он, но не озвучил.

Видение растаяло в воздухе — с передником, откровенным вырезом и половником. Досадно, что грязная посуда, как обычно, и не думала никуда деваться. Из машинного отсека донеслось мерное гудение. Турбины очнулись.

Троуп счел за лучшее передислоцироваться в рубку. Тот раз, когда «Versus» пытался погрузиться в трюм другого корабля, вспоминался без приятных чувств. Усевшись в кресло, Громобой пристегнулся и уставился на экраны.

Клацнули, отсоединяясь, стыковочные крепления. Мгновением позже за иллюминатором проплыли подпорки. Старый капкан ослабил хватку, и добыча смогла выскользнуть. Турбины снизили обороты, гул, доносящийся из машинного отсека, начал затихать. Движение звездолета едва ощущалось. Тем не менее, переросток-астероид, полупланетоид с говорящим именем Алькатрас, мало-помалу оставался за кормой. Вот показался безжизненный бок, изрытый кратерами и укутанный саваном теней. Скала нехотя выпускала мошку из своего гравитационного поля. Астероидные кольца исчертили мониторы бессчетными орбитами, сулящими немалую опасность.