Волчье сердце - Романовский Александр Георгиевич - Страница 28

Обернувшись, Скопа остановился и расставил ноги пошире. Расслабленные руки были опущены вдоль тела. Кавалькада из тринадцати огромных коней со здоровенными мужиками в седлах должна была просто раздавить, растоптать и разорвать на куски одинокого путника. Очевидно, взору вампира предстала жуткая картина. Бледные лица, распахнутые в злобном оскале рты, горящие жутким огнем глаза и взмыленные кони под ними. Стук копыт казался дробью сотни барабанов.

Однако вампир даже не пошевелился. Стоило разбойникам поравняться с ним, как он просто исчез. Никто не понял, что произошло, а он уже стоял позади, все так же спокойно разглядывая всадников. Что ж, ликантропов такими штучками не проведешь. Проскользнуть между лошадьми - не велика хитрость.

Разбойники спешились. В седле остался один лишь Рагнар, в руках удерживающий магический проектор. Он и сам понимал, что его участие в драке сыграет только на руку вампиру. Да и боязно маленько…

На лошадях ликантропы будут мешать друг другу, поскольку таким манером больше чем вдвоем к Скопе не подобраться. Вампир же явно был обучен манере боя с конным противником. Поэтому лучше действовать общим фронтом, как умеют лишь волки, окружая и разрывая на части.

Кстати, до захода солнца осталось совсем недолго.

-Готовься к смерти, сука, - сказал Бальдр.

Ощерившись мечами, оборотни растягивались в кольцо. Упырь не ответил, но полоса серой стали медленно покинула ножны. Скопа по-прежнему не сходил с места, даже не поворачивал головы. Именно этого момента и дожидались ликантропы, поскольку за спиной у киллера в любой момент находился кто-нибудь с клинком наготове. Вампир смотрел прямо перед собой, на проходящих мимо разбойников. Рагнар обратил внимание на его глаза. Абсолютно черные, они не выражали ничего, словно принадлежали мертвецу. Однако если тот глядел в вечность, то вампир жаждал жить. Крови, которая эту жизнь продлевает. Наверное, нелегко умирать тому, кто бессмертен…

Вдруг оборотни рванулись вперед, словно по какой-то команде. Рагнар даже вздрогнул - хоровод бандитов изрядно притупил бдительность. Но только не Скопы. Киллер завертелся волчком сверкающей в закатных лучах стали, и вечерний воздух наполнился звоном наточенного металла. Рагнар не успевал следить за движениями бойцов, драка разгорелась не на шутку. Но, поскольку цель вампира заключалась лишь в том, чтобы достать кого-нибудь, - кого угодно, лишь бы не себя, - у него было очевидное преимущество.

В бой вступила только половина ликантропов, остальные хищно кружили за спинами остальных, готовясь заполнить возможную брешь. Реакция упыря была воистину нечеловеческой: Скопа вертелся как сумасшедший, клинок в его руках творил чудеса. Сталь плела невиданные узоры, словно ядовитый паук - свои сети. Казалось, будто глаза у вампира растут даже на затылке, настолько хитрые атаки удавалось ему отражать. Закрывшись в обороне, какое-то время киллер не пытался атаковать. Очевидно, ему требовалось время, чтобы распознать слабости многоликого противника.

Но ликантропы не позволили ему и этого - с какой-то привычной автоматичностью половина оборотней плавно сменила другую. Рагнар задержал дыхание. Бандиты явно устали, а вампир продолжать размахивать мечом с прежней резвостью. Напротив, он даже перешел в атаку, устремляясь в любую брешь, раскрывшуюся в обороне противника, определив для себя какие-то общие ущербности техники оборотней. Натиск его длился мгновения, но был столь напористым и молниеносным, что разбойникам едва удавалось устоять. Речь не шла уже ни о какой контратаке, вампиру удавалось даже отражать удары других ликантропов, направленные со спины и боков. От некоторых он ускользал, и тогда следовало опасаться свистящей стальной дуги, появляющейся в самых неожиданных местах. Такие фортели, как перебрасывание меча из одной руки в другую были далеко еще не самыми коварными из репертуара Скопы.

Отразив очередной удар Бальдра, упырь увел его клинок далеко в сторону, и тогда обутая в тяжелый сапог нога Скопы с хрустом врезалась в грудь оборотня. Бандит буквально вылетел из общего круга. На его место тотчас же встал Торин, но факта это не меняло - первый разбойник вышел из строя, а на Скопе ни царапины.

-Стойте! - раздался задыхающийся, но все же знакомый голос.

Девушка скользнула между оборотнями и встала, расставив руки, перед вампиром. Оборотни рассыпались в стороны. Скопа получил подкрепление, на которое они не могли поднять руку.

-Не дам! - завопила девица.

Грудь ее тяжело вздымалась, светлые локоны растрепались, а лицо походило на гневный лик какой-нибудь юной богини. Возможно, оценить все это по достоинству удалось лишь Рагнару, отдыхавшему в сторонке. Ликантропы же ничуть не прониклись моментом.

-Ты что, сучка, совсем сдурела? - зло завопил Гуннар.

-С дороги! - прорычал Бальдр.

Ликантроп успел прийти в себя, но лицо его все еще было белым, как мел. Рагнар видел, что разбойник по-настоящему разъярен. Не отступи девушка в сторону, и он не ручался за то, что произойдет в следующее мгновение.

Но Скопа сам отодвинул красавицу в сторону. Увидев, что путь свободен, Бальдр дернулся вперед, занося для удара руку с мечом.

-Нет! - вновь заорала девица и, стремительно обогнув вампира, прикрыла собой Скопу. Клинок вервольфа погрузился в мягкую плоть. На белой ткани платья появилось разрастающееся кровавое пятно.

Рагнару показалось, что до Бальдра даже не сразу дошло. Машинально выдернув клинок, он уставился на девушку, почему-то закатившую глаза и оседающую в объятья Скопы. Вампир подхватил легкое тело и осторожно опустил на дорогу. Губы девушки все еще двигались, но с них не слетало ни звука.

Подоспели и остальные фанатки одинокого красавца. Как раз чтобы увидеть, что стало с подругой, - подумал Рагнар. Одна сразу же хлопнулась в обморок.

Оборотни стояли и молча смотрели на все это дело. Упырь вложил меч в ножны и быстрым шагом направился к Сторхейльму, благо что город был совсем рядом. Бальдр уронил меч, посмотрел на багровый закат, на уходящего вампира и злобно завыл. Остальные бандиты отошли на обочину и уже начали раздеваться. В голос рыдая, девушки побежали обратно, бросив свою мертвую заводилу и ту, что находилась без сознания, на произвол судьбы. Бальдр поднял из дорожной пыли меч и побрел за бандой.

Оборотни деловито упаковывали одежду в плащи, привязывали их к седлам и молча ложились прямо в траву. Рагнару было непривычно наблюдать за их сосредоточенным выражением лиц. Обычно с наступлением ночи они предпочитали перекинуться парочкой шуток…

Рагнар слез с коня и проверил, все ли бандиты сделали как нужно. Узлы были завязаны прочно, оружие приторочено к седлам. Затем бывший конокрад привычно привязал поводья каждой лошади к седлу другой, получив таким образом эдакую упряжь из двенадцати коней по два в ряд. Свою же, поставив во главе, сделал направляющей.

Солнце к тому времени успело скрыться за горизонтом, а превращение шло полным ходом. Рагнар поднял мертвую девушку и отнес с дороги к обочине. Вторая пришла в себя, приподнялась, поглядела на развернувшийся вокруг кошмар и снова обомлела. Рагнар ее понимал. Потому и не стал приводить в чувство, а осторожно перенес на травку, почему-то подальше от трупа. Постоял и поглядел в сторону Сторхейльма, на приближающегося к воротам Скопу. Проектор все это время он таскал с собой, так что не мог поручиться за впечатление, сложившееся от мелькания картинок у собравшихся там зрителей. Но, для порядка, направил шар прозрачной стороной в сторону дороги.

Убийца шел в город.

Вервольфы тем временем успели встать на все четыре лапы. Звери рвались в драку, Рагнар видел это по оскаленным мордам и стоящей торчком шерсти. На сей раз ночные братья прекрасно знали, что им следует делать.

Рагнар вскочил в седло и дал коню шпоры. Упряжь за ним неуверенно двинулась, постепенно набирая скорость. Парень знал, что главное в таких ситуациях избегать крутых поворотов и резких тормозов. Лошади чувствовали лишь натяжение поводьев, и ничего больше.