Сбой реальности - Романовский Александр Георгиевич - Страница 37

— Тогда что же нам делать?..

— Ждать, девочка. Остается только ждать…

…И они ждали.

Встреча в тот злополучный день все-таки состоялась, и корейцы битых два часа общались с Советом. Председатель присутствовал на этот раз лично. Чейн понятия не имел, о чем он говорил, однако делегаты покинули зал с крайне удрученным видом. Никто даже не заикался о том, чтобы немедленно уехать домой. Предводитель корейцев как-то сразу постарел и осунулся, в глазах появилась неизбывная печаль. Впрочем, когда он поглядел в сторону Чейна, там промелькнула еще и дикая ярость — мелькнула и погасла, канув в черную бездну.

Господин Кимушима явно готовился к смерти.

Наемник не собирался его ни в чем разубеждать. Руководство дзайбацу даже не упрекнуло ни его, ни помощников. Лишь Каваджири поворчал для проформы, поражаясь изощренности убийц. Действительно, ожидать подобного было крайне непросто. Единственная ошибка Чейна состояла в том, что он не сообразил убрать лимузины с дороги в тот же момент, когда мина была уничтожена. Однако такое признание со стороны дзайбацу означало констатацию факта, что в службе безопасности работают сплошные лабухи.

Как бы там ни было, крохотная ошибка стоила жизни одному из директоров. Еще одна потеря, и от первоначального состава останется всего половина. В ту же секунду делегаты лишатся полномочий на проведение слияния, о чем, безусловно, было известно и террористам — те действовали уверенно и методично.

Если даже «SAFO» общалась с Советом, Чейн об этом не знал. Как бы там ни было, Сеул не спешил присылать новых уполномоченных. Такая позиция была вполне понятна — мол, если вы не способны защитить делегатов, как можно передавать вам ответственность за всю корпорацию?.. По мнению наемника, это наводило на определенные мысли, которыми, впрочем, он не спешил ни с кем делиться.

Новую встречу назначили на три пополудни.

По всеобщему мнению, Чейн опустил руки и готовился к неотвратимому поражению, но сам он так не считал. Навязанная тактика себя не оправдала, пришло время перемен. На этот раз маршрут движения кортежа был известен только наемнику и обоим помощникам. Как следствие, большая часть мобильных групп бездействовали, распуская нелепые сплетни. Однако Чейну было на это плевать.

Он намеревался везти делегатов длинным путем, в обход тех, что знали террористы. К счастью, Токио был настоящим мегаполисом, поэтому рассчитать новый маршрут практически не представлялось возможным. Не предполагалось ни подземных групп прикрытия, ни полицейских патрулей, ни каких-либо других демаскирующих признаков.

Как ни странно, руководство не вмешивалось — за исключением одного момента. Делегацию предполагалось разделить на две части, и заботам наемника препоручалась лишь «наземная». Начальника должны были перемещать по воздуху, в боевом вертолете. Возражения захлебнулись в потоке самоуверенности. Руководство отнюдь не считало, будто воздушная цель куда предпочтительнее наземной, а потому наемник снял с себя ответственность за такую транспортировку.

Он возглавил наземный кортеж, отдав последние инструкции охране только перед непосредственным стартом. Оперативники очень удивились, но не посмели ослушаться; гайдзин был в ударе.

На этот раз отсутствовала даже «зеленая волна» Кортеж мчался, нарушая все правила — так, будто за ним гнался сам сатана. Кавалькаду провожали две группы прикрытия, состоящие в общей сложности из пары дюжин мотоциклистов и восьми «мерседесов». Одна из групп опережала кортеж, перекрывая движение на ближайших перекрестках. Вторая тем временем мчалась вперед, чтобы успеть оккупировать следующий узел. Порой они не успевали, и тогда Чейн приказывал лимузинам сбросить ход… Но в целом все шло по графику.

Проезжая мимо, он ухмылялся, видя озадаченные физиономии легавых. Оперативники едва не держали тех под прицелами, в то время как за спинами регулировщиков скапливались крупные пробки. Клаксоны провожали кортеж возмущенным воем.

Это было далеко не последнее новшество.

В одном из «мерседесов» лежал громоздкий металлический предмет, поглощавший энергию сразу трех аккумуляторов. Он издавал мерное наэлектризованное гудение, после трехминутного прослушивания которого начинали болеть зубы. Это была дорогая армейская установка, так называемая заглушка или убийца компьютеров, — передвижная версия нейтронной бомбы. Благодаря ее воздействию вокруг колонны создавалось мощное электромагнитное поле, в котором не мог функционировать ни один прибор сложнее калькулятора.

Чейну стоило немалых усилий добиться от дзайбацу разрешения, однако сейчас он нисколько об этом не жалел. В армии такие установки использовались для того, чтобы выводить из строя передвижные мины и прочие автономные игрушки. Если таковые и были расставлены на пути колонны, они уже не представляли опасности.

Конечно, помимо преимуществ были и побочные факторы. Зона активности установки составляла сферу радиусом около сотни метров. Как следствие, у всех автомобилей, попавших в зону «заглушки», вырубались бортовые компьютеры. Это же касалось и близлежащих зданий. Воздействие было способно нанести необратимые повреждения, к примеру, стереть информацию с жестких дисков. По всей видимости, это сулило юристам корпорации много работы — судебные иски захлестнут их мощным потоком (один из аргументов, предъявленных Чейну). Но, поразмыслив, руководство пришло к выводу, что готово даже на такие жертвы.

Поэтому, проезжая мимо перекрестков, наемник нисколько не удивлялся разбитым машинам и отключенным светофорам. Оперативники с оружием наперевес походили на патрульных Апокалипсиса. Еще нескоро на этих улицах, которым не посчастливилось находиться на пути кортежа, все встанет на свои места. Время ожидания должна была скрасить информационная атака, которой подвергнется «VERLOT».

Чейн и сам пошел на такие меры с крайней неохотой. Он не имел представления, как именно на его имплантантах скажется воздействие «заглушки». Здравый смысл подсказывал, что те временно потеряют связь с внешним миром, потому как для детонации необходим особый сигнал. Впрочем, это был всего-навсего здравый смысл, поэтому испытания наемник перенес в болезненном ожидании.

Взрыва не последовало даже после отключения установки. Впервые за долгие дни наемник расслабился — сидя в чреве бронированного автомобиля, под трубный рев сирен и клаксонов.

Впервые он почувствовал, что безраздельно владеет ситуацией.

Очень хотелось верить, что террористы, как и накануне, дадут хотя бы день спокойной жизни. Однако Чейн и сам осознавал тщетность этих надежд. Всем было прекрасно известно, что переговоры могут закончиться со дня на день (как только Сеул соизволит подтвердить приемлемость условий, выторгованных делегатами). Естественно, знали об этом и террористы.

Наконец кортеж остановился у парадного входа в штаб-квартиру. Телохранители высыпали наружу и провели рекогносцировку; их уже поджидали несколько десятков коллег. Движение на ближайших кварталах было перекрыто, — вдоль заградительных щитов маячили полицейские мундиры. Над крышами небоскребов кружили вертолеты «VERLOT», вооруженные крупнокалиберными пулеметами. Для остального воздушного транспорта квадрат был временно закрыт, пилоты же получили приказ открывать огонь на поражение.

Чейн задрал голову. Разумеется, посадочной площадки на крыше Первого он увидеть не мог, равно как и вертолета, но не сомневался, что предводитель корейцев уже находился внутри. Это подтверждали многочисленные сообщения, которыми оперативники обменивались в эфире.

Телохранители окружили лимузины и распахнули дверцы. Делегаты с опаской вышли наружу. Они явно чувствовали себя не в своей тарелке, даже невзирая на огромное количество вооруженных людей, которым поручили их охрану. По мнению Чейна, охранников действительно было многовато — кое-кого он прежде не видел. Как показали дальнейшие события, это и оказалось ахиллесовой пятой.

Остатки делегации направились к огромным дверям, сделанным из пуленепробиваемого стекла. При необходимости они закрывались титановыми щитами, благодаря чему штаб-квартира превращалась в настоящую крепость. Вход загородили оперативники внутренней службы. Они готовились принять делегатов и препроводить их в Зал совещаний. Другие оперативники, за исключением руководства, не имели права доступа внутрь и должны были находиться снаружи.