Странствия Властимира - Романова Галина Львовна - Страница 44

— Что ты видел?

— Не врагов, — отмолвил юноша. — Идут по дороге люди, вроде как из плена, или рать побитая возвращается. Все в рубище, ноги босы, в кровь изранены. Идут — и ветром их шатает. А увидели меня, остановились и вот, как ты, Гаральд, делал, — Мечислав попробовал показать, как тот крестится, — делать начали. Я и спешить не стал — не воины они, что с них взять. А на местных не похожи, хотя и черны так же.

Гаральд взволнованно обернулся.

— Неужели христианские паломники? — прошептал он. — Вот удача!

Не поняли славяне, что их спутник удачей называет, стали у него о том выспрашивать, да только отнекивался рыцарь, не сказал ничего путного — стал себя да коня своего в порядок приводить, словно важных гостей ждал.

Тем временем незнакомцы подходили все ближе и ближе. Стало ясно, что шли они прямиком к озеру, словно кто из них о нем раньше слыхал. Когда подошли они совсем близко, смог разглядеть их Буян поточнее и объяснил для Властимира и Мечислава:

— Калики[30] то перехожие! Видать, в землях Англии их паломниками прозывают. От таких ничего, кроме добра и молитвы, отродясь никто не видывал!

И только он сказал это, покосился на него Гаральд так, словно впервые увидел.

Подошли калики, и стало видно, что числом их чуть менее сотни и что идут они в ряд, словно полоняники, друг на дружку опираются да на посохи, о камни истертые. Впереди ступает старик, весь седой, но крепкий еще, а прочие — за ним вслед. Все в рубищах, в лохмотьях, словно после великого пожара они дом свой оставили. У каждого сума на боку болтается, а глаза смотрят вперед и чуть вверх, под ноги не гладя. Когда совсем поравнялись паломники с беглецами, заметили те, что среди них много увечных, хромых и больных, и даже три женщины — две старые, а одна совсем девушка, чуть-чуть Мечислава постарше.

Дошли паломники до озера, склонились к нему, помолились и напились, а после присели кто на берегу, кто под кустами, кто в стороне за деревьями — всадников не замечая.

Дождавшись, пока те, передохнув, стали подниматься для продолжения пути, подошел Гаральд к высокому старику, что впереди шел, припал перед ним на колено. Тут старик заметил рыцаря, посмотрел на него, а потом вскинул руку и перекрестил его.

— Что тебе нужно, сын мой? — спросил он ровным голосом, в котором не было ничего властного.

— Одно только скажи, божий странник, — ответил ему Гаральд. — Куда вы, христиане, в стране неверных направляетесь? Или вас враг с пути сбил?

— Не произноси его имени всуе, ибо он есть враг истины и рода человеческого, — строго сказал старик и перекрестился. — Ты молод еще и не ведаешь, какие соблазны могут подстерегать неопытные души на пути. Силен сатана, всюду у него слуги и друзья…

Захотел было Гаральд проговориться, что позади него стоят трое язычников, которые наверняка водят дружбу с сатаной, но промолчал.

— Откуда ты, юноша? — снова спросил старик.

— Из Англии. Уж год миновал, как я ее покинул, невесту свою ища, — смиренно ответил рыцарь.

— Год?.. Тогда ты мог и не знать, что в прошлом году прокатился по Англии слух о святом отшельнике из Галилеи… Пришел отшельник тот на берег Мертвого моря, поселился в пещере в скале, что сама образовалась, и святость его чудесами проявилась. Уж сколько лет он так живет, питаясь, аки древние евреи, лишь манной, что посылает ему Господь, да дарами от исцеленных…

Услышав последнее, вскинул рыцарь голову, обернулся на славян и переспросил старика:

— Исцеленные есть?

— Да, сын мой! Первое чудо его было с сыном одного кочевника. Тот нес его к врачу в город, застигла его ночь, и попросился он к отшельнику на ночлег. Тот пустил его. Рассказал кочевник о болезни сына своего. Взял тогда святой отрока за руку, прочел над ним молитву Деве Марии, и тот исцелился. С той поры стал он чудеса совершать — глухим возвращал молитвою слух, слепым — зрение, исцеляя расслабленных и бесноватых. Те, кого я веду, пустились в путь молить святого об исцелении себя или своих родных — есть здесь и хромые, и увечные, и слепые…

Невольно прислушивались к его словам славяне.

— Да, велико милосердие Господа, — молвил Гаральд. — Ответь мне на последнее: где найти нам святого отшельника, чтобы мог я одного человека к нему сводить, дабы исцелился он и приобщился к благодати Божьей?

— Что ж, рыцарь, коли крепка вера твоя и сильно желание помочь человеку тому, дойдете вы. А путь к нему на юг, через земли здешние, к самому Иерусалиму, городу Господа нашего Иисуса Христа. Как доберетесь до берега Мертвого моря, сверните чуть на восток вдоль берега. Мили через три-четыре увидите пещеру святого… А то пускай друг твой с нами отправится — путь через труды да тернии Господу приятен…

Говоря это, смотрел старик на трех славян, что в стороне стояли. И все паломники тоже на них смотрели, словно только за тем сюда и пришли.

— Пешком невесть сколько брести, коней и оружие здесь оставив? — с сомнением молвил Буян. — Для нас то не подходит. За помощь и совет благодарствуем, да только мы уж как-нибудь сами…

— У каждого человека в жизни свой путь богами намечен, им ему и следовать, — поддержал друга Властимир. — Негоже чужим путем идти или кого другого на свой путь переманивать.

Рассердился на такие речи старик, гневно стукнул посохом.

— То сатана говорит! — воскликнул он. — Берегитесь, как бы горевать вам за гордыню свою не пришлось!

— А где это видано, чтобы князь, словно смерд какой, пешком, босой невесть куда брел? — запальчиво возразил Буян. — Верно он сказал — у каждого свой путь. Мы своим и отправимся!

— Не желаю здесь оставаться — тут дерзкие речи ведутся. — стукнул старик посохом.

Окликнул он паломников, велев им дальше двигаться. Не стали они спорить, поднялись, одежды да рубища свои на себе оправили и опять побрели прочь, на юг.

Проводив их взглядом, поднялся Гаральд с колен и вернулся к славянам.

— Зря вы так говорили с ними, — молвил он. — Неплохо было бы отправиться к тому святому — может, он смог бы молитвой и милостью Господней вернуть князю глаза…

— Приходил ко мне в Резань как-то человек в черном, — вспомнил Властимир, — всех братьями и сестрами называл, креститься призывал. И со мной о Христе беседовал: какие он чудеса совершал, как больных исцелял да мертвых оживлял, а потом пострадал от темного народа за правду, казнен был да не умер… Я тогда мало верил — сказать-то много можно, у нас гусляры и скоморохи и не такое рассказывают: только слушай! И сейчас думаю, а если сможет помочь твой отшельник, Гаральд?.. Ведь сам я встречался с чудесами, в какие мало кто поверит, да кое-что и ты сам видел — вот хотя бы коней наших…

— Верно ли я понял тебя, Властимир, что хочешь ты к отшельнику тому отправиться? — прошептал Буян.

— Верно. Вдруг да поможет?

— Но ведь нам наказывали… Проверить никогда не вредно.

— Едемте! — воскликнул Гаральд. — Сами увидите, какой Бог истинный, и отвратятся сердца ваши от язычества и обратятся к свету!

— Едем! — решительно молвил князь.-Коли исполнится все так, как ты говоришь, Гаральд, поверю я, что твой Бог-единственный, настоящий!

Взмахнул он рукой, подзывая Облака. Подбежал верный конь, вскочил Властимир в седло, увлекая за собой остальных.

Не близок оказался путь до Мертвого моря. До края земли раскинулась полумертвая пустыня — океан песка и камней, меж которых с трудом пробивались к свету редкие слабые растения. Лошади упрямились и неохотно шли дальше. Особенно ослаб конь Гаральда — кабы не закупили на второй день у караванщиков вдоволь ячменя да сушеной мидийской травы, рыцарь мог бы его лишиться.

Проще простого было заблудиться на равнине, где только гладкие холмы, выжженная солнцем земля, песок, да камни, да кочевники со своими стадами неторопливо двигались на север. На счастье путешественников, многие знали, где лежит Мертвое море, на берегу которого поселился отшельник. Они называли его пророком.