Легенда о Велесе - Романова Галина Львовна - Страница 28

— Пойду к себе, — сказала она. — Не хочу вам мешать!

Дива только счастливо кивнула — Перун вернулся еще раньше, чем обещал, и она считала это добрым знаком.

Коротко попрощавшись с детьми, Мера направилась было прочь, но едва дошла до двери, как та распахнулась, и на пороге возник Перун.

Обе женщины замерли. Сварожича как подменили — с потемневшим лицом, с налитыми кровью глазами, он тяжелым взглядом окинул комнату, и под его взором Мера и Дива отпрянули, а игравшие у очага дети с ревом бросились к матери.

Перун едва сдержался, чтобы не закричать, но вовремя увидел Меру, застывшую перед ним. С трудом совладав с собой, он кивнул ей на дверь, молча приказывая выйти. Княжна шагнула было прочь, но поймала взгляд Дивы и осталась.

— Я сказал, иди отсюда! — вскипел Перун и за локоть вытолкал Меру прочь.

Захлопнув за нею дверь, он повернулся к жене. Дива не смела поднять на него глаз, прижимая к себе заливающихся испуганным плачем детей.

— Это тоже мои? — спросил он требовательно. Дива подняла дрожащее лицо.

— Да, средние, — ответила она тихо, но Перун расслышал.

— Ах, средние… Значит, есть еще и старшие?

— Да, двое… Мальчики…

— А эти где?

Дива не успела ответить — дверь распахнулась, и старшие близнецы ворвались в комнату, очевидно самостоятельно решившие последовать за отцом в покои матери. Им было лет по шести, и уже ясно можно было сказать, что они совершенно не похожи на Перуна. Встретив враждебный взгляд, мальчики попятились, но присутствие матери удержало их на месте.

— Сколько им? — спросил Перун. Его холодный голос заставил вздрогнуть и мать, и детей.

— Шесть… седьмой пошел, — тихо ответила Дива и незаметно кивнула детям, чтобы они уходили. — Я называла их сама — тебя не было… Их зовут…

— Меня это не интересует, — отмахнулся Перун. — Скажи лучше — откуда у тебя дети?

Дверь за старшими мальчиками уже закрылась, и Дива пожалела, что не удалила с ними и их братьев.

— От тебя, — ответила она. — Ты их отец!

— Этих? — Перун кивнул на дверь и колыбель. — Меня семь лет не было дома, а старшим нет и семи!

— Позволь мне сказать… Ты уехал в Дикие Леса, оставив меня с младенцем под сердцем. В день прощания я пыталась тебе все сказать, но ты так спешил, что не понял меня или не захотел понять. Только Даждь меня выслушал — я просила его поберечь тебя для твоего ребенка.

— Если Даждь явится сюда и сам подтвердит твои слова, я готов буду ему поверить, — сказал Перун. — Но откуда взялись остальные?

Понимая, что происходит, дети снова разразились плачем. Но Дива не стала их утешать, а гордо выпрямилась, взглянув в глаза Перуну.

— Не заставляй меня оправдываться, — бросила она ему в лицо. — Они все от тебя! Вспомни — ты являлся ко мне за эти годы несколько ночей и…

— Являются только призраки и духи, — перебил Перун. — Меня здесь не было.

Глаза его сердито сверкнули, и Дива отшатнулась.

— Но это был ты! Ты! — воскликнула она. — Я не могла ошибиться!

— Скажи уж лучше — не хотела! — Внезапно Перун понял все. — Кто-то бегал сюда, оставляя тебе детей, а когда вернулся я, вы с любовником решили скрыть ото всех твою измену и придумали для меня отговорку! Надеялись, что я настолько занят своими делами, что ничего не пойму?.. Как, должно быть, смеялись вы, сочиняя для меня басню, да только я не поверил!.. Говори, кто он!

Перун сделал шаг вперед, сжимая кулаки. Решив, что он хочет ее ударить, Дива отпрянула к стене, но потом бросилась к детям и закрыла их собой. Тело ее напряглось в ожидании удара.

— Это был ты… Ты, — прошептала она и заплакала. Дети испуганно притихли. Замер и Перун.

Долго Дива не решалась поднять глаз. Когда же она взглянула на то место, где только что стоял Перун, его в покоях уже не было.

Перуна не было и в самом замке. Выскочив из покоев жены, он со всех ног кинулся к Ящеру и улетел в неизвестном направлении.

Не желая никого видеть, Сварожич забился на один из необитаемых островков в заливе, до которого так и не смог добраться сегодня утром. Несколько дней он не казал оттуда носа. Даже исконные обитатели островка — десяток птичьих семей и мелкие зверьки — не знали о его присутствии. Все это время Перун просидел в маленькой пещерке в камнях, слушая крики птиц и строя планы мести. Чтобы не мешать ему, Ящер ненадолго убрался с глаз долой и все это время охотился за акулами в открытом море. Он рискнул вернуться на десятый день — к тому времени Перун успел проголодаться и в его голове созрел план.

Теперь друзья ждали наступления темноты. Короткое северное лето кончалось, ночи становились все длиннее и темнее. Стоило закату расцветить красками небеса, Ящер потихоньку взлетал и вместе с Перуном отправлялся к замку. Там, приняв над башнями облик огромной тучи, он проводил всю ночь и только перед рассветом возвращался на остров.

Перун ждал появления своего соперника. Рано или поздно, решив, что Сварожич уехал надолго и вряд ли вернется до зимы, тот должен поверить в это и прийти. Тогда-то ему не поздоровится.

Но миновало почти тридцать дней напряженного ожидания, прежде чем в одну из осенних ночей, холодную и сырую, засевший на крыше главной башни Перун заметил внизу какое-то движение. Пользуясь тем, что в руках стражи гасли факелы, неизвестный почти ползком, чтобы не заметили его на гребне стены, пробирался к женской башне.

Перун мысленно окликнул висевшего в поднебесье Ящера, призывая его быть готовым ко всему, и стал спускаться. У двери в покои Дивы они окажутся одновременно. Будет ли она тогда отрицать свою измену?

Но когда Перун добрался до двери, то сразу догадался, что неизвестный гость уже опередил его.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

На сей раз Диву разбудил осторожный стук в ставень. Снаружи было тихо, только свистел ветер, и кто-то настойчиво и упрямо стучал в окно.

Дива щелкнула огнивом, затеплила свечу — от волнения с первого раза не получилось — и села на постели, не решаясь спустить ноги на пол.

— Кто тут? — шепнула она.

— Открой, — молвил смутно знакомый, хриплый голос. После того как Перун ясно дал ей понять, что она ему не нужна, Дива запирала на ночь окно, выбросив из головы все, что связано с мужем. Ничего глупее он придумать не мог, кроме как обвинить ее в измене. Она не виновата, что у него плохо с памятью! Если он так хочет, пусть вообще не является больше! Только и умеет, что зачинать ей детей — недавно, три дня назад, Дива с ужасом поняла, что снова тяжела от него, и решила, что больше не допустит мужа на свое ложе. Она сильно устала после третьих родов и боялась за свою жизнь и жизнь этого нового младенца. Гость постучал настойчивее.

— Кто ты? — громче повторила Дива. — Имя!

Она сузила глаза, шепча про себя заговор от ночных духов.

Некоторое время гость молчал, словно и впрямь был духом.

— Я это, Дива, — наконец виновато ответил он. — Перун…

Дива запнулась на полуслове.

— Нет! — прошептала она. — Уходи откуда пришел!

Гость стукнул уже кулаком.

— Открой! — повысил он голос. — Открой, честью тебя прошу! Два слова всего сказать…

— Что я не жена тебе больше и ты рвешь со мною? — перебила его Дива. — Это я и сама поняла… Знаю, какой позор на меня ляжет… а только сумею сыновей твоих поднять. Братья твои из них воинов сделают не хуже, чем мог бы ты! Вырастут, будь уверен!

— Но Дива! — взмолился гость. — Ради детей открой! Я тотчас же уйду, но не могу я то, с чем пришел, в пустоту говорить — мне глаза твои видеть надобно! Позволь сказать, что наболело, а потом я уйду, коли гонишь! Детьми в том клянусь!

Запоздало коря себя за то, что делает, Дива встала и подошла к окну. Перун за ставнем почти перестал дышать.

— Скажешь, что хотел, — и уходи, — последний раз предупредила Дива и откинула щеколду.

Ставень распахнулся от мощного толчка. Перун ввалился в покои прямо к ногам Дивы. Она отступила, ожидая, когда он встанет, но Сварожич не собирался этого делать. Выпрямившись, он снизу вверх глянул на жену.