Осколки ледяной души - Романова Галина Владимировна - Страница 55

Как она могла на него выйти? Понятно, как. Она ездила сегодня по Таниному адресу и собиралась выяснять подробности гибели ее соседок. Выходит, выяснила что-то? Выходит... Только бы она не запуталась, не влипла во что-нибудь, не ошиблась бы, как все они поначалу с Верещагиным. Теперь-то Степан был почти уверен, что их версия с участием бывшего мужа Татьяны не выдерживает никакой критики. Но это только теперь...

Где же искать Шурку? Где?!

Он бездумно колесил по улицам города. Пришлось даже дозаправиться, столько намотал на спидометр. Глупая была идея, бессмысленная. Хоть и приметная у нее была машина, отыскать ее в тысяче других было почти невозможно. А телефон ее по-прежнему не отвечал. Кончилось тем, что спустя пару часов безуспешных поисков он снова свернул на проспект Станиславского.

Может, хоть здесь повезет, а! Может, хоть Воротников объявился...

– Здрасте еще раз! – поздоровался он, вваливаясь в чистенькую уютную приемную. – Это снова я!

– Хорошо, что вы, – заулыбалась ему Зоя приветливо.

– Думаете, хорошо? – Степан прошелся по приемной с видом уставшего от жизни человека. Затормозил у двери Воротникова и, оглянувшись на секретаршу, спросил: – Так и нету его?

– Нет, но... – Она выдвинула верхний ящик стола, выудила оттуда листок бумаги для заметок и протянула его Степану. – Он заезжал. Был весьма рассержен. Особенно когда узнал, что вы были и не дождались его.

– Черт! – против воли вырвалось у Степана.

– Не все так плохо, – поспешила заверить Зоя, все еще протягивая ему листок бумаги. – Я уговорила Игоря взять с собой мобильный. Вот его номер. Звоните...

Воротников, конечно, был парень странный. Мобильный-то он с собой взял, а вот ответить по нему не позаботился. Степан поочередно с Зоей поминутно набирали ему, все было безрезультатно.

– Ну что же делать?! – воскликнул Степан, заметавшись по приемной и натыкаясь на стулья, ровным рядом стоящие у стены. – Мой помощник доложил моему другу, что едет по следам Раскольникова. Это вам о чем-то говорит?

Зоя сокрушенно развела руками.

Что она могла сказать? Что Воротников очень странный босс и ведет свои дела, ее почти в них не посвящая? Что последнее свое дело он, кажется, и вовсе ведет не по чьему-либо заказу, а просто так – по собственной инициативе? Из интереса, как он любит говорить. А когда в его деле присутствует интерес, то ей туда лучше не соваться. Все, что может обнаружить, так это огромный жирный вопросительный знак на мониторе компьютера.

– Знаете что... – Зоя поднялась со своего кресла и вышла из-за стола, натянув край короткой кофточки на ремень джинсов. – Давайте-ка вы никуда больше отсюда не поедете.

– Как это? – Степан устало потер глаза. – И что я тут буду делать?

– Ждать. Мы с вами будем ждать Игоря.

– Думаете, явится?

– Если не явится, то позвонит непременно, раз мобильный взял с собой. – Тут Зоя усмехнулась. – Хотя позвонит наверняка с таксофона. Но позвонит непременно, я в этом уверена. Располагайтесь. Я вас сейчас буду чаем поить.

Предложение выпить чаю он принял с искренней благодарностью. Хоть здесь-то, раз в собственном офисе обслужить его было некому.

Он почти с удовольствием наблюдал за тем, как Зоя достает из тумбочки большую жестяную коробку и как черпает из нее блестящей ложечкой туго спеленутые чаинки и засыпает их в заварочный чайник. Потом наливает туда крутого кипятка ровно столько, сколько требовалось для того, чтобы чаинки набухли. И следом доливает доверху. По приемной тут же поплыл пряный горьковатый аромат.

– Вам с сахаром?

– Да, с сахаром, конфеты у меня свои, – пробормотал Степан и принялся вытаскивать из карманов конфеты и складывать их шуршащей горкой на Зоином столе.

Чай они пили долго, и конфеты его все поели, и распечатали еще и Зоину коробку с трюфелями, оставленную благодарными посетителями. Потом налили себе еще по чашке. А Воротников все не звонил, и по-прежнему не отзывался его мобильный.

Так прошел почти час. Степан под чашку с чаем успел поведать Зое обо всех бедах, что свалились за последние дни на его Таню и на него за компанию. И они даже попытались вместе погадать, подумать и попрогнозировать. Зоя была очень смышленой девушкой, видимо, сказывалось близкое соседство с таким умным малым, как Воротников. Но и она не смогла присовокупить к имеющимся у Степана сведениям никаких новых умозаключений.

Все сводилось к тому, что, пока не пойман неизвестный злоумышленник, Татьяне может грозить серьезная опасность.

Степан делал, правда, скидку на то, что этот злодей никак не свяжет Верещагину с ним, а отсюда и не догадается о месте ее пребывания, но... Но фактор риска присутствовал и успокаиваться было рано. А тут еще Шитина как сквозь землю провалилась. Он истерзал свой телефон, а заодно и телефон приемной, где сейчас маялся в ожидании. Таня плевать хотела на его запреты и по-прежнему добросовестно подскакивала к телефону, стоило ему позвонить. А Шура по-прежнему оставалась недоступной.

– А вдруг он так и не позвонит? – начал проявлять Степан признаки беспокойства, когда время ожидания приблизилось к трем часам.

– Позвонит, – откликнулась Зоя и на минуту оторвалась от монитора, где у нее не совсем удачно складывался пасьянс. – Нужно просто знать Игоря.

– Вы его знаете?

– Ну... не то чтобы, но...

Воротников так и не позвонил. Он явился собственной персоной, когда Степан уже начал наливаться тихим бешенством и все чаще и чаще посматривал на дверь, намереваясь уехать. У него разболелась голова, ныла душа от беспокойства за Шитину и Татьяну, и он просто тонул в раздражении на странного Воротникова, который за каким-то чертом взял с собой мобильный, а отвечать на звонки не собирался.

И тут он явился.

Ворвался в приемную стремительно, как ветер. Высокий, худой, чуть сутуловатый. Черные брюки. Черный широкий свитер. Черная кожаная куртка под мышкой. Ну и, конечно же, дурацкие белые носки, дразняще выглядывающие из-под кромки брюк при ходьбе.

Воротников быстро глянул в сторону Степана, ухмыльнулся, глянул на часы и, даже не спросив о посетителе, приказал:

– Зоя, быстро кофе, пару бутербродов, и мы с ним уезжаем.

Зоя заметалась по приемной, засыпая в огромную кружку растворимого кофе, туда же пакетик сухих сливок, ни грамма сахара и заливая все кипятком. Потом почти бегом кинулась в кабинет босса и вскоре вернулась оттуда с тарелкой бутербродов. Причем сыр и колбаса огромными ломтями плотно лежали друг на друге, прикрывая собой тоненький ломтик белого хлеба.

– Синяк-то сошел? – вдруг спросил Воротников, не глядя на Степана, с шумом хлебая обжигающий напиток и вонзаясь в бутерброды крепкими белыми зубами.

– Почти, – лаконично ответил Степан, хмыкнув. – Попался бы ты мне не столь неожиданно, перевес бы...

– Знаю, знаю. Не тебя ждал, извини, брат. – Воротников надолго замолчал, глядя перед собой остановившимся взглядом. Потом вдруг, словно очнувшись, пробормотал: – Здесь-то что?

– Я говорил с соседом Сотникова.

– Я тоже.

– Знаю. – Что-то в облике Воротникова его если не настораживало, то продолжало раздражать. То ли малый был и в самом деле огромным специалистом в розыскном деле, то ли очень удачно косил под него, напуская на себя важности. – Он мне сообщил много полезного.

– Подтереться этим его полезным, – ухмыльнулся цинично Игорь, нагнулся и ни с чего начал подтягивать резинку своих дурацких белых носков. – Я по следу этого козла иду четвертый год, а взять не могу!

– Какого козла? Митяя?! – У Степана сам собой открылся рот.

– При чем тут Митяй?! Ну при чем тут Митяй?! – с болезненной гримасой воскликнул Игорь, отодвинул от себя пустую тарелку и, не глядя на собственную секретаршу, пробубнил: – Спасибо, Зоя... – И тут же, без переходов: – Имя Гонителева Сергея Ивановича тебе ни о чем не говорит?

– Нет, – Степан никогда не слышал о таком.

– А Вешенкова Игоря Федоровича? А Симанова Владимира Сергеевича?..