Осколки ледяной души - Романова Галина Владимировна - Страница 49

Шурочка проследила за толстым пальцем, указывающим на противоположную сторону улицы, и вот тут увидела...

Машина! Грязная, заляпанная по самые окна машина, трудно определяемого названия и цвета иномарка, что торчала сбоку от ее «Тойоты» во дворе Верещагиной. Она не могла ошибиться, это была та самая иномарка. И почему-то она вдруг оказалась здесь, почти рядом, а не где-нибудь еще. Почему? И не оттуда ли высверливают ей затылок чьи-то любопытные глаза?..

– Так вот в тот день все было, как обычно. Она купила какой-то овощ и пошла. Светофор показывал то, что надо. Пускай не брешет никто. До того, как начать мигать желтому, было еще очень далеко. Она и пошла через дорогу. И тут этот малый... Он стоял все то время, что она отоваривалась, на стоянке. Я видела его. Потом бабка пошла, и он поехал. И замер прямо у бровки тротуара. А когда она двинула, он завелся и так газанул, что бедная старуха через машину перелетела. И умчался, даже не затормозив. А как ему тормозить, когда на лицо злой умысел?..

– А вы?.. Вы кому-нибудь говорили об этом?

Шурочке вдруг сделалось так страшно, так страшно. И того, что Танину соседку на самом деле кто-то убил. И того, что за ней тоже, кажется, следят. И того, что, видимо, они все очень сильно заблуждались, обвиняя во всех бедах бывшего мужа Татьяны.

Нужно было время, нужно было срочно подумать и срочно обсудить все с ребятами. Что-то не состыковывается, не клеится никак история с наездом на старушку с историей про Верещагина и его возможную причастность к краже компьютерной программы. Может, и не было никакой кражи-то?!

– Вы кому-нибудь рассказывали об этом? – повторила Шурочка свой вопрос, потому что продавщица перестала вдруг обращать на нее внимание, целиком и полностью погрузившись в изучение ценников на дальней стене палатки.

– Вот еще! – фыркнула та громко, не оборачиваясь. – С какой это стати я стану рассказывать?! Меня, во-первых, никто не спрашивал. А во-вторых... никто не заплатил бы, прояви я свою гражданскую сознательность.

– Слушайте, а машина-то!.. – вспомнила вдруг Шурочка о том, что так и не услышала ни о номерах, но и марке машины. – Машина-то какая была? Марка, номера?

– А я почем знаю! – вдруг с чего-то обозлилась тетеха. – Номеров не видела. А в марках я не разбираюсь. Не наша, это точно. Иностранная какая-то. Грязная вся. Грязь, наверное, года три этот говнюк собирал. Цвет даже определить невозможно.

– Не та ли машина? – Шурочка полуобернулась и вытянула руку в сторону остановки, с которой всегда уезжала погибшая соседка Тани Верещагиной.

Там она только что видела заляпанную грязью иномарку.

– Это которая? – Тетка все же обернулась от прилавков и уставилась в сторону, указываемую Шитиной. – Не вижу! Которая?

Шурочка обернулась и открыла от изумления рот. Машина исчезла. Только что стояла на противоположной стороне, нацелив хищную морду в ее сторону, и вдруг нету.

Уехал! Увидел, что показывают на него, и уехал? Или ей все показалось? И то, что в затылке покалывает. И то, что эту машину она будто бы видела. И то, что неспроста она оказалась тут. Показалось, наверное...

– Нет там этой машины. – Продавщица несколько раз обегала глазами все три парковочные площадки на противоположной стороне. – Та была длинная такая, морда вытянутая, как у крокодила. А сейчас там такой нет.

Она и сама видела, что сейчас там такой не было.

– Ладно, спасибо вам. Поехала я...

Она вернулась к своей «Тойоте». Села за руль и несколько минут испуганно озиралась, пытаясь отыскать ту самую машину, что напомнила продавцу торговой палатки крокодила. А ведь верно заметила, и впрямь крокодил. Куда вот он только подевался.

Шурочка медленно вырулила из-под афиш и взяла курс на автосервис. Пора было появиться на работе. Там Кирюша. Может статься, и Степа появится. Нужно собраться всем вместе и потолковать. Одна голова, как говорится, хорошо, а три...

До автосервиса не дала доехать Верочка, которая принялась названивать ей на мобильный. Шурочка поначалу не хотела отзываться, считая версию с Верещагиным отработанной породой, но любопытство все же взяло верх, и она ответила.

– Сашенька, привет, – осторожно начала вероломная соперница, может, и не соперница она ей была, но такой себя точно считала. – Где ты? На работе?

– Нет, еду по Первомайской, а что?

– А куда едешь?

– На работу, Вер, а что?

Язык чесался спросить у той какую-нибудь гадость. Ну, например, когда это она успела настучать Генке про Верещагина и про ее к нему интерес. Или поделиться впечатлениями о приятно проведенном вечере и не менее приятном утре. Но Шурочка тут же осадила себя. Еще не время, еще успеет. Вдруг Веруся и правда сможет оказаться полезной. Историю с Верещагиным пока никто со счетов не сбрасывал, кроме нее. Так что...

– Я устроила вам встречу, дорогая! – выдохнула Верочка с чувством.

– С кем? – прикинулась непонимающей Шитина, хотя поняла все мгновенно.

Нет, Верке хамить было нельзя. Клад, а не баба. Если что-то ей нужно, горы свернет.

– С Верещагиным Сашей!

Ого! Уже и с Сашей! Шитина ухмыльнулась. Не иначе Колобок ужом извивался, чтобы за такой короткий срок добиться для нее аудиенции.

– А... Встречу? Когда? Вера! Я же на работу еду! – Она разыграла, как по нотам, изумление, перемешанное с испугом и смущением. – И как ты смогла-то? И что он сказал? Как же его бандитка? Она мне все волосы выдерет и...

– Никто и ничего тебе не выдерет, милая, – снисходительно обронила Верочка. – Слухи о ее связи с криминальным миром оказались сильно преувеличенными. Бандитом на самом деле является ее то ли троюродный, то ли еще какой брат. С сестрицей не ладит. Более того, братец пытался через нее подобраться к Верещагину, она тут же пресекла все его попытки.

– Выходит, ее интерес к нему совершенно бескорыстный? – удивилась Шурочка, ее-то убеждали как раз в обратном. – Выходит, она и в самом деле любит его?!

– Выходит. Но тебе же только лучше! – быстро нашлась Верочка. – Не нужно бояться, что тебя кто-то встретит темной ночью в темном переулке. И что твоя соперница может подговорить или нанять кого-то, чтобы тебе навредить.

– Ага... – Шурочка задумалась и молчала непозволительно долго, совсем забыв о том, как экономна в своих расходах Верочка. – Итак, что у нас с тобой получается?.. Получается, что у них любовь? И что эта самая Вероника никаких меркантильных планов не вынашивает? А квартира?! Как же квартира?! На что он ее купил?!

– Купил по ипотеке, дорогая. Так что Верещагин твой чист, как белый лист бумаги. И девка его тебе не помеха. И ждет он тебя уже через пять минут в кафе на Суворова. Знаешь такое милое местечко, крылечко под голубым козырьком, «Витязь» называется? – принялась объяснять ей Верочка.

– Знаю. – Шурочка тут же нырнула в проулок, упирающийся как раз в торец здания, в котором располагалось кафе. – И что ты ему сказала? Как...

Она чуть не спросила: как я его узнаю, но вовремя спохватилась. Ее история, представленная Верочке, гласила о неразделенном чувстве, так что знать Верещагина в лицо она должна была обязательно. Знать, любить и желать заключить в объятия.

– Я сказала ему всю правду! – торжественно изрекла Верочка. – Что у тебя проблемы с мужем. Что ты влюбилась в него с первого взгляда. И что страдаешь и ночей не спишь.

– И он согласился со мной встретиться и утешить меня? – не поверила Шурочка, вильнув от глубокой ямы в сторону, и тут же поймала в зеркале знакомое очертание заляпанной грязью иномарки. Поймала и тут же занервничала.

– Ну... Может, не утешить, я не знаю... – Верочка замялась, но потом тут же нашлась и застрекотала швейной машинкой: – Ты же страдаешь! Он же не зверь какой-нибудь! Согласился на встречу в кафе. Поедешь?

– Уже еду, – успокоила ее Шурочка, потеряв в зеркале страшную машину, что следовала, оказывается, за ней по пятам и совсем не собиралась отставать. Кто бы это мог быть, интересно? – Он хоть один будет или со своей подружкой?