Вариант «Зомби» - Романов Виталий Евгеньевич - Страница 59

– Сволочь! – зарыдал он. – Гад! Гад! Убей!

Мезенцев принялся дергать цепи, но те были слишком прочными.

– Всем на борт! – приказал офицер.

А сам подошел к пленнику, присел возле него.

– Слушай, Мезенцев, – злобно ощерился он. – Говорят, вы мутанты?

– Сука! Сука! Сука! – рыдал Леха, уткнувшись лицом в мох.

– Так что, мутанты или нет? – допытывался Смердин.

– Слышь, начальник, – Леха-Гестапо вдруг поднял лицо. – Ну прости! Да! Пытался обмануть. Виноват… Убил твоего. Убей меня в отместку! Но… начальник! Только не это! Прошу тебя, только не это!

– Сейчас мы проверим, мутанты вы или нет, – задумчиво, будто не слыша обреченного, проговорил офицер. – Я читал доклад медиков. Там написано, у вас повышенная способность к регенерации. У всех. Мезенцев! Ты знаешь, что такое регенерация?

– Начальник, прошу… – всхлипнул пленник. – Убей, как человека!

– Так ты не человек! Мутант!

– Но ты же человек, начальник… Ты – человек?!

– Не пробивай меня на слезу, Мезенцев! Я спросил: знаешь, что такое регенерация?

Леха уткнулся лицом в мох и ничего не ответил. Его трясло.

– Так вот, – спокойно, будто читал лекцию курсантам, пояснил Смердин. – Регенерация – это способность к восстановлению. К самовосстановлению поврежденного организма. Медики говорят, есть такие амебы, их можно резать на две части. Из каждой половинки новая сволочь вырастает. Из одной – две получается. А ты умеешь так, Мезенцев?

Пленник молчал, закрыв глаза. Лишь мокрое пятно, образовавшееся под ним, сказало подполковнику, что приговоренный к смерти его слышал.

– Сейчас мы узнаем, может ли из одного тела два получиться, – Смердин встал, махнул рукой пилотам. – Запускай! Запускай!!!

Все утонуло в грохоте вертолетных движков. Дмитрий Александрович Смердин неторопливо пошел к своему вертолету. Он обернулся, когда уже взялся за рукоятку, собираясь залезть в кабину. Из-за рева моторов ничего не было слышно. Пленник дергал цепи, что-то кричал вслед офицеру. Его лицо было перекошено, губы быстро двигались. Из глаз бежали слезы.

Подполковник легко запрыгнул в кабину, хлопнул по плечу пилота: «Взлетаем!». Вторая машина оторвалась от земли вслед за первой. Бойцы Смердина прильнули к иллюминаторам – никому из них еще не доводилось видеть ничего подобного. Длинные цепи выбрали слабину, дернули пленника с земли. Леха-Гестапо продолжал извиваться всем телом. Подтягивал цепи к себе, словно это что-то могло изменить. Рот его ни на секунду не закрывался, Алексей Мезенцев продолжал кричать.

Пилоты поднимали винтокрылые машины вертикально вверх, готовясь выполнить команду Смердина. Подполковник выждал, пока высота превысила сотню метров, и лишь после этого отдал своему летчику приказ: «Маневр влево!». Вторая машина тут же начала смещаться вправо. Пленник изо всех сил напряг мышцы, но это его не спасло. Цепи натянулись за считанные секунды, и мощные «вертушки» разорвали тело мутанта на части. Кровь хлынула вниз. Тело перестало дергаться почти сразу.

– Бросов! Добей! – приказал Смердин.

Прозвучала короткая очередь. И еще одна. Словно ликвидатор на самом деле полагал, верил: необходимо добивать каждую половинку мутанта. Подполковник поднял вверх большой палец – «нормально». Вертолеты устремились к озеру, располагавшемуся неподалеку. Туда, вместе с цепями, сбросили останки несчастного Алексея Мезенцева. Следом, уже в мешках, полетели вниз Шныра, Пинцет, Хром. За ними – бойцы из группы Смердина, которые не пережили схватки с беглецами. Тот, кого полоснул бритвой по глазам Пинцет, и тот, кого авторучкой убил Леха-Гестапо. Люди и нелюди, беглецы и преследователи нашли покой в общей могиле. «Вертушки» набрали высоту…

– Связь! – приказал Смердин, глядя на сопки, которые проносились под брюхом вертолета.

Сопки, которые ему осточертели. Но операция «Зомби» еще не была закончена…

На этот раз Куровод отозвался быстро, и сразу же поставил скремблер на трубку.

– Полкан – Куроводу! – стараясь перекрыть рев авиадвигателей, доложил Смердин. – Четверо ликвидированы.

На этот раз беседа с командующим операцией была совсем короткой. Чертыхнувшись, офицер дал отбой.

– Что там, командир? – крикнул Александр Бросов, придвигаясь поближе.

– Да ну его на хрен! – в сердцах выпалил вэ-вэ-шник. – Говорить не может, некогда. Баран чертов! Для чего его сюда командировали, а?!

– Что-нибудь умное сказал?

– Команду дал: продолжайте. Мол, у вас осталось часов десять. Продолжаем, короче! Продолжаем! Посты заграждения не зафиксировали беглецов?

– Пока нет, товарищ полковник!

– Ищем, в какую щель эти сволочи забились!

Вертолеты разошлись в стороны. Легли на другой курс, приступая к сканированию местности. Где-то в сопках оставалась вторая группа. Еще квартет мутантов. Подполковник прищурился, вглядываясь в пятна мха, в разводы на воде. Оставалась последняя четверка. С ней было труднее всего. Ее вели профессионалы: бывший спецназовец Константин Лишнев и бывший контрактник, отвоевавший на Кавказе более пяти лет, Марат Доценко.

Подполковник ВВ Дмитрий Смердин признавал: то были достойные противники. Уже двенадцать часов над группой Лишнева—Доценко не удавалось установить визуального контроля. Эти беглецы не оставляли следов, не делали глупых ошибок, не перли на рожон по наиболее вероятному маршруту.

И все же, как бы быстро ни шли мутанты, им требовались еще сутки, чтоб добраться до «железки». Без пищи. К тому же Лишнев, их неформальный лидер, еще недавно был почти трупом, не подавал признаков жизни. После того, как его до полусмерти избили охранники.

– Жаль, не до смерти! – с досадой пробормотал офицер. – Чертов святоша… Фокин! Он, гад, выпросил «тело».

Если б не Фокин, у этой группы не было бы сейчас такого сильного лидера. Как же пришел в себя Лишнев? Ведь не дышал, реально не дышал! Видать, и впрямь мутант. Долбаная регенерация!

– Что вы сказали, Дмитрий Александрович? – нагнулся в сторону командира пилот.

«Ничего», – отмахнулся Смердин и вновь углубился в созерцание гранитных скал. Командир отряда ликвидаторов очень надеялся на то, что беглецам не хватит сил. Вторые сутки – не первые. Время адреналина прошло.

Беглецы проспали в приютившей их пещеры большую часть дня, сказалось перенапряжение предыдущих суток. Даже Лишнев, поначалу решивший, что надо распределить «вахты» наблюдателей, передумал, глянув на спутников.

Полный, невысокий Святослав Фокин лежал спиной на камнях и тихонько похрапывал. Марат Доценко спал на боку, подтянув ноги к животу. В правой руке он сжимал десантный нож, мог в любую секунду распрямиться, вскочить на ноги, отразить нападение. В общем, даже во сне был готов к схватке. Чуть в стороне от них, возле стены, беспокойно метался рыжий студент. Клоков без конца переворачивался с боку на бок, что-то шептал невидимым собеседникам.

Лишнев, подумав, выбрал место возле самого выхода. Так, чтобы без его ведома никто не смог выбраться наружу или попасть внутрь. Константин лег спиной на камни, закрыл глаза. Сон пришел не сразу: быть может, из-за шепота Клокова. Лишнев прислушался. Студент вновь и вновь переживал события последних дней.

– Гарин… нечестно… – долетело до ушей спецназовца.

Пауза. Шорох. Тихие всхлипы. И вновь шепот Клокова.

– Любаня… Любаня… Прости!

Лишнев приподнялся. Константин никогда не отличался сентиментальностью. У него за плечами остались десятки операций. Далеко не всегда их группа возвращалась «домой» без потерь. Сколько друзей он похоронил? Лишнев помнил всех, но предпочитал никогда не считать, сколько.

Здесь, в Мурманской области, среди сопок Кольского полуострова, в его «боевой» группе впервые находились женщины. Никогда ранее такого в практике спецназовца не было. И обе – Зинка, Любаня – остались в гранитных скалах навсегда. Он, Лишнев, ни разу не оставлял мертвых друзей врагу. Ни разу, за все годы, они не бросили раненого или убитого. Костя понимал: ему просто везло. Обстоятельства складывались так, что они могли эвакуировать тела павших друзей. Так было не у всех. Он знал десятки спецназовцев, которые могли ставить крестики по всей карте мира. Не в местах удачных операций, нет. Там, где закопали в землю их боевых товарищей.