Вариант «Зомби» - Романов Виталий Евгеньевич - Страница 44

– «Модельная» колючка, – пробормотал Леха-Гестапо. – Такую трудно пройти.

– Марат, – тихо позвал Лишнев. – Что думаешь?

Бывший спецназовец шел во второй паре, рядом с лидером зэков. Марат Доценко и Дмитрий Клоков, по распоряжению одного из бойцов, заняли место в голове колонны. Возможно, это сделали для того, чтоб Лишневу было труднее рвануться вперед, попытаться «достать» охранников.

– Труба! – чуть повернув голову в сторону Клокова, ответил Доценко. – «Зона», заготовленная специально под нас.

– Молчать! – Доценко, получив удар прикладом под ребра, не сумел развить свою мысль.

Любаня всхлипнула.

– Быстрее! Быстрее! – скомандовал один из охранников. – Бабы – направо! Мужики – налево!

Люди недовольно зароптали, поняв, что лагерь разделен на две неравные части: мужскую и женскую.

– Бабы – направо! Мужики – налево! – рявкнул «пятнистый» и передернул затвор. – Кому объяснить подробнее?!

Скрипнув зубами, Марат Доценко направился в «мужскую» часть лагеря. Клоков побрел туда же. Следом на территорию «втянулись» остальные.

– У нас дополнительные ряды колючки намотаны, – едва слышно проговорил Леха-Гестапо. – У баб – не так. Боятся, суки, что мы дернем отсюдова…

– В барак! Всем – в барак! – последовала новая громкая команда. – Веревки снять! Размещаться! Наружу без приказа не выходить. Не появляться!

Внутри барака не было стульев или каких-то прочих предметов «роскоши». Поэтому размещаться пришлось на земляном полу. Усевшись у стены и поджав под себя ноги, Мезенцев страшно матерился. От веревок освободились легко – с помощью ножей. Бывшие зэки, недолго думая, устроились возле своего лидера.

– Вот не ожидал, что, отмотав срок, так быстро в зоне окажусь! – с досадой произнес Леха-Гестапо, как только закончил длинную заковыристую матерную тираду.

– Мотать отсюда надо, Леха, – перекрестившись, заявил Пинцет. – Мотать надо, и чем быстрее, тем лучше!

Остальные пленники подтянулись поближе к зэковской тусовке, уселись на полу возле Лехи. Теперь, когда все они оказались за колючей проволокой, почти что в настоящей зоне, опыт бывших уголовников был неоценим.

– А Любаня с Зинкой?! – вдруг спросил Клоков.

Леха-Гестапо неодобрительно посмотрел на питерского парня.

– Иди, спасай! – злобно и хмуро заявил он. – Можешь прыгнуть грудью на колючку, если такой смелый. Она под током, придурок!

– Думаешь, под током? – перепросил Лишнев.

– Век-жить-воли-не видать! – тут же ответил Мезенцев.

– Откуда знаешь? – все еще сомневался бывший спецназовец.

Зэки, несмотря на тяжесть положения, дружно заржали.

– У нас, Костя, чутье на это! – отсмеявшись, заявил Леха-Гестапо. – У любого, кто мотал срок на зоне, чутье появляется, как у волка. На ловушки. Где пройти можно, где свернуть надо.

– Точно! – поддакнул Шныра. – Бывает, и сам не можешь толком сказать, почему нельзя туда, а вот туда – можно. Просто знаешь, что это так!

Леха-Гестапо шумно вздохнул, почесал груд пятерней. Оглядел притихших товарищей по несчастью.

– В общем так, братва, – заявил он. – На вышках и автоматчики, и снайперы. Но, я думаю, уроды эти шифруются. В смысле, не хотят показывать лагерь. Есть надежда, что ночью прожектора не включат. Или задействуют, но лишь несколько. Иначе, на кой фиг маскировочная сеть? Днем, значит, скрываются. А ночью – будто новогодняя елка? Короче, так! Рвать когти надо по темноте, как только целиться станет труднее. Ломиться будем через колючку под током, другого выхода нет. Кто хочет спасать баб – может это делать. Но не сейчас – одновременно с нами. Как сорвемся с места, тут и герои могут приступать. Из-за двоих-троих дебилов не должны умирать все!

Дима Клоков покосился на Марата Доценко, предполагая, что тот не смолчит, поставит лидера зэков на место. И вообще, предложит другой план. В результате, на свободе окажутся все пленники, в том числе и Зина с Любой. Но Доценко молчал, рисуя щепкой какие-то загадочные узоры.

– Сейчас – минимум сопротивления «властям»! – заявил Леха-Гестапо. – Молчать! Выполнять все, что требуют. Любой идиот, что подставит нас – сядет на перо. Это я обещаю. Задача: копить силы. Лучше спать или лежать, потому что, если вырвемся, бежать придется всю ночь, пока темно. Хавчик, что на обед дадут, целиком не жрать. Хлеб или сухари – че там будет – сохранить. Пригодится. Воду бы куда затарить…

– Здесь озера по сопкам, – подал голос Георгий Салидзе. – Они чистые. Воду пить можно.

– Откуда знаешь? – недоверчиво поинтересовался Мезенцев.

– Служил я тут, срочную, – уныло ответил Жора.

– Здесь?! – аж подпрыгнул Пинцет.

– Да нет, не именно здесь, – вздохнул бригадир. – Служил на Кольском полуострове. Три года на Северном Флоте. В таком вот небольшом закрытом гарнизоне. Мы в сопки часто удирали. Воду пить можно. Проверено. Здесь не город – химии нет. В тех озерах, что наверху.

– Наверху? – удивился Мезенцев.

– Многие сопки имеют плоские вершины, выемки, впадины. Там копится дождевая вода. Местами ключи бьют. Вся эта вода пригодна для питья.

– А хавчик какой найти можно? – заинтересованно спросил Леха-Гестапо.

– С хавчиком труднее, – покачал головой Салидзе. – Ягод мало. Животные к тебе не подойдут, и на них трудно охотиться. Леса нет, все далеко просматривается. Зверюги, как человека увидят, слиняют моментально. Разве что птицу какую… зазевавшуюся.

– В общем, хавчик с обеда надо поберечь, – подытожил Мезенцев. – Хлеб на вес золота. А куда двигать надо? В какую сторону, чтоб на дорогу или к железке выйти?

– На юг, точнее на юго-запад, – чуть подумав, ответил Салидзе. – Там железка до Питера.

– Далеко?

– Ну ты спросил! – фыркнул Жора. – Что я, знаю, в какую точку побережья нас сбросили?! Если очень далеко в сторону, в северо-восточную часть полуострова, то, может, сотни две-три километров пройти надо. Может, и больше…

Косой присвистнул. Зэки переглянулись.

– Нда, трудно! – покачал головой Леха-Гестапо. – Без хавчика и теплой одежды, да по сопкам. То не по лесу, не по дорогам… Слушай, а в другую сторону чего? Может, туда ближе?

– В другую сторону – ничего, – пожал плечами Салидзе. – На север – Баренцево море, до полюса. На восток – Белое, куда ни ткнись. Оно еще холоднее. Выйдешь к нему – а дальше? Проплывешь два десятка километров? Нет? Ну вот. Там не переплывешь, не уедешь. Полуостров же…

– Значит, на юго-запад, – Мезенцев прикрыл глаза. Помолчал, прикидывая. Затем приказал: – Хром, Косой, Шныра! Ищите дыры в стенах, будем наблюдать за охраной. Сколько людей нас «пасет», когда меняются. Потом надо рассмотреть повнимательнее, в какую сторону колючки меньше. Где до скал ближе. Как-никак, укрытие от снайперов.

– Колючки меньше в сторону «женского» лагеря, – пошутил Клоков, все еще пытаясь напомнить коллегам про пленниц.

– Ты туда и побежишь! – отрезал Мезенцев. – Я тебе обеспечу, рыжий!

Дима покраснел и не ответил. Он не мог спорить с зэком, но не понимал, почему молчат Лишнев и Доценко. Или это не они обхаживали Любаню с Зинкой?

– Ребята… – вдруг смущенно пробормотал Сашка Гарин. – Я это… в туалет хочу. Как быть? Наружу выходит нельзя. Что мне делать?

Зэки вновь заржали.

– Вон, Клоков, пить хочет, – издевательски заявил Пинцет. – Не дайте друг другу помереть.

Зэки стали ржать еще громче. Гарин покраснел вслед за Димой. Жалобно посмотрел на Леху-Гестапо.

– В угол отойди, придурок! – рыкнул Мезенцев. – В угол! Там отлей! Все! Лежим, копим силы. Наблюдатели меняются по моей команде.

Андрей Николаевич Куроводов страшно злился. Он уже третий час не мог спокойно поговорить с меданалитиками из группы Смердина. Как только Андрей Николаевич вызывал подполковника, соединялся с абонентом, чтобы выслушать доклад, – у членов правительственной комиссии обязательно находились срочные вопросы.

Вот и сейчас, едва только Куроводов отошел в сторону от группы экспертов, принялся листать на телефоне адресную книгу – тут же его начали искать. Опять требовалось решить проблему с внеплановым рейсом вертолета! На этот раз несколько депутатов, удовлетворивших свое любопытство, покрасовавшихся на берегу Баренцева моря перед телекамерами, вдруг заспешили обратно в Москву.